Когда заткнулся и вроде бы перестал трястись, его аура страха осталась прежней. Но Гошу можно извинить — на его глазах саранча и "еще какие-то монстры" сожрали двух человек с интервалом в час. Сейчас Хантер ощущал явственную разницу между излучаемым страхом и страхом нагнетаемым специально. Тагир поймал взгляд — игра в гляделки длилась меньше минуты — и хмыкнул, когда Хантер все же отвел глаза. 

— Че, стесняешься как баба. — размеренно процедил визитер. — Я не огуливать тебя пришел. Это Грязь по шоколадным делам местный чемпион. 

— Не принято … вроде по вашим законам… понятиям этим — Хантер надсадно кашлянул и вытер пот. Били его, как попало, в запале мешая друг-другу, зато от души. Смотреть в глаза таинственному Тагиру оказалось труднее, чем терпеть просыпающуюся боль побоев. 

— Я не эти — с презрением подчеркнул собеседник — Я Тагир. Охотник. Обувайся и иди за мной, — с этими словами он поставил на металлический патронный ящик, служивший в клетке-камере универсальной мебелью, отобранные бандитами ботинки и фляжку. Видимо, остальное добро «вратари» все-таки прикарманили. Куртку, привычный уже пистолет и выручавший его не раз топорик было особенно жаль. 

— Спасибо. А я Хантер. Тагир не обернулся. Словно кличка новичка ему уже стала известна. Или не имела значения.

Тагир занимал небольшую комнату на первом этаже трехэтажного бывшего административного здания. Переоборудованный под жилье дом доминировал над остатками раздолбанного толи авиацией толи артиллерией комплекса строений, именуемых Базой. Внутрь их пропустили через бронированную дверь только после обмена паролем и внимательного фэйс-контроля. 

— А, новичок? Который буйный? Это быстро пройдет!!! Ха-ха! Сидя на табуретках вокруг двух поставленных друг на друга снарядных ящиков, трое бандитов увлеченно шлепали самодельными картишками. Потрепанная одежда, небрежно прислоненные к стене изрядно попользованные самозарядные винтовки. На рожах через корку грязи пробивался румянец от выпитого. Натюрморт на импровизированном столе дополняли несколько початых бутылок спиртного и горка геометрических фигурок из металла. Видимо здешних дензнаков или фишек. 

— Эй, Маэстро, да у нас прибылой! Который Грязя вырубил. — крикнул один из картежников. Банкир достал из портсигара крохотный сигаретный окурок, чиркнул зажигалкой и под градом завистливых взглядов затянулся.

— Может, на арену его? Ходите, сударь! Вот потеха будет! 

— Я на него поставлю! — поддержал идею впустивший их часовой. 

— Я те, черт рогатый, клизму ща поставлю! Ты, твою мать, на посту стоишь или где? — откликнулся грубый голос из соседней комнаты. По коридору метнулась женская тень. Пахло людьми и их испарениями, какой-то пищей, химией, перегаром — казармой и общежитием одновременно. Но это лучше, чем заброшенный бункер или сгоревший броневик.

— Вот здесь и живу, — представил Тагир свое жилище, — Проходи.

Умойся, я сейчас на стол соберу. По пути к самодельному умывальнику — перевернутой пластиковой двухлитровке с дозатором, Хантер окинул взором пристанище нового знакомого. На двадцати квадратных метрах уместились две двухъярусные кровати. Между ними металлическая кустарная тумбочка под окном. На тумбочке — шлем или продвинутая каска.

Само окно забрано решеткой и мелкоячеистой стальной сетью, и разделено основательной кладкой на две узких бойницы. У окна на двух бетонных блоках стояла печка-буржуйка, высунув трубу в верхнюю секцию окна. У печки — ржавый таз с несколькими горстями мусора на растопку, над буржуйкой на специальной полке лежали дрова. Знакомые кактусовые колючки и другие — корявые ветки или идеально ровные поленца разного диаметра. В противоположном от умывальника углу размещался запертый несгораемый шкаф явно под оружие, рядом с умывальником столик с примусом. Над ним полка с немудреной посудой. Два самодельных табурета, стоячая вешалка. Поражало обилие вещей из различного металла, ничего похожего на дерево среди предметов обстановки не было.

Верхние ярусы нар служили полками для всякого барахла: коробки, тюки, котелки, фляжки и фляги, вскрытые патронные цинки — на одной кровати и гора пустых рюкзаков, обуви, спальников, каких-то ведер на другой. Еще один шлем, чуть более поюзаный, чем на тумбочке. С потолка свисали небольшие мешочки с припасами, веники незнакомых листьев, бусы вяленого мяса. На спинке кровати на грубых плечиках висел самодельный бронежилет — куртка на толстой подкладке со вставленными в специальные карманы стальными пластинами. Второй лежал под кроватью заскорузлой бурой грудой. Пахло растениями, оружейным маслом, сгоревшим порохом и … старой кровью. Тагир запер тяжелую бронированную дверь на засов.

Поставил в шкаф ствол — занятный гибрид штурмовой винтовки с компоновкой «булл-пап» и дробовика. "Пулемета на тумбочке не хватает. Картина Репина — "дом милитариста" — мысленно съязвил Хантер. А вслух не удержался от комментария:

— Весело вы тут живете, ничего не скажешь.

— Как-нибудь покажу барак рабов и ты поймешь, насколько прав. — холодно парировал хозяин. Одежда опрятная, можно сказать даже чистая. По сравнению со смердючей братвой у ворот — Тагир благоухал. В основном смертью. На самом примитивном, физиологическом уровне Хантер чувствовал, насколько может быть опасен этот невозмутимый человек без возраста, с украшенным шрамами лицом и плавными экономными движениями матерого хищника. Вдруг напряжение в комнате спало. 

— Так лучше? — учтиво поинтересовался хозяин. 

— Лучше что? А … — растерялся Хантер, прислушался к своим ощущениям, теперь Тагир не излучал столь явной угрозы. 

— Да, лучше. 

— Ну, здравствуй, брат. — на удивление обниматься Тагир не полез. 

— И ты, здоров, коли, не шутишь! — Хантер с удивлением услышал свой стандартный ответ из прошлой жизни. 

— Ладно, потом разберешься, по ходу пьесы. — не настаивал охотник. — Ешь, только руки вымой как следует. С гигиеной тут не шутят. Гость умылся, стараясь экономно расходовать воду. Когда они разделили сытный ужин из местной пищи, Тагир встал напротив, скрестив руки на груди.