"Это что еще за урод? - раздумывал сом, рассматривая незнакомца. - Вроде уж и вроде не уж? Впрочем, какая разница. Во всяком случае, он не уступит по вкусу лягушкам. Перекушу-ка я им".

Сом, крадучись, поплыл следом за незнакомцем, чтобы у берега застигнуть его врасплох.

Ничего не подозревающий незнакомец быстро выполз на берег и исчез в мокрой траве. От удивления у сома обвисли усы. Ну и ну! Сколько лет прожил в этой реке, а такого еще не видел! Чтобы рыба, а он успел все-таки заметить жабры и плавники, чувствовала себя на берегу, как в воде!

"Сразу видно, что проходимец, - пришел к далеко не лестному выводу о незнакомце сом. - Надо же! Так ловко меня провел!"

На этот раз незнакомец решил спрямить путь к озеру и пополз по лощинке. По пути он подбирал выбравшихся на прогулку червей, слизняков-тихоходов и даже отдыхал, зная, что карасевая икра от него никуда не уйдет.

Внезапно ночную тишину нарушил скрипучий голос какой-то птицы. Незнакомец насторожился, прополз чуть вперед. Здесь от куста к кусту тянулся чуть приметный след пробежавшей недавно птицы. Вскоре он услышал и писк. Значит, где-то поблизости находилось гнездо, а в нем птенцы.

Радуясь столь непредвиденной удаче, незнакомец пополз быстрее и через некоторое время наткнулся на то, о чем мечтал. Под кустом в густой траве лежало гнездо. Незнакомец раздвинул головой стебли и потянул за лапку первого попавшегося птенца. В гнезде поднялся невообразимый писк. Кто-то больно ударил незнакомца, и он, выпустив из пасти лапку птенца, завертелся из стороны в сторону. Кто-то, а это был коростель, долбанул его еще и еще раз, и незнакомец поспешил обратно, по своему же следу.

Так неудачно сложилась для него в эту ночь охота. Забыв о карасевой икре, незнакомец, побитый и измученный, вернулся в реку...

А потом прекратился дождь и установилась жаркая солнечная погода. Трава стала сухой, и ползти по ней было уже трудно. Правда, перед утром выпадали обильные росы, но летние ночи были настолько коротки, что незнакомец предпочитал не рисковать отправляться на карасевое озеро, а охотиться на реке или в прибрежных травах обширного залива.

Место охоты незнакомец менял каждую ночь. Его можно было увидеть и у крутого обрыва, где в яру жил сом, и на мелководье, где встречались рачьи норы и водились упитанные пиявки, моллюски, и около перекатов, где паслись стайки мальков. Все это, разумеется за исключением сома, шло ему в пищу.

Незнакомец потолстел, накопил жирок и чувствовал себя так, словно никогда не бродяжничал и всю свою жизнь провел в этой реке. Иногда, правда, жаркими днями, уютно устроившись в норе, он вспоминал о своих странствиях, но они уже не волновали его, как прежде. И зачем он так долго странствовал, терпя нужду и лишения, когда можно было давным-давно осесть на одном месте и жить тихо, спокойно, без лишних забот и волнений?

Точно так рассуждал и старый сазан, которого незнакомец спас как-то от большой беды, и с тех нор они стали добрыми знакомыми. А случилось это ранним летним утром, когда незнакомец охотился в заливе за лягушками. Тогда стояла чудесная, тихая погода, и он, увлекшись квакушками, попросту не обращал внимания на этого, закованного в крупную чешую старого великана, выискивающего в иле личинок. И вдруг на одной из кочек, торчащих из воды, что-то зашевелилось и прыгнуло сазану на затылок. Сазан так и заметался от боли. Тыкался головой в дно, бил мощным хвостом, но это не помогало. Наездник, оседлавший его и вцепившийся зубами, держался крепко и старался прокусить великану затылок.

Видя мечущегося в бессилии сазана, незнакомец поспешил к нему и с удовольствием узнал в коварном наезднике водяную землеройку. Да-а, это была его желанная добыча. Мускулистое тело так и напряглось в предвкушении сытного завтрака. И землеройка, заметив незнакомца, почувствовала это. Она быстренько соскочила с сазана и, выбравшись на поверхность, в панике заторопилась к спасительной кочке. Но не тут-то было. Незнакомец ловко настиг ее и раскрыл зубастую пасть. С землеройкой было покончено в считанные минуты. А сазан из благодарности не знал, чем и угодить пришельцу. Даже показал известное только ему место, изобилующее линючими раками...

"От добра добра не ищут, - рассуждал сазан. - У тебя, пришелец, есть чистая вода и пища, а это главное. Там, где чистая вода и сытная еда, там и родина. К чему тебе снова куда-то плыть? Неизвестность всегда таит риск потерять даже то, что имеешь. И о том, откуда приплыл, забудь. Старое ворошить - только себя расстраивать. Живи здесь в свое удовольствие и радуйся".

И незнакомец жил не тужил, постепенно забывая о прошлом. Да и к чему о нем было вспоминать, если вокруг расстилались такие привольные места и текла такая беззаботная жизнь.

--------------------------------------------------------------------------

----

Там, где обрывы невысоких Вязовских гор отходят вправо, находится широкая долина с лугами, поросшими тальником, и озерами. Здесь, огибая крутой правый берег и обтекая со всех сторон не менее крутую высоту-останец, на которой расположен древний город Свияжск, впадает в Волгу Свияга. С образованием Куйбышевского водохранилища Свияга затопила свою пойму с глубокими оврагами и небольшими возвышенностями, спрямила устье, и оно превратилось в огромный залив с островами и протоками. Обилие зелени, различной пищи, чистая вода создали здесь благоприятные условия для размножения и обитания рыб. Не случайно биологи и ихтиологи Татарии избрали это место для изучения и наблюдения жизни подводных обитателей Волги и Свияги.

...В один из теплых осенних дней, когда стояло бабье лето, ихтиолог Снегирев разбудил своего сынишку Диму, сладко дремавшего в палатке.

- Пора, сынок, - ласково потрепал он мальчика по плечу. - Сейчас поедем проверять вентеря. Ты же сам хотел посмотреть, каков нынче будет улов. Валентин Арсеньевич уже в лодке. Дожидается нас.

Смуглолицый мальчик с живыми, любознательными глазками, впервые приехавший из Казани в эти края, сладко потянулся на непривычной, но удивительно мягкой и душистой постели, состоящей из большой охапки сена, и, вскочив, побежал на берег.