-- Ах, до чего ж прекрасно быть шахтером!

-- Ах, какие счастливые шахтеры, которые имеют возможность каждый день к этому спорту прибегать!

* * *

Выше, как вы, может быть заметили, я упомянул об одном из непонятных шахтерских терминов -- "штрек".

Слово "штрек", очевидно, происходит от украинского глагола "штрикать" (колоть, ковырять).

Хотя в штреках никто никого и не "штрикает", но какое до этого дело такой науке, как филология?

Штрек -- большой под землею коридор, такого приблизительно типа, как в гостинице "Спартак", только значительно более чистый... Он -горизонтальный.

В штрек ведет штольня -- вертикальная.

По штольне ходит клеть, а клеть возит в шахту либо людей, либо пустые вагонетки, а из шахты тянет эти вагонетки, наполненные великолепной железной рудой.

Как спускаться в шахту?

А так. Становитесь в клеть, и она везет вас вглубь.

Страшно?

Мне не было страшно, так как из меня еще не вышел тот страх, когда я в прошлом году, возвращаясь аэропланом из Баку, влетел из-за какого-то там "лопа" в какой-то там трубке прямо в рожь. Вот тогда я натерпелся страха...

Опускают в шахту, как нам говорили, иногда "с ветерком".

Что это значит, не могу вам сказать, потому что нас опускали без "ветерка". Пожалели, должно быть, клеть, иначе когда ж ты ее отмоешь, если она беспрестанно днем и ночью курсирует в шахту и из шахты?

* * *

Штрек.

Огромный коридор с рельсами для вагонеток. Называется еще продольной.

А мы встали, покурили,

По продольной разошлись,

По продольной разошлись,

За работу принялись.

Шахтерская песня "довоенного качества".

От продольной вправо и влево -- разветвления.

А над продольной -- люки.

У разветвлений этих и в люках -- забои.

"Забой" -- литературная на Донбассе организация, которая входит в состав ВУСППа.

Это в литературе.

А забой в шахте -- это уже совершенно другое.

Ни стихов, ни рассказов там не пишут. Там забойщики добывают гордость криворожскую -- прекрасную железную руду.

Забойщики -- прекрасные рыжие люди. Всё у них рыжее, рыжая одежда, рыжие сапоги, рыжие руки, рыжее лицо...

И только ослепительно белые зубы у них и блестящие глаза.

Возле забойщиков -- лопаточники-откатчики.

Забойщики "забивают". Откатчики "откатывают".

Поняли?

Нет? Ну, давайте подробнее.

Забойщик с забурником в руках и с пневматическим молотком бурит породу. Потом приходят бурщики, закладывают в пробуравленные отверстия бурку (динамит -- вот что такое бурка!).

А когда полетят по шахте сигнальные свистки, начинают "рвать" руду. Зажигают бикфордов шнур, и тогда под землею гремит гром и валится в забоях руда...

Откатчики накидывают эту руду в вагонетки и откатывают в продольную, а там уже цепляет их коногон и гонит в штольню.

А там в клеть и -- вверх.

А там -- в вагоны... А из вагонов в домны, а из домен в бессемеровы печи, а из бессемеровых печей на завод, а из завода в трест, а из треста в Вукоопсоюз, а из Вукоопсоюза в райсоюз, а из райсоюза в "потребиловку".

А там уже:

-- Дайте мне гвоздей полфунта!

Одним словом, если вы когда-нибудь загоните в ногу гвоздь, вспомните хоть тогда прекрасного человека в рыжей спецовке, в рыжих сапогах, с рыжими руками, с рыжим лицом и ослепительно белыми зубами и блестящими глазами.

Вспомните криворожского забойщика с его верным сотружеником лопаточником-откатчиком.

Шахтерское житье-бытье.

Это именно то, о чем "довоенное качество" под гармонь пело:

Эх, и распроклятая

Жисть шахтерская

Кто не знает -- тот идьёт,

Кто не знает, тот идьет.

За собой народ ведьет!

Или еще так:

Ен да шахтер Пашеньки не пашеть,

Косы в руки не береть...

Шахтер курить, шахтер пьеть...

Шахтер с музыкой идеть...

Про такую "жисть" шахтерскую рассказывала песня "довоенного качества".

А какова нынче жизнь шахтерская?

Ах, да не знаю же я, какова она, товарищи мои дорогие!

Неделю ведь только привелось побывать на рудниках, с шахты на шахту перескакивая...

Да разве ж можно за неделю? Да еще о жизни, да еще и о шахтерской!?

Я не слышал, чтобы кто-либо из шахтеров говорил или пел:

Эх, и распроклятая

Жисть шахтерская!

Я не видел ни одного шахтера пьяного...

Но я видел симпатичного забойщика из марганцевых рудников Марка Фоковича Шпиндю.

Ехал он поездом, возвращаясь с окружного производственного совещания.

И говорил мне Марко Фокович:

-- Три дня не работал, три дня не был в забое, и мне уже вроде бы чего-то не хватает... Скучно...

-- Как живете?

-- Ничего живем Работа, правда, не из легких, а все же ничего. Приезжайте ко мне, сами поглядите. Людьми живем. И квартира хорошая, и чистота, и жена с ребенком у меня -- люди... От нас самих зависит, как живем. А жить можно по-людски...

И рассказал мне Марко Фокович про работу в забое, Про свои рудники, про днепровские плавни неподалеку от рудников, рассказал о реке, о рыбе, утках, о своей бабке, что жила сто семь лет и помнила еще запорожца, о куропатках, об охоте

Марко Фокович и в забое работает и на производственные совещания ездит...

Он и рудники свои хорошо знает и любит, любит и то, что окружает рудники...

Марко Фокович и шахтер, и забойщик, и хозяин своих шахт, и гражданин, и охотник, и человек...

Все ли шахтеры таковы, как Марко Фокович?

А если и не все?

Важно то, что такие забойщики, такие шахтеры существуют!

А были ли они в те давние времена?

* * *

Воскресенье. Близится вечер...

Невольно прислушиваешься, не резанет ли где лихая гармошка:

Шахтер курить, шахтер пьеть,

Шахтер с музыкой идеть...

Не слышно ничего такого.

Зато в дверь: стук-стук.

-- Пожалуйста!

-- Здесь товарищи писатели?

-- Здесь.

Перед нами немолодой уже рабочий.

-- Я вам письмо принес.

Читаем:

"Рабочие рудника им Дзержинской группы желают видеть уважаемых питателей. Просим прибыть в зал казармы No 8, поделиться кое-чем научным...

18/III--28 г.

Рабочие".

Вечер оказался свободным от выступлений, и мы с радостью откликнулись на приглашение.

Небольшая зала. Столы кумачом покрыты. Сидят рабочие, играют в шахматы, в шашки, домино.

Здороваемся.

-- Что будем делать? -- спрашиваем.

-- Расскажите нам про литературу, расскажите о писателях, а то многие из нас не смогут быть на завтрашнем вашем вечере -- смена в шахтах...

Мы пришли к ним в шесть вечера и рассказывали и читали до двенадцати...

Вот как нынче...

А раньше:

Шахтер курить, шахтер пьёть...

А теперь, товарищи, у меня вопрос. Спокойно!

Кто сказал, что рабочие не понимают украинской литературы?

Кто сказал, что рабочие не интересуются украинской культурой?

Я говорю о рабочих с Криворожских рудников.

С таких: "Коминтерн" (марганцевый рудник), Ленинский рудник, Октябрьский, им. Либкнехта, им. Артема, им. Дзержинского.

Кто это сказал? Прошу встать...

Ага... вы сказали...

А позвольте тогда вас спросить:

1) Чем объяснить, что на всех этих рудниках толпы рабочих забили до отказа клубы и театры, где выступали украинские писатели?

2) Чем объяснить, что украинских писателей на всех рудниках рабочие встречали музыкой?

3) Чем объяснить, что на всех рудниках украинских писателей встречали плакаты: "Да здравствует украинская пролетарская культура!", "Да здравствует украинская пролетарская литература!", "Привет украинским писателям!"?

4) Чем объяснить, что рабочие полуторачасовой доклад об украинской литературе выслушивали с удивительным вниманием?

5) Чем объяснить ту тьму-тьмущую вопросов и записок, которые получали украинские писатели, выступая перед рабочими Криворожских рудников? И записки эти были совершенно разного толка и затрагивали тончайшие "нюансы" украинской литературной жизни.