— И сделают это именно сейчас, когда жить стало так восхитительно, — Дрю улыбнулся и взял ее за руку. — У нас самая серьезная причина в мире, чтобы остаться в живых, — хрипло добавил он. — Итак, мы должны выбирать между верной смертью и смертью не наверняка. Вот к чему мы пришли. Мы знаем, что нами манипулируют, но должны смириться с этим.

— Ну, тогда сделаем это дело.

— И сохраним свои жизни.

Дрю взял в руки фотокопию газетной вырезки:

“Рим, Италия, 28 февраля (Ассошиэйтед Пресс): через пять дней после исчезновения кардинала Павелика — влиятельного члена курии — чиновники Ватикана и римская полиция остаются в неведении.

Последний раз семидесятидвухлетнего Павелика видели на мессе в воскресенье вечером в часовне, в его апартаментах в Ватикане. В понедельник он должен был выступить с обращением на широко освещаемой прессой конференции католических епископов по поводу политических отношений церкви и восточноевропейских коммунистических режимов.

Сначала в похищении кардинала Павелика власти подозревали террористов правого крыла, которые могли таким образом протестовать против возможного, по слухам, смягчения позиции Ватикана по отношению к коммунистическому режиму, который готов ослабить ограничения против деятельности церкви. Как бы там ни было, ни одна экстремистская группировка не взяла на себя ответственность за исчезновение кардинала”.

Дрю закончил читать и повернулся к Арлен, которая читала из-за его плеча.

— Что может газетная статья прибавить к тому, что разложено по полочкам в документах отца Виктора? — спросила она.

— Как раз сейчас меня интересует то, чего нет в его документах, — Дрю сжал в руках фотокопию статьи. — Ты сказала, отец Виктор рассмотрел это дело со всех сторон — с религиозной, политической, криминальной? Но одна сторона пропущена.

— Пропущена?

— Возможно, именно по этой причине отец Себастьян и привлек нас. Меня, — Дрю было трудно говорить. — Раньше это было моей специальностью.

И снова ему стало невыносимо больно, когда он представил взрыв, на его глазах разорвавший его родителей на части. Ненависть превратила его в инструмент мести и в конце концов привела к покаянию в монастыре.

— Террористы, — от этого слова Дрю почувствовал привкус желчи во рту. — В статье высказывается предположение, что кардинала Павелика похитили они. Но где в других документах рассматривается такая возможность? Это будет нашим направлением.

Утреннее солнце пробивалось сквозь завесу тумана. Дрю зашел в телефонную будку возле Колизея, гул машин стал чуть тише. Он набрал номер, которым не пользовался уже около восьми лет. От ощущения, что это с ним уже когда-то было, Дрю стало не по себе.

— Химчистка “Форум”, — ответил не знакомый ему скрипучий мужской голос на итальянском языке.

— Мистера Карелли, пожалуйста, — тоже по-итальянски сказал Дрю.

— Мистера Карелли здесь нет.

— Я могу оставить для него сообщение?

— Я же сказал вам — здесь нет мистера Карелли. Я никогда о таком не слышал, — мужчина положил трубку.

Дрю тоже повесил трубку и прислонился к стеклянной стене будки. Арлен стояла рядом.

— По твоему лицу нетрудно догадаться, что контакт не состоялся.

— По-видимому, произошли некоторые перемены.

— Восемь лет. Неудивительно. Посреднические конторы меняются почти каждую неделю.

— Я надеялся, что у нас это пройдет без проблем.

— Кто этот Карелли?

— Карелли — псевдоним человека по имени Джатто. В старые времена, когда я был оперативником, он был посредником. Иногда, если начинало пахнуть жареным, мы использовали его как прикрытие. А в основном мы получали от него информацию.

По глазам Арлен было ясно — она поняла, о чем говорил Дрю. Террористы обычно действуют небольшими группами, независимыми друг от друга. Эта тактика дает им преимущество в смысле секретности, но это также означает, что они не могут положиться на какую-либо службу, которая предоставляла бы им оружие, информацию и безопасные маршруты. Обычно террористам необходимо “чистое”, никогда до этого не использовавшееся оружие, которое не могло бы навести на их след. По завершении миссии оружие разбиралось на части и уничтожалось, либо выбрасывалось — предпочтительно в море. Такое “девственное” оружие стоило немалых денег. Но до операции необходимо было выследить жертву, определить ее дневной распорядок, выяснить время, подходящее для операции. Эта информация тоже дорого стоила. После выполнения своей миссии террористам, естественно, нужно лечь на дно. Маршруты отхода, алиби, безопасные квартиры — за это также надо было выкладывать круглую сумму. Миссия первого класса, то есть та, после выполнения которой террористы должны были остаться в живых и так, чтобы их еще можно было использовать, стоила, как минимум, сто пятьдесят тысяч долларов. Деньгами их снабжали различные правительства, заинтересованные в хаосе в какой-либо стране, а террористы, в свою очередь, платили посреднику — иногда такого человека называли “брокер”, — который поставлял им оружие, информацию, безопасные квартиры и при этом не задавал лишних вопросов. Карелли, он же Джатто, был одним из таких посредников.

— Он соблюдал профессиональную этику, — сказал Дрю.

— Ты хочешь сказать, он был осторожен.

— Именно. Информация, которой он нас снабжал, никогда не раскрывала его клиентов, — продолжал Дрю. — Но его не тошнило от денег, которые он получал взамен информации о террористах, у которых не хватило ума нанять его.

— Тебя послушать — он славный парень.

— Честно говоря, если забыть о том, как он зарабатывал себе на жизнь, — да.

— И, конечно, ты ненавидел его.

— Его и ненависть, которую он вскармливал. Но если кто-то знает что-либо о террористах, похитивших кардинала Павелика, — это Джатто.

— Или это мог бы быть Джатто восемь лет назад. Либо он сменил за это время систему связи, либо оставил свой бизнес, — сказала Арлен. — Конечно, есть еще третья возможность. Может быть, он знал слишком много и стал помехой для своих клиентов. Свяжись с дьяволом…

— …и он уничтожит тебя. В этом конкретном случае — никогда не думал, что скажу такое, — я надеюсь, что дьявол остался в стороне.

— Не похоже на это. Дрю покачал головой.

— Есть еще другие способы связаться с ним. Разные телефонные номера, посредники.

Он снова вошел в будку. Следующие три звонка закончились одинаковым ответом: “такого здесь нет”. Дрю набрал последний известный ему номер.

— Медицинские поставки Потинэ, — ответил гнусавый женский голос.

— Вы можете передать сообщение для мистера Карелли? — спросил Дрю. Молчание.

— Карелли, — повторил Дрю. — Вы можете?..

— Я не слышала о нем почти полгода.

— С тех пор как я последний раз с ним разговаривал, прошло еще больше времени, — сказал Дрю.

— Если я смогу с ним связаться, как мне назвать вас?

— Хаверфорд, — Дрю назвал свой псевдоним, которым пользовался, когда имел дело с Джатто.

— Я поспрашиваю. Позвоните через полчаса, пожалуйста. Дрю прогуливался с Арлен к Колизею, обратно к будке, снова к Колизею. Ровно через тридцать минут он еще раз набрал номер.

— Я звонил раньше насчет мистера Карелли.

— Пишите…

Полный противоречивых чувств, Дрю вел взятый напрокат “фиат” по извивающейся дороге через лес. Никогда раньше они с Джатто не встречались в его резиденции. Существовало правило, по которому для встреч, дабы не засветить Джатто, использовались только “одноразовые” публичные места, как-то: парки и рестораны. Дела никогда не делались у кого-нибудь дома. У Джатто должна была быть очень веская причина, чтобы так рисковать теми, кто жил в этом доме.

Войдя в богато обставленную гостиную, Дрю сразу понял эту причину — Джатто был слишком болен, чтобы покидать дом. Вилла располагалась в десяти милях к северу от Рима. С утеса, на котором она стояла, открывался вид на многие мили вокруг. Джатто окружил себя настоящей роскошью. Но от когда-то здорового и крепкого мужчины, жадного до денег, которые он зарабатывал на организации терактов, теперь осталась одна оболочка: кожа на его щеках обвисла, лицо было каким-то пятнистым, под широкополой шляпой скрывалась лысина. Он сидел на диване.