Президент Джозеф Бах был в гневе. Он рвал и метал. Его до глубины души оскорбило публичное обращение китайского премьер-министра ко всем китайцам, но ещё больше он был возмущён обращением ко всем жителям Земли русского президента. К тому же разведка доложила ему, что вскоре эти политики собирались где-то встретиться в самое ближайшее время и заключить какое-то секретное соглашение. Однако, хуже всего было то, что русские уже приступили к работе и даже начали конструировать какой-то летающий космический отель. Они не стали делать из этого секрета и их телевидение, все каналы которого работали теперь круглосуточно, тотчас раструбило об этом на весь мир.

Сам же президент великой супердержавы к этому времени даже не соизволил назначить день и время своего обращения к нации. Это немедленно отразилось на его рейтинге и теперь его спичрайтеры срочно строчили для него текст выступления, а сам он ругался с женой и своими имиджмейкерами, которые предлагали ему надеть костюм строго, тёмного цвета, в то время, как сам он хотел снова предстать перед нацией в образе рубахи-парня, славного ковбоя Джо. Обруганные имиджмейкеры и сердитая жена всё-таки победили.

До начала записи оставалось ещё полчаса и он решил переговорить с генералом Колли. Тот вот уже часа три изнывал от нетерпения в Голубой гостиной и при его появлении быстро вскочил с дивана и чуть ли не вытянулся по стойке смирно, глядя на своего президента преданными глазами. Вид этого бравого вояки подействовал на президента Буча благотворно и он немедленно успокоился. По его сосредоточенной физиономии президент сразу же понял, что у того, наверняка, есть для него какие-то хорошие новости, а это было как раз именно то, в чём он сейчас особенно нуждался.

Вальяжным жестом предложив своему советнику сесть в кресло, он расслабленно рухнул в другое и посмотрел на него с насмешливой улыбкой. Всё то, что произошло вчера в Китае и России, конечно, было неприятностью, но отнюдь не такой, на которую стоило обращать внимание. Всё пока что было не так уж и плохо, хотя и грозило некоторым оттоком специалистов из числа русских, приехавших в Америку.

Расслабленно выдохнув воздух, он спросил генерала:

— Что скажешь Пол? Ты уже придумал, как нам избавиться от этого подарочка?

— Да. — Коротко ответил тот и продолжил после короткой паузы — Нам нет нужды суетиться, Джо. В своем сегодняшнем обращении ты скажешь, что Америка великая страна, которая способна решить любую техническую задачу, сколь сложной бы она не была. Затем ты вскользь скажешь о том, что в эти дни наша страна не должна тратить силы и средства на политическое шоу и предложишь Джону Старку стать твоим вице-президентом без всяких выборов, чтобы сплотить нацию перед лицом всего мира. Отказ убьет его, как политическую фигуру, а согласие сделает послушной марионеткой в твоих руках. Но самое главное заключается в том, что мы вовсе не станем строить сверхсовременный космический корабль, а построим такую колымагу, которую русским придется тащить на себе. Наш шатл просто не сможет развить такую же скорость и это станет ясно только тогда, когда до старта останется примерно полгода. Русские разгонные блоки гораздо лучше наших, а потому им не составит особого труда вдвое увеличить тягу. Мы, разумеется, опозоримся, но в итоге сможем пристыковать наш шатл к их кораблю. Зато мы сможем разместить на его борту водородную бомбу огромной мощности, замаскированную под ракетный двигатель и русские сами отвезут её на этот «Звёздный подарок». Как только мы убедимся в том, что оба корабля прошли сквозь защитное поле, ты нажмёшь кнопку и мы забудем о всех своих неприятностях. Первое время нас будут обвинять во всех смертных грехах, но мы, таким образом, сохраним своё превосходство в мире и всё будет идти прежним чередом. Америка останется супердержавой на все будущие времена и никто не сможет диктовать нашей стране свою волю, никто не сможет стать выше нас.

Президент Бах покачал головой и, пристально глядя генералу Колли в глаза, сказал:

— Да, это действительно хороший план действий. В крайнем случае мы сможем свалить всю вину на чьи-то козни. Виноваты будут кто угодно, корпорации, арабы, зелёные человечки, но только не мы. Ты сможешь обеспечить такую степень отстраненности, Пол? У тебя хватит на это сил и ума? В деньгах у тебя не будет недостатка.

Советник безопасности поёжился, но взгляда не отвёл. С каменным выражением лица он твёрдым голосом ответил:

— Мистер президент, это не моя прихоть, а наша обязанность перед грядущими поколениями. У меня есть всё необходимое для того, чтобы предотвратить позор и гибель Америки.

Президент улыбнулся и крепко пожал руку своему советнику. Этот короткий разговор не только придал ему сил, но и уверенности в том, что уж теперь-то он точно останется в Белом доме на второй срок. Однако, радость его была преждевременной, поскольку уже через несколько минут, он ещё не успел дочитать текст своего обращения к нации, ему доложили, что с ним хочет поговорить по телефону кандидат в президенты от демократов и, вдобавок ко всему, грозится самыми жуткими карами, если он откажется разговаривать с ним.

Делать было нечего и Джозеф Бах согласился выслушать этого крикуна. Пройдя в кабинет вместе со своим советником по национальной безопасности, он включил громкоговорящую связь и елейным голосом спросил:

— Добрый день, мистер Старк, вы хотели поговорить со мной о чем-то важном? Я слушаю вас.

Джону Старку было не до любезностей и он заорал:

— Мистер президент, тут до меня дошли слухи о том, что в своем обращении к нации вы собираетесь предложить мне стать вашим прихвостнем и отменить выборы к чертовой матери! Вы, что совсем сдурели? Только попробуйте сделать это и я вылью на вас всю ту грязь, в которой вы извозились за последние двадцать лет! Я не пожалею ни вас, ни ваших детей, мистер президент! Раз вы намерены перейти все границы дозволенного, то и я буду действовать точно так же и мне плевать на то, что от этого пострадает имидж всей Америки и весь мир будет считать Белый дом гнездом подлости и разврата, Конгресс скопищем негодяев, а вас, мистер президент, последним мерзавцам. Я вам все припомню! И то как вы сдали Македонию албанцам, и то, как по вашему личному приказу из Афганистана перевозили наркотики в Европу на американских военно-транспортных самолетах, и даже то, как ваш папаша, который был ещё большим негодяем, вступил в сговор с Саддамом Хусейном. Я вас смешаю с такой грязью, мистер президент, что вы никогда не отмоетесь. Так что хорошенько подумайте обо всем этом прежде, чем начнете записывать свое выступление.

Выпалив эти угрозы, которые были очень серьёзными, Джон Старк бросил трубку даже не удосужившись выслушать, что скажет в ответ на это президент. У Джозефа Баха померкло в глазах. До того, как стать губернатором Калифорнии, Джон Старк долгое время работал в ЦРУ на самых высоких постах и, пожалуй, был в настоящее время самым осведомленным человеком в Америке. Именно поэтому его угрозы могли иметь для него самые серьезные последствия. Между тем, похоже, его советник вовсе не считал положение безвыходным и как только этот горлопан умолк, он громко расхохотался и воскликнул:

— Джо, этот тип не сделает ни-че-го из всего того, о чём он только что говорил.

Я хорошо знаю этого старого лиса. Он совсем не умеет блефовать и престиж Белого дома для него имеет даже большее значение, чем престиж Америки. Так что успокойся, он никогда не пойдет на это и поверь, в твоем обращении есть несколько таких пассажей, после которых этот болван не сможет отказаться от твоего предложения. То, что ситуацию с этим проклятым кораблем пришельцев ты сравнишь с теми временами, когда нам пришлось сражаться с японцами, быстро поставит его на место. Вот увидишь, уже через час после твоего выступления он согласится и выступит со своим обращением.

Президент Бах посмотрел на генерала Колли затравленным взглядом, послушно кивнул головой и даже позволил себе улыбнуться. Уж ему-то было хорошо известно о том, что этот человек никогда не ошибался в людях и всегда знал до какого крайнего предела они могут дойти. Это очень часто выручало его и, порой, он поражался его проницательности. Только поэтому он вновь взял в руки стопку листов и продолжил читать свое обращение. Правда, весь кураж уже пропал и когда он стал зачитывать своё обращение, которое, почему-то, стало казаться ему банальным, перед объективом, его аналитики признали запись удовлетворительной только с пятого раза.