— Она сказала «ладно». Доброта порой бывает жестока. — Мягко улыбнулась Юкиносита.

— Избавь меня от своей жалости! Мы с ней после этого всё время переписывались.

Юигахама смотрела на телефон. — И что это была за девочка? — равнодушно поинтересовалась она. Но её быстро бегавшие пальцы вдруг почему-то замерли.

— Сдержанная и пышущая здоровьем.  Когда я писал ей в семь вечера, она отвечала только утром «Извини, я спала. Увидимся в школе». Рано ложилась — берегла здоровье. И она была такая скромная и вежливая, что стеснялась говорить со мной в классе.

Юигахама приложила руку ко рту. — Ох, это значит… — Сдавленно всхлипнула, на глаза навернулись слёзы.

Мне даже не пришлось объяснять ей, насколько жалок я был. Она и сама всё поняла.

— Она просто игнорировала твои  письма. Хикигая, прекрати отворачиваться от правды. Взгляни в лицо реальности.

Вы что-то сказали, госпожа Юкиносита? Чему вы так радуетесь, госпожа Юкиносита? Извольте сдохнуть, госпожа Юкиносита!

— …О реальности я знаю всё. Знаю столько, что впору писать Хикипедию.

Пф, ха-ха-ха! Сразу всплыли воспоминания. Тогда я был таким невинным. И не подозревал, что девочка обменялась со мной номерами из жалости. И из жалости же мне отвечала. Только через две недели я понял, что сколько бы я ей ни писал, ответа не будет. И бросил.

А потом однажды я услышал разговор девчонок.

— Это мне Хикигая написал. Хорошо бы он с этим завязал. Страшно.

— Держу пари, ты ему нравишься, Каори!..

— Бр-р-р, кошмар!

Мне хотелось сдохнуть на месте. И она правда, правда мне нравилась!

Теперь я жалею прежнего себя, набивавшего смайликами каждое послание. Мне казалось, что сердечки — это отвратительно, и я вставлял звёздочки, смайлики и музыкальные ноты. Как вспомню — мороз по коже.

— Хикигая…

Сказала Хирацука, явно поднимаясь.

— Т-тогда обменяешься телефонами со мной? Обещаю, что буду отвечать. И не стану притворяться, что сплю.

Она выхватила телефон у Юигахамы и начала вколачивать свой номер. Её уровень жалости ко мне переходит все границы.

— З-знаете, не надо быть столь доброй ко мне…

Я имею в виду, что переписываться с учительницей — это очень грустно. Всё равно, что получать шоколад на Валентинов день от мамы. Чёрт бы побрал вашу жалость. В такой момент лучше уж безразличие Юкиноситы.

Эти двое вбили свои номера в мой телефон и вернули его мне. Добавилась лишь пара строчек, но мне почему-то показалось, что мобильник стал тяжелее. Это вес уз, хех?

…Очень тонких, правда. Просто смешно, сколь отчаянно цеплялся бы прошлый я за жалкие байты данных. Я подумал, насколько сейчас бесполезны эти воспоминания для меня нынешнего, и открыл список контактов. И увидел имя:

☆★ЮИ★☆

Бог мой, что это? Оно даже не с буквы начинается. И как ни посмотри, очень смахивает на спам. Идеально подходит Юигахаме с её замашками шлюхи. Смотреть дальше я не стал и закрыл телефон.

Анкет, которые я разбирал, осталось в стопке совсем немного — в случайных подработках я хорош. Я начал быстро сортировать их.

— Достаточно, Хикигая. Спасибо, что помог. Можешь идти. — Сказала Хирацука, демонстративно прочистив горло и искоса взглянув на меня. И прикурила, даже не глядя на сигарету.

Это вспышка жалости так на неё подействовала? Хирацука — очень хороший человек. Или точнее будет сказать, что это всё относительно и что ведёт себя она как нормальный человек.

— Хорошо. Тогда я в клуб.

Я подхватил упавшую на пол сумку и надел её на плечо. Там лежали пачка учебников к экзаменам и манга, которую я собирался почитать в клубе.

Надеюсь, сегодня будет обычный пустой день, когда услуги клуба никому не понадобятся.

Я побрёл к двери, Юигахама плелась следом. Хватит преследовать меня, шла бы ты уже домой, чёрт побери… И тут сзади раздался голос.

— Кстати, Хикигая. Забыла тебе сказать, что экскурсия будет проходить группами по три человека. Группу себе можешь подобрать сам, подумай над этим.

Ушам своим поверить не могу.

Из меня словно выпустили воздух. Плечи опустились.

— …О боже. Я правда не хочу, чтобы одноклассники приходили на моё рабочее место.

— Так ты в самом деле хочешь провести экскурсию дома, а?..

Хирацуку передёрнуло перед лицом моей железной воли.

— Я глубоко презираю идею выбора собственной группы, — заявил я.

— А? Что за дерьмо ты…

Я резко развернулся, махнув волосами. И впился взглядом в лицо Хирацуки, напрягая глаза так, что они едва не вылезали из орбит. Блеснув заодно зубами.

— Боль одиночества — это ерунда! Я привык!

— Это в самом деле печально…

— Г-глупые вы. Супергерой всегда одиночка, чтоб вы знали. И супергерои круты. Иначе говоря, одиночки круты.

— Действительно, есть герои, которые говорят, что любовь и храбрость — их единственные друзья, — заметила Юкиносита.

— Вот именно. А у тебя есть здравый смысл.

— Да, меня интересует эта тема. Когда ты понял, что ты ребёнок, у которого нет ни любви, ни храбрости, ни друзей?

— Какой извращённый интерес…

Но Юкиносита попала в точку. У меня нет ни любви, ни храбрости, ни друзей. Это были просто красивые слова, приукрашивание правды приятной ложью. По сути чистая фантазия и эгоцентричное самоудовлетворение. Нет у меня друзей. И раз уж мы об этом говорим, нет, мяч не мой друг.4

Доброта, сострадание, любовь, храбрость, друзья — и да, даже мяч — мне всё это не нужно.

Четвёртый этаж спецкорпуса, восточная сторона — отсюда можно посмотреть сверху на землю, если вы этого хотите.

Из открытого окна доносились звуки юности. Голоса прилежных парней и девушек, занимающихся в своих клубах, проносились по комнате. Смешиваясь со звонким клацаньем металлических бит и пронзительными свистками, сопровождаемых кларнетами и трубами музыкального клуба.

И что происходило под все эти прекрасные звуки юности в клубе помощников? Абсолютно ничего. Я читал девчоночью мангу, которую позаимствовал у сестры. Юкиносита погрузилась в книжку карманного формата в кожаной обложке. А Юигахама вяло играла со своим мобильником.

Как обычно, когда приходит пора жить юностью по полной, нам выпадает зеро.

Что за дурацкий клуб был здесь, где мы убивали время? Что-то вроде клуба регби, превратившегося в клуб маджонга. Я слышал, что они играют до и после тренировки. И потому на следующий день всегда полно регби-койнов (Валюта, имеющая хождение в клубе регби. Это не настоящие деньги, хотя они очень похожи на японские монеты), рассыпанных в классе и в коридоре. Если спросите меня, я считаю, что это просто маджонг, но для  них это пик общения и сверкающая страница их юности.

Сколько человек из них начали играть в эти игры, даже не зная до того правил маджонга? Вряд ли найдётся много людей, которых можно было бы назвать экспертами в шанхайском или стрип-маджонге вроде меня. Я абсолютно уверен, что они учились друг у друга. Кстати, правила игры радикально отличаются от шанхайского маджонга, хотя кости используются те же. Иначе говоря, правила стрип-маджонга можно выучить лишь по одной причине. Когда на кону оказываются сиськи, это в самом деле придаёт массу сил.

Когда дело доходит до того, чтобы завести друзей, абсолютно необходимо иметь что-то общее. К такому виду относилась и Юи Юигахама.

Я размышлял обо всём этом, перелистывая последние страницы манги. Дочитал и посмотрел на Юигахаму. Она чуть улыбалась, сидя с телефоном в руке, но вдруг глубоко вздохнула. Тихо, очень тихо. Самого вздоха я не слышал, но увидел, как колыхнулась её грудь.

— Что случилось?

Это не я спросил, это Юкиносита. Кажется, она заметила странное поведение Юигахамы, даже не отрываясь от книги. Возможно, она сумела услышать этот вздох. Что и следовало ожидать от дьявола во плоти, чьи дьявольские уши — это уши ада.5