- Не стоит идти в ту сторону. А то забредёшь в Великую Пустошь Нетландии.

- Мне всё равно.

Биббл строго на него взглянул.

- А тебе станет не всё равно, когда попадёшь в место, сплошь укрытое снегом, таким острым, что разрезает до крови ноги. Или когда столкнёшься с Грапом, бледным до ужаса, потому что в нём не осталось ни капли крови. Когда он разорвёт тебя на кусочки и бросит на землю, последнее, что ты увидишь, будут не звёзды, а безмолвное, пустое небо цвета скисшего молока. Вот тогда тебе будет не всё равно.

Джеймс безучастно посмотрел на него, на его бледную кожу, слишком большие уши, бледно-зелёные глаза, полные искренней заботы, и позволил Бибблу развернуть его в другую сторону. Джеймс благодарно кивнул, и пошёл в другую сторону, ведущую не к этому ужасу, так к другому.

- У тебя всё будет в порядке, Джеймс Крюк. У всех нас.

Джеймс двинулся дальше.

К счастью, мгла рассеялась почти сразу, и стало светло. В пылу схватки Джеймс почти и забыл, что сейчас день.

Он шагал всё глубже и глубже в лес, ничего не видя и не чувствуя. Он сознательно старался ни о чём не думать, потому что любые мысли, приходившие в голову, - и счастливые, и нет - вызывали жуткую боль. Так он и шёл дальше в лес, который снова начинал менять листву.

Со временем адреналин после битвы стал сходить на нет, и Джеймс начал ощущать боль. Он чувствовал каждый крохотный синячок от удара о землю и там, где Питер схватил его за шею. Все кости болели, но Джеймс сомневался, что это от падения.

В конце концов, мальчик остановился и огляделся вокруг. И справа, и слева, везде были деревья. Он с трудом опустился на поваленный ствол дерева и постарался ни на что не смотреть и ни о чём не думать. Но события этого дня (или дней?) угнетали его разум и повергли его в уныние. Джеймс понял, что у него нет сил не думать о тех ужасных событиях в заливе. И он сдался.

Он больше никогда не вернётся домой. Это было хуже всего. Он никогда не увидит своего младшего братика (или сестричку, но этого он тоже не узнает), не будет изводить маму из-за её ужасной готовки, никогда не встретит отца в порту, не вдохнёт солёный запах моря с его формы, не почувствует его сильные руки, обнимающие сына. От этих мыслей у него сбилось дыхание, он задыхался, обливался потом и трясся, как безумный.

А потом, уверенный, что находится в полном одиночестве, он уронил голову на руки и зарыдал. Мальчик плакал так, как не плакал с раннего детства, не сдерживая разочарования и необходимости выплакаться. Ему казалось, что каждая клеточка его тела умирает. Но всё же он чувствовал что-то похожее на облегчение.

За спиной всхлипывающего мальчика хрустнула ветка, и он выпрямился, стирая слёзы со щёк, и со страхом высматривая, кто или что послужило источником этого звука. И, тем не менее, это неплохо отвлекло его от мрачных мыслей.

- Эй?

Никого. Только ещё один хруст.

Руки Джеймса начали трястись.

- Кто тут?

И снова ничего.

Джеймс в панике покрутил головой по сторонам. Он начал осознавать, что остался один посреди зачарованного леса, и кто знает, какие существа тут захотят обглодать его косточки на обед?

Снова треснула ветка. Теперь Джеймс точно решил, что пора убираться. И только он об этом подумал, как нарушитель его спокойствия показался на глаза. Джеймс глубоко вдохнул и расслабил плечи, с облегчением глядя на маленькую индейскую девочку, робко направляющуюся в его сторону.

- Привет, - тихо сказал Джеймс.

- Привет.

Теперь, рассматривая её с близкого расстояния, мальчик решил, что в прошлый раз ошибся. Ей было больше шести лет. Скорее, семь. У неё были пухлые щёчки, прямой нос и карие глаза, такие тёмные, что казались почти черными.

«Как же хорошо быть такой маленькой», - подумал Джеймс.

- Я слышала, как ты плакал, - произнесла девочка и сложила руки на груди.

-Тебе показалось, - ответил Джеймс, шмыгая носом и выпрямляясь. Несмотря на всю серьёзность ситуации, ему было неловко, что его застали рыдающим, тем более, маленькая девочка.

- Не показалось. Я знаю, что слышала, как кто-то плакал, и знаю, что этот «кто-то» - ты.

Джеймс посмотрел на маленькую девочку и похлопал по бревну рядом с собой. Она моментально на него вскарабкалась.

-Ты наблюдательная.

- Не очень, - ответила она, пожимая плечами. - Думаю, все в лесу тебя слышали.

Наступила тишина. Джеймс пытался справиться с неловкостью, а девочка просто сидела рядом. Джеймсу стало интересно, о чём она думает.

- Как тебя зовут? - спросила она. У неё была тёмная, красивая кожа, а голос был сладким, как у жимолости, если бы жимолость умела говорить.

- Джеймс. Джеймс Крюк.

- Джеймс Крюк.

Девочка хихикнула.

- Смешное имя.

- Ничего не смешное! - с возмущением возразил мальчик.

- А тебя?

-Тигровая Лилия.

Девочка широко улыбнулась, вероятно, гордая своим именем.

Джеймс ухмыльнулся. Джеймс Крюк - имя не глупее, чем Тигровая Лилия.

Она протянула Джеймсу свою крохотную ладошку, и тот её пожал, улыбнувшись, необъяснимо взволнованный из-за такого обычного жеста.

- Почему ты плакал?

- А у тебя много вопросов, не так ли?

- Много.

Джеймс мгновение её рассматривал и решил, что ей можно доверять. Наверно, всем детям её возраста можно доверять.

- Это... Это сложно объяснить. В общем, кажется, я больше не смогу попасть домой.

Тигровая Лилия серьёзно кивнула, будто понимая, что он хотел сказать.

А может, и правда каким-то образом понимала?

Джеймс нахмурился.

- Каким же образом я столкнулся с тобой в лесу? Я думал, ты живёшь по ту сторону реки.

-Так и есть.

-Тогда интересно, как это случилось.

Он отвёл от неё взгляд и начал смотреть на колышущиеся туда-сюда листья и траву. Листья становились ярче, возвращая себе прежнюю окраску, и Джеймс с горечью подумал, что они не потемнели, когда ему было плохо. А ведь учитывая все обстоятельства, так должно было произойти - они реагируют на эмоции. Но он не был Питером. И листьям не было до Джеймса никакого дела.

Девочка пожала плечами и уставилась в землю, ковыряя её босой ногой. Джеймс решил, что скорей всего, перешёл реку раньше, когда бездумно брёл по лесу.

Казалось, даже тишина была приятной в обществе этой малышки. Она сидела на поваленном стволе и с интересом изучала окружающую их природу. Она и сама не хотела болтать, и Джеймс был ей за это благодарен. Мальчик снова почувствовал смущение, когда слёзы опять почти полились из его глаз, но Тигровая Лилия посмотрела на него, улыбнулась понимающей улыбкой, слишком мудрой для её юных лет, и неловкость исчезла. Джеймс снова тихонько заплакал, и плакал так не меньше пяти минут, а Тигровая Лилия пододвинулась к нему ближе и доверчиво, беззастенчиво, как умеют только маленькие дети, положила ему голову на плечо.

Когда начало темнеть и девочка соскользнула с бревна, Джеймс, наконец, решил встать. Тигровая Лилия ткнула через плечо:

- Река вот там.

А потом просто развернулась и исчезла среди деревьев. Джеймс направился обратно, с трудом вспоминая дорогу к месту, где в последний раз видел мальчишек. Спустя несколько десятков минут скитаний он нашёл его и уселся с краю. Питер заметил его и улыбнулся, будто не было жуткой ссоры, не было драки, не было непередаваемого предательства.

«Он что, и вправду забыл о том происшествии?»

Вряд ли, ведь всё произошло всего пару часов назад. Но Джеймс уже знал, что Питер легко забывает неудобные и невыполнимые вещи. Возможно, он действительно забыл.

Джеймс не улыбнулся в ответ. Он просто лёг на землю в стороне от поляны и закрыл глаза. Он понятия не имел, как попасть на Испанский Мэйн, и опасался, что даже если бы он и знал дорогу, пираты бы всё равно выгнали его, узнав, что он один из банды Питера Пэна. Тигровая Лилия тоже вряд ли пригласит его остаться в её племени, поэтому Джеймс предпочтёт остаться со знакомой угрозой, чем рисковать попасться Грапу, кем бы он ни был, который проглотит его одним глотком.