— Это же…

— А, так вы знали о нем?

— А… нет… не совсем… — она запнулась, не зная, что и думать. Совершенно очевидно, что это тот же самый кроссворд, который прислали в полицейское управление Лос-Анджелеса 22 июля, но L сказал, что оригинал выбросили, так это, выходит, копия? Как этому человеку… как вообще получилось, что Рюзаки расхаживает с этим кроссвордом в кармане? Пока эти мысли проносились у неё в голове, Рюзаки смотрел на неё изучающе. Как будто оценивал её способности, основываясь на её реакции…

— Позвольте мне объяснить. В прошлом месяце, 22 июля, этот кроссворд был неизвестно кем прислан в полицейское управление Лос-Анджелеса. По всей видимости, никто не смог его разгадать, но если вы все-таки его решите, он даст вам адрес этого дома. Предположительно, таким образом убийца предупреждал о своих намерениях полицию и общественность в целом. Объявление войны, можно сказать.

— Понятно. Но всё же…

Несмотря на слова L, она до сих пор не воспринимала этот кроссворд всерьёз, но теперь, когда сама прочитала вопросы, они и правда показались ей невероятно трудными. Они выглядели такими безнадежно сложными, что большинство людей махнуло бы на них рукой прежде, чем попытаться ответить хотя бы на один из них. А человек, сидящий напротив неё, получается, разгадал весь кроссворд совершенно самостоятельно?

— А вы уверены, что ответом является адрес этого дома?

— Да. Пожалуйста, можете оставить кроссворд у себя и разгадать как-нибудь на досуге, если вы сомневаетесь в моих словах. В любом случае, убийцы, которые рассылают подобные предупреждения обычно хотят привлечь к себе внимание, если не преследуют какую-нибудь цель поважнее. Вара Нинго и запертые комнаты тоже укладываются в эту схему. Так что, похоже, есть большая вероятность найти на месте преступления ещё какое-нибудь послание… или нечто похожее на послание. Согласны со мной, Мисора?

Она молчала.

Те же догадки, что и у L.

Да кто этот человек?

Если бы он просто высказал ей те же умозаключения, что и L, она бы сочла, что он вывел их из разговора, который подслушал, прячась под кроватью, но ведь у него копия кроссворда — кроссворда, который только кто-нибудь вроде L был способен достать… Вопрос, кто же такой этот Рюзаки, снова выплыл на первый план.

— Извините, я сейчас, — сказал между тем Рюзаки, спустил ноги с дивана и направился, всё так же сутулясь, в сторону кухни — как будто для того, чтобы дать Мисоре время собраться с мыслями. В кухне он открыл холодильник привычным движением, как будто был у себя дома, запустил руку внутрь и достал какую-то баночку — а после этого прошаркал обратно к дивану, оставив дверцу холодильника открытой. В баночке оказался клубничный джем.

— Вы зачем джем взяли?

— А, это мой. Я принес его с собой и поставил в холодильник. Пора перекусить.

— Перекусить?

Понятно, что в холодильнике у человека, который умер две недели назад, нет никакой еды, но перекусить? Мисора и сама любила джем, но что-то не заметила тут никакого хлеба — и только она успела об этом подумать, как Рюзаки, открыл баночку, запустил туда руку, зачерпнул немного джема и начал облизывать его с пальцев.

Мисора уставилась на него, раскрыв рот.

Она просто потеряла дар речи.

— М-м? Что такое, Мисора?

— С-странная у вас манера есть.

— Да? А я так не думаю.

Рюзаки отправил в рот ещё одну пригоршню джема.

— Когда начинаю думать, ужасно хочется сладкого. Если хочу работать эффективно, без джема просто не обойтись. Сахар полезен для мозга.

Мисора только хмыкнула.

Она была убеждена, что его мозг нуждается в специальном медицинском обследовании гораздо больше, чем в сахаре, но не решилась сказать это вслух. Его манеры напомнили ей Винни-Пуха, хоть Рюзаки не был ни коричневым, ни милым, и вообще этот довольно высокий человек с сутулой спиной менее всего походил на медвежонка-бездельника. Проглотив четыре пригоршни джема, он поднес баночку к губам, как будто это была чашка с чаем, и стал с шумом хлебать содержимое. За какие-то мгновения он прикончил всю баночку.

— Извините за задержку.

— О… ничего.

— Если хотите, у меня в холодильнике есть ещё джем.

— Н-нет, спасибо…

Для неё это стало настоящей пыткой. Она бы отказалась, даже если бы умирала с голоду. Каждая клеточка её тела отвергала Рюзаки. Целиком и полностью. Мисора всегда сомневалась в своей способности выдавливать фальшивую улыбку, но та, которой она сейчас улыбалась ему, выглядела предельно убедительно.

Люди могут улыбаться даже тогда, когда они в ужасе.

— Ну ладно, — сказал Рюзаки, облизывая джем с пальцев и ничем не показывая того, как он воспринял её реакцию. — Тогда, Мисора, пошли.

— Пошли? Куда пошли? — спросила она, отчаянно пытаясь придумать, как ей отказаться в случае, если он вздумает пожать ей руку.

— Ну как куда, — ответил Рюзаки. — Пошли дальше осматривать место преступления, Мисора.

В тот момент у Мисоры ещё была возможность (по своему усмотрению) выбрать, как поступить. Она могла просто взять и вышвырнуть Рюзаки из дома Билива Брайдсмейда, и мы даже можем сказать, что это было бы самой разумной реакцией на его появление, но, несмотря на заманчивость разумного подхода, Мисора решила позволить ему остаться. Более, чем что-либо ещё, вероятность, что он слышал её разговор с L, делала его опасным, но даже и без этого он был подозрительным, зловещим, да ещё и с копией кроссворда, что и решило дело. Нужно не спускать с него глаз, пока она не выяснит, кто это вообще такой, решила она. Конечно, любой, кому было известно чуть больше, любой человек вроде меня может сразу сказать, что именно на такое решение Рюзаки и надеялся, как раз к этому он и стремился, но было бы слишком ожидать от Наоми Мисоры, что она догадается об этом так быстро. Ведь даже через несколько лет после лос-анджелесского дела, до самой своей смерти от рук Киры Мисора была убеждена, что никогда не встречалась с L, а только выполняла его устные команды, отданные через экран компьютера. В зависимости от того, как на это посмотреть, возможно, так было лучше для всех — даже убийца Кира, знай он только, как тесно Мисора была связана с L, никогда бы не покончил с ней так быстро. L получил отсрочку от смерти, пусть и всего на несколько лет, но может быть только благодаря Мисоре… а, ладно, нет смысла раздумывать об этом.

Вернемся к рассказу.

Любой, кто читал про Шерлока Холмса, помнит яркие описания того, как великий детектив носился по комнатам, разглядывая всё через увеличительное стекло. Традиционный образ, который так прочно ассоциируется со старыми детективными романами и который теперь уж больше не встретишь. Если уж на то пошло, то и термин «детективный роман» уже почти не используется — их называют триллерами. Никому не нужен сыщик, который действительно выводит истину из логических умозаключений — гораздо интереснее, когда он сразу выпаливает нам разгадку. Процесс дедукции требует такой большой работы — а ни одному настоящему гению не нужно столько работать. То же самое касается и японских комиксов для мальчишек, которые известны во всем мире. В самых популярных из них все персонажи наделены сверхъестественными способностями.

Так что когда они вернулись в спальню, и Рюзаки тут же опустился на четвереньки, приняв ту же позу, в какой вылез из-под кровати, и начал ползать так по всей комнате (хоть и без увеличительного стекла), Мисора была искренне удивлена. По всей видимости, сидение под кроватью было не единственной причиной для подобной манеры передвигаться. Похоже, он так привык проводить время на карачках, что, кажется, готов был бегать так по стенам и потолку.

— Вы чего ждете, Мисора? Присоединяйтесь!

— !!

Она замотала головой так отчаянно, что у неё помутилось в глазах.

Это было ниже её женского достоинства. Нет, человеческого достоинства — присоединиться к нему значило бы потерять для себя нечто крайне важное.