За санскритской шрифт-кассой работал наборщик-немец, ни слова не говорящий не только по-санскритски, но и по-русски.
– Умеете вы читать по-санскритски? – Нет, – ответил он. – Как же вы набираете? – По рисунку… – Как велика санскритская шрифт-касса? – Очень сложная! Триста отделений для трехсот разных знаков.
Наборщик арабской рукописи тоже не умеет читать по-арабски, но знает арабский алфавит. Набор идет медленно, не более двух страничек в день. Всего сложнее набор китайского текста. Китайской шрифт-кассы не существует, потому что китайцы печатают книги по особой системе.
Как известно, у европейских народов письменность основана на звуковой системе: каждый звук членораздельной речи изображается буквой. У китайцев для выражения понятий и реальных предметов придуманы особые письменные знаки. И письменных знаков существует многие тысячи, запомнить которые требуется большое напряжение памяти. В академической типографии китайские письменные знаки классифицированы (по числу штрихов) на классы и подклассы. Всем китайским письменным знакам составлен подробный каталог, где обозначены: класс, подкласс и номер пакета, где этот знак лежит.
Когда наборщик видит на рукописи какой-нибудь китайский знак, то он берет каталог и по каталогу наводит справку, в каком пакете лежит соответствующая китайская литера. Понятно, подобный набор происходит весьма медленно. Все наборщики академической типографии, за немногими исключениями, набирая рукописи на непонятном им языке, работают механически, по рисунку; внутреннее содержание, смысл рукописи для них скрыт. Наряду с академической следует упомянуть о некоторых других замечательных русских типографиях.
Если академическая типография имеет космополитический характер, то синодальные типографии в Петербурге и Москве специализировали свою деятельность исключительно на печатании церковнославянских книг для русского народа. Все богослужебные книги для 100-миллионного русского государства печатаются в этих двух типографиях. Из них Московская синодальная типография особенно знаменита в истории: она ведет свою родословную от древнего печатного двора и существует на белом свете уже четвертое столетие.
Петербургская синодальная типография построена заново и на новом месте в 1888 году. По своей роскоши эта типография напоминает собою скорее пышный дворец, чем место тяжелого, кропотливого труда.
Вы входите в обширный зал; белые стройные колонны в арабском стиле высоко подпирают потолок, давая много простора для света и воздуха. По сторонам широкого прохода расставлены шрифт-кассы, за которыми работают славянские наборщики. Над каждой шрифт-кассой – электрический источник света, с рефлектором. В типографии насчитывается 250 электрических лампочек, которые превосходно освещают все помещение.
Среди всеобщей тишины одетые в сюртуках, джентльменами, работают наборщики, стоя возле своих шрифт-касс с верстаткою в руках. Это и есть наборное отделение. Благодаря образцовой вентиляции воздух здесь чистый, нет свинцовой пыли, этого неизбежного спутника всякой другой типографии.
В печатном отделении работают 15 машин скоропечатных, одна машина двукрасочная и одна ротационная – для печатания периодического журнала для русского духовенства.
Все громоздкие тяжести в печатном отделении передвигаются по рельсам.
Вследствие изобилия в церковнославянском письме надстрочных знаков набор церковнославянского текста отличается особенной сложностью. Для того, чтобы над известной буквой поставить надстрочный знак, придумана остроумная система литер. В церковнославянском слогоударении встречаются 12 разных надстрочных знаков, и потому набор идет медленно.
Для печатания церковнославянских книг употребляется только восемь сортов шрифта, которые чрезвычайно характерны и дошли к нам из старины. Это не что иное, как древнее уставное или полууставное письмо.
Для всей России, для всех церквей, «от финских хладных скал до стен недвижного Китая», напрестольное Евангелие печатается одним и тем же шрифтом, четким, ясным, так называемым евангельским шрифтом, на кегль 32.
Чтобы судить о размерах производства синодальных типографий, приведем следующие цифры.
С 1860 года по 1886 год обеими типографиями напечатано:
На славянском языке:
Библии 60000 экземпл.
Псалтыри 1073000 экземпл.
Нового Завета 500000 экземпл.
Евангелия 544000 экземпл.
Апостола 51000 экземпл.
На русском языке:
Евангелия 1870000 экземпл.
Нового Завета 160000 экземпл.
Деяний апостольских 372000 экземпл.
Псалтыри 576000 экземпл.
Священного писания по частям 188000 экземпл.
Библии 72000 экземпл.
Нового Завета, в 32-ю долю 225000 экземпл.
Всего же с 1860 по 1886 год синодальными типографиями напечатано священных книг для русского народа около десяти миллионов экземпляров.
Типография Экспедиции заготовления государственных бумаг в Петербурге славится не только размерами своего производства, но и применением всех изобретений и усовершенствований в области типографского искусства. В ней печатаются государственные бумаги и кредитные билеты для такой империи, как Россия. Одних почтовых марок для писем печатаются многие миллионы экземпляров. В России эта типография стоит вне конкуренции. Печатание государственных кредитных билетов другими типографиями воспрещено законом. Как известно, за подделку государственных кредитных билетов виновные ссылаются в Сибирь на каторжные работы. Впрочем, рисунок и шрифт для печатания кредитных билетов так замысловаты, так хитро придуманы, что подражать им частным типографиям нет никакой возможности. Для этого должна существовать вторая такая же типография, как типография Экспедиции заготовления государственных бумаг в Петербурге.
В одном отделении Экспедиции вам покажут простую холщовую, льняную тряпку (или пеньку), затем эта тряпка претерпевает многочисленные манипуляции, и наконец в самом последнем отделении она является перед вашими глазами в виде радужной сторублевой бумажки. Поистине славное и дорогое превращение!..
Экспедиция заготовления государственных бумаг в Петербурге представляет собою целый печатный городок.
Между Египетским и Старо-Калинкинским мостами, на левом берегу Фонтанки, высится грандиозное здание, окрашенное в кирпичный цвет, с целым лесом высоких труб. Подъезжая ближе к красному фасаду, видишь, что этот городок состоит из 20–25 отдельных корпусов, павильонов, флигелей и так далее, соединенных галереями или навесами. Городок выходит задним фасадом на Рижский проспект и занимает пространство, равное по величине если не уездному городу, то большому селу. Здания высокие, есть колоссальные, и между ними тянутся дворы, украшенные скверами. Фасад одного здания по Фонтанке достигает 200 сажен! В общем, внешний вид Экспедиции производит подавляющее своею грандиозностью впечатление, но еще больше дает подробный осмотр этого учреждения, которое просто совершает чудеса! Все решительно приготовляет Экспедиция сама: машины, бумага, типография, словолитня, фотография – все свое и все оригинальное, образцовое, секретное…
Экспедиция имеет собственный (первый в Петербурге) артезианский колодец, дающий чистую воду, и собственный же водопровод, а также свою пожарную команду. Воды расходуется до 30 тысяч ведер в час, причем поверхность очистительного фильтра равна 200 тысячам квадратных футов.
Переходя к зданиям, прежде всего нужно остановиться на бумажной фабрике, где пенька особыми машинами мнется, режется, очищается, варится, белится и т. д. В большом здании находится до 40 станков и 8 котлов по 40 пудов вместимостью; шарообразные гиганты-котлы медленно движутся в воздухе и ошеломляют случайного зрителя! Тут же при фабрике устроено щелочное отделение для приготовления необходимого при варке пеньки щелока. Тридцать черпальных чанов, до сорока ящиков, четыре машины с резервуарами составляют необходимые дополнения этой колоссальной фабрики, изготовляющей ежедневно… 200 миллионов листов бумаги!!. Кто не видал бумагоделательной фабрики Экспедиции, тот не в состоянии представить себе этого чуда фабричного производства.