Короче говоря, Швеция и Норвегия внесли своими крестьянскими университетами новое слово не только в историю мирового народного образования, но даже и в историю культуры человечества. Они нашли ключ, разгадку к обеспечению прочного, мирного, прогрессивного развития и систематического материального улучшений массы населения путем жизненной ее самодеятельности. Ввиду этого все пропетое скандинавских крестьянских университетов есть беспрерывное развитие и усовершенствование их, при энергическом содействии правительства, местных общин и частных лиц. Скандинавы давно убедились уже воочию, что такого рода деятельностью они завоевывают себе самое завидное, славное и прочное будущее как образованнейший народ, занимающий самое почетное место по уровню народного благосостояния, культурности и цивилизованности, быстро и беспрепятственно распространяющихся до самых отдаленных провинциальных глубин. Эти же последние достигли уже столь высокого умственного и нравственного роста, что в них совершенно не может быть того, что называется «провинциальною глушью», «дикостью», «отсталостью» и «косностью» сельского населения, в каких бы окраинных дебрях оно ни обитало.

К этой именно великой и благой цели стремился и барон Н. А. Корф в своей пропаганде «повторительных» школ, с целью освежения, упрочения и некоторого пополнения знаний взрослого населения, прошедшего уже народную школу или дома подучившегося грамоте и кое-чему из предметов элементарного курса. Но у нас, к несчастью, столь необходимое дополнение к курсу народной школы все еще остается, можно сказать, в области мечты, желаний и ожиданий, если не считать нескольких единичных «повторительных» школ, остающихся как бы в виде памятника творческой самодеятельности барона Н. А. Корфа на поприще народного образования.

Ратуя в печати за «повторительные» воскресные школы («Воскресная школа», «Повторительные школы для учащихся» и «Образовательный уровень взрослых грамотных крестьян»), барон Корф еще раз выступил с горячими статьями в пользу обязательного обучения грамоте всего подрастающего поколения при помощи домашних крестьянских школок грамоты, но с принятием, однако, мер, чтобы эта маленькая ступенька первоначального обучения не сходила на нет, не обращалась бы в рецидив безграмотности. Указанные его статьи, напечатанные в разных повременных изданиях, вместе со статьями, появившимися в свет во время пребывания за границей, а также и некоторыми позднейшими, – составили книгу «Наши педагогические вопросы», о которой было уже упомянуто выше. Эта книга, с одной стороны, заключает в себе дельный разбор указанных выше односторонних увлечений учебной администрации, которые так или иначе тормозили правильное развитие дела народного образования и более или менее мешали должному прогрессивному его росту, соответственно запросу времени и стремлениям местного общества. Вместе с тем в этой книге имеются драгоценные советы и указания, в каком направлении должна развиваться деятельность общественных учреждений и частных лиц, чтобы наконец мы могли добиться поголовной грамотности всего подрастающего школьного населения, разумной постановки народной школы и мало-мальски сносных познаний в среде взрослого сельского населения. «Наши педагогические вопросы», вышедшие в свет в 1882 году, в связи с двумя другими, известными уже нам книгами «Русская начальная школа» и «Наше школьное дело» обнимают собою всю историю русской народной школы, со всеми ее светлыми и мрачными, положительными и отрицательными сторонами, с самого первого момента зарождения разумной и регулярной народной школы, т. е. на протяжении 17 первых лет жизни ее на русской почве. Если к этому прибавить еще и некоторые его брошюры, можно без преувеличения сказать, что один барон Корф сделал на пользу разъяснения потребностей и нужд русского народного образования, бытовых его обстоятельств и условий и отношения к нему законодательства несравненно больше, чем было сделано с этой целью в указанный период во всей русской печати. Он один вел это дело мужественно, стойко, наперекор всевозможным невзгодам, с непоколебимой верою в его успех.

И успех был несомненным. Барон Корф высоко держал знамя народного образования; голос его раздавался на всю Россию – и дело народного образования неуклонно развивалось во всевозможных направлениях. В начале 80-х годов заметно ослабели те препятствия, с которыми приходилось бороться на местах ранее. Так, в 1881 году после долгого перерыва был разрешен съезд земских народных учителей Херсонской губернии, который и состоялся в июле того же года, под руководством барона Н. А. Корфа, в Херсоне. Это был не просто учительский съезд, но, как справедливо назвали его в свое время, «праздник тружеников народного образования». Съезд этот своевременно был описан бароном Корфом в «Русской мысли». Эта статья, уже в более полном виде, вошла затем в «Наши педагогические вопросы».

Херсонская губернская земская управа пригласила на съезд только 70 человек; но имя барона Корфа привлекло к участию в съезде до 250 учителей и учительниц, в том числе из шести следующих губерний: Черниговской, Полтавской, Харьковской, Таврической, Подольской и Бессарабской. Наплыв посторонней публики был так велик, что ее допускали на съезд только по билетам. Деятельность съезда отличалась замечательной производительностью, как в этом может убедиться каждый, обратившись к описанию барона Корфа. Два часа в день отводилось ежедневно на образцовые уроки, даваемые учителями и учительницами; один час – на лекцию барона Корфа как руководителя курсов об антропологических основаниях, рекомендуемых на съезде приемов обучения; один час ежедневно уделялся обсуждению вопросов, поставленных на очередь членами и руководителем. Прения по поводу образцовых уроков происходили вслед за окончанием их.

Этот съезд народных учителей, помимо его многолюдства и замечательной деловитости, имел еще следующую очень характерную и важную особенность. Согласно программе, представленной бароном Корфом, министр народного просвещения разрешил, независимо от дневных, деловых, занятий съезда, еще и вечерние собрания членов его с целью развлечения. На эти собрания посторонние лица не допускались. Начинались они в шесть с половиной часов вечера с чтения протоколов и затем превращались в литературно-музыкальные и танцевальные вечера, продолжавшиеся до девяти часов вечера. Почетными посетителями были представители губернской земской управы, местные директор и инспектор народных училищ. Это разумное, находчивое отступление от общего шаблона съездов придало херсонскому съезду такое оживление, простоту и задушевность, какими не может похвалиться никакой другой съезд.

Из постановлений съезда заслуживает особенного внимания ходатайство его «о созыве кратковременных периодических съездов учителей и учительниц для обсуждения нужд школы и учителя». У нас, к сожалению, до сих пор еще крайне редко созываются съезды учителей; но вот как это дело было поставлено в Пруссии двадцать лет тому назад. Известный немецкий педагог Любен в своем «Педагогическом ежегоднике» пишет в 1871 году по поводу съездов: