Программу в школе мадам Ламож можно было условно разделить на две части. К первой относились так называемые обязательные предметы, которые девушки изучали все вместе или в маленьких группках. Сюда относились история, искусство, музыка, рисование, иностранные языки. Специалист мог бы заметить, что знания, преподаваемые мадам, были поверхностны, предназначены лишь для того, чтобы создать видимость образованного человека. Но мадам Ламож не возражала против такой формулировки. У нее было слишком мало времени, чтобы воспитать из этих девушек настоящих эстеток. Да это и не требовалось. Им не нужно было быть, достаточно только казаться, и они с успехом справлялись с этой задачей.

Вторая же часть предметов была гораздо разнообразнее и обширнее. Во-первых, их преподавание велось на индивидуальной основе. Во-вторых, часто для этих уроков приглашались посторонние педагоги, хотя мадам старалась свести чужое влияние к нулю. На первый взгляд казалось, что выбор предметов довольно хаотичен, так как порой математика преподавалась наравне с вышиванием или легкая атлетика шла рука об руку с минералогией. Но для мадам Ламож существовала своя, четкая логика. Как только она продумывала очередной, план и подбирала исполнительницу, она намечала предметы, которые понадобятся ей для успешной работы. Мадам не собиралась перегружать своих девочек излишними знаниями.

Так, Мари Клэр, очаровательная блондинка, которая готовилась провернуть небольшую аферу в немецком конном клубе, усиленно училась верховой езде, а Энни Гарсиа, жизнерадостная испанка, с которой Мэгги сразу подружилась, должна была изображать мрачную цыганку для американской богачки в Париже, увлекающейся оккультными науками. Соответственно, девушка зубрила историю цыганского народа и магические заклинания. Стопроцентная естественность — на это делала ставку мадам.

Мэгги же отводилась своя роль, чуть ли самая главная из всех, сыгранных ученицами мадам. Мадам Ламож хорошо относилась ко всем девочкам, прошедшим через ее школу. В конце концов, она сама находила их, сама превращала их в профессионалов. Однако ни в одной из них мадам не была уверена настолько, чтобы доверить ей дело своей мечты. Ей казалось, что они все недостаточно способны для этого, что им не хватит догадливости или подведут нервы. Поэтому она придумывала для них комбинации, в которых требовались изрядная доля смелости, точное следование разработанному плану, везение и определенная подготовка. Но для того, что задумала мадам сейчас, требовалось нечто большее. Спокойствие и азарт, наглость и робость, умение приспосабливаться ко всему, владеть собой, своими эмоциями, чтобы на протяжении нескольких месяцев не выдать себя ни единым мускулом. И мадам с замирающим сердцем приступила к работе с Мэгги, молясь про себя, чтобы на этот раз ей повезло.

Начали они с французского языка. С точки зрения мадам Ламож, даже английский Мэгги был не безупречен, но она надеялась, что обладающая идеальным слухом девушка сможет быстро усвоить звуковой строй другого языка. Мэгги работала как вол. Неожиданно у нее проявились блестящие способности к языку, и через два месяца она уже могла сносно изъясняться на простые темы.

Но мадам Ламож отнюдь не желала, чтобы Мэгги овладела французским в совершенстве. Ей нужно было, чтобы девушка научилась разговаривать на своем родном языке с акцентом, свойственным французам. Мэгги приходилось нелегко, но мадам была вполне довольна результатом. Слушая говорящую по-английски Мэгги, никто не сомневался, что перед ним настоящая француженка.

Затем Мэгги приступила к заучиванию легенды. Ей предстояло шаг за шагом воссоздать целую жизнь. Другим девушкам не требовалась столь подробная биография, поэтому им не приходилось обременять память деталями, вроде имени двоюродного дяди бабушки по материнской линии или болезни дорогой мамочки в молодости. Мэгги же предстояло играть свою роль в течение нескольких месяцев, и она не могла позволить себе ни одной оплошности. Она должна была стать совершенно другим человеком. Мадам знала, что эта задача потруднее тех, что стояли перед остальными ее ученицами. Научиться фехтовать сравнительно легко, отказаться от привычки улыбаться во весь рот гораздо сложнее.

Но Мэгги не пугали трудности. Она была действительно счастлива. Теперь она будет настоящей актрисой, и не на два часа спектакля, а на долгое время. Не Мэгги Грин, обычная американская девчонка, будет есть, пить, спать, говорить, радоваться и плакать, а совсем другой человек. И так на протяжении месяца, полугода, года. Пока она не достигнет своей цели...

Наконец наступил знаменательный день. Прошел год с тех пор, как мадам Ламож постучалась в обшарпанную гримерку Мэгги. Теперь за девушку ни в каком обществе краснеть не придется. Мадам видела, что Мэгги готова. Однажды вечером они вместе спустились в столовую к ужину. Девушки как по команде посмотрели в их сторону. Мадам ничуть не изменилась, но что произошло с Мэгги? Это была Мэгги и не Мэгги одновременно. Совсем другая походка, взгляд, осанка, посадка головы. В девушке чувствовалась утонченность и изысканность, перед ними стояла настоящая леди.

Мадам обвела своих воспитанниц триумфальным взглядом и громко произнесла:

— Позвольте представить вам, мои дорогие, нашу гостью Изабель Алмеду.

И Мэгги улыбнулась подругам новой, пленительной улыбкой.

— История драгоценных камней уходит своими корнями далеко в прошлое. Люди с незапамятных времен восхищались этими дарами природы. Они использовали их как украшения и талисманы, продавали и покупали их, расплачивались ими за товары или приобретали с их помощью благосклонность великих мира сего. Красные рубины, аметисты, желтоватые топазы, изумруды и сапфиры... Список можно продолжать до бесконечности. Однако королем всех драгоценных камней по праву считается алмаз. — Мадам Ламож вздохнула, мечтательно улыбнулась и продолжила: — Меня всегда интересовали камни. Во-первых, они бесспорно красивы. Они могут оживить любой самый мрачный наряд, могут исцелять болезни и внушать веру в себя. Во-вторых, они невероятно интересны. Каждый камень может многое поведать тому, кто желает послушать. В-третьих, владеть драгоценными камнями выгодно и престижно. Не буду скрывать, что именно эта причина объясняет мою привязанность к ним. Понимаешь, Мэгги, блеск драгоценных камней олицетворяет для меня чуть ли не с самого рождения то, чего я была всю жизнь лишена. Богатство. Славу. Великолепие. Я трачу очень много денег на изысканные ювелирные изделия. Но самой большой моей мечтой является владение каким-нибудь выдающимся камнем. Конечно, я не рискую завладеть камнями с мировой известностью и могу довольствоваться только созерцанием их, как любой другой сторонний наблюдатель. Но некоторое время назад я случайно стала свидетельницей одного очень интересного разговора и с тех пор не знаю покоя...

В голосе мадам зазвучали мечтательные нотки. Мэгги знала, что, несмотря на внешнюю суровость, ее наставница довольно сентиментальный человек. Видимо, эта тема особо затрагивала ее.

— Скажи, Мэгги, что ты знаешь об алмазах?

Девушка задумалась. В ее прошлой жизни не было ничего, что натолкнуло бы ее на изучение этого вопроса.

— Они самые дорогие, — нерешительно произнесла она. — Самые красивые, самые твердые...

— Ты совершенно права, — ласково подтвердила мадам, — Они самые-самые, и недаром люди веками сходят из-за них с ума. Хотя камни эти очень коварны. Да, очень.

Мадам включила маленький проектор, в темноте тотчас засветилось белое полотно экрана. Они с Мэгги сидели в смотровом зале, где мадам частенько показывала своим ученицам различные слайды, подкрепляя изученную в классе теорию.

Мэгги прожила в поместье мадам уже полгода и была в общих чертах знакома с ролью, которую ей предстояло играть. Оставалось лишь доработать кое-какие детали, и самое главное — объяснить девочке суть ее задания, вдохновить ее. И мадам Ламож принялась за дело.