– Что? Тебе она не пара, но мне вполне подойдет. Может, она с благодарностью воспримет мое расположение. Ведь тут ей пришлось несладко. 

– Она моя, – вырвалось у Севастьяна. 

Он не ожидал от себя таких слов. Не понимал, как его тянет к ней, пока не произнес их. 

И все же, глядя в потрясенное лицо кузена, принц обнаружил, что не сожалеет. 

– Твоя? 

Следовало бы взять свои слова обратно. Объяснить, что имелось в виду другое. 

– Ты меня слышал. 

Знание того, что Малкольм – или любой другой – тянет к Грир руки, наполнило Сева смертельной яростью. 

Он не сожалел о сказанном, но все-таки не должен был говорить такое. Не должен чувствовать подобное. 

Сдержанно кивнув, Севастьян пожелал спокойной ночи и покинул комнату, пока не сказал еще чего-нибудь лишнего.

 Глядя через раздвинутые шторы на занимавшийся туманный рассвет, Грир торопливо натягивала амазонку – модный бархатный ансамбль бордового цвета, отделанный лиловым мехом. На мгновение она остановилась, чтобы посмотреть на отражение в зеркале, и закатила глаза. 

Она вспомнила, как жила в маленьком домике под соломенной крышей еще месяц назад, и теперешний ее вид в подобной одежде показался смешным. Нахлынула острая тоска по той скромной обители и простой жизни. Грир поспешно прогнала сентиментальные чувства и напомнила себе, почему уехала: в жизни появились непредвиденные сложности. 

Бессмысленно скучать по своим брюкам. Они остались там… вместе со всем остальным. 

Решительно задрав подбородок, Грир намотала заплетенные в косу волосы вокруг головы и наспех заколола непослушную копну, не переживая, что ветер уничтожит ее усилия. Судя по завываниям за венецианскими окнами, прическа недолго будет аккуратной. Однако такая мелочь Грир не останавливала: слишком уж манила возможность в одиночку проехаться по сельским просторам. Так что не стоит очень уж стараться над прической и тем более звать горничную, чтобы в такой ранний час та позаботилась о ее волосах. 

Подумав о том, что предстоит выскользнуть из дома, пока никто не проснулся, Грир грустно усмехнулась: как сильно она отличалась от остальных гостей. Она знала, что аристократы раньше полудня не поднимались. 

Перед мысленным взором предстал образ принца под роскошными покрывалами, со спутанными вокруг ног простынями. А ноги у него удивительно мускулистые, она заметила это даже за штанами. Такого она не ожидала от щегольски одетого наследника престола. 

Грир съежилась и прогнала слишком часто посещавший ее образ принца. Сегодня она не будет омрачать свои мысли и бросать тень на долгожданную поездку. Достаточно и вчерашних переживаний, доставленных его высочеством. 

Поднявшись с изящной табуретки перед туалетным столиком, она тихонько выскользнула из комнаты. 

Сев несся на лощади по сельским просторам. Он потерял счет времени. Ветер хлестал по щекам и трепал волосы. Предрассветное небо мягко окрасилось в серый цвет – значит, еще очень рано. Мир вокруг тихо дышал, и принц упивался этими ощущениями. 

Он чувствовал себя живым, и это само по себе уже было удивительно, ведь чуть больше года назад он сражался на поле боя, промокший от крови своего брата и уверенный, что падет следующим. 

Севастьян прогнал мрачные воспоминания того дня, когда мир круто перевернулся и он, второй по старшинству, перестал быть «про запас», а стал наследником королевства. 

Сюда Севастьян приехал ради Грегора, так что смерть брата не была напрасна. И не только ради Грегора, но и ради каждого своего соотечественника, павшего смертью храбрых на поле сражения. Сев в неоплатном долгу перед ними и потому должен перетерпеть и привезти домой невесту, которая поможет вдохнуть жизнь в Малданию. Личные предпочтения не имели значения вообще. 

По необъяснимой причине в мыслях возник образ мисс Хадли. Нахмурившись, Сев пригнулся и пришпорил коня. Они с жеребцом гнали, пока не запыхались и не задышали тяжело. Когда скакун взмылился, принц ослабил узду. 

На вершине холма он остановил уставшее животное и потрепал его по шее. 

– Хороший мальчик, – пробормотал Сев. – Ты даже на таком холоде умудрился вспотеть. 

Севастьян расслабился и залюбовался живописным пейзажем. Снег укутал густой лес в долине. Из-за белой вуали выглядывали бледно-зеленые листья и коричневые ветки иссушенных зимой кустиков. 

Теперь, после многолетних зимних ночевок в палатке, Сев стал весьма невосприимчив к холоду. В это время года под ослепительно белым одеялом вокруг дворца ничего не было видно. Даже древесную кору с трудом можно было отыскать. 

Севастьян задумался о своем деде. В его возрасте тот тяжело переносил непогоду, даже в уютной постели во дворце. Зимой всегда приходилось труднее всего. У него болело все, и с каждым годом становилось все хуже. Старик долго держался, протянул всю войну, но нельзя ожидать, что так будет длиться вечно. 

Внук покидал Малданию с намерением принести деду мир. Успокоить, что не только войне конец и страна выздоравливает, но и что род Максими не прервется и следующее поколение займет трон. 

Поэтому нужно как можно скорее закрыть вопрос с поиском подходящей невесты. Севастьян надеялся вернуться домой до наступления весны с женой, уже округлившейся будущим наследником. 

И все же он не подходил к этому делу с той поспешностью, с какой следовало бы. Сев разочарованно вздохнул, столкнувшись с горькой правдой: он еле плелся. Пришло время вплотную заняться вопросом супружества и как можно скорее его закрыть. Полный решимости принц развернул коня, но помедлил, заметив вдалеке вспышку движения. Он остановился и стал всматриваться вдаль. Лошадь и всадник неслись по холмам, укрытым островками снега. 

В первую секунду Севастьян удивился, что кто-то еще поднялся так рано, но затем у него сердце екнуло. 

Всадник оказался женщиной. Даже с такого расстояния он узнал гриву медных волос, свободно развевающихся на ветру. Сев не отрывал взгляд от далекой фигуры, бешено несущейся по полю. Он знал, что ни одна другая женщина не потрудится встать в такую рань, чтобы в одиночку прокатиться верхом. 

Следующая секунда ему потребовалась для того, чтобы осознать, насколько быстро мисс Хадли скачет. Он ахнул. Видимо, она утратила контроль над животным, поскольку лошадь, на которой она ехала, даже не была приучена для верховых прогулок. Глупая женщина! 

Севастьян отодвинул свои претензии к ее интеллекту. Не время рассматривать опрометчивые поступки невоспитанной бабы. 

С воплем он вонзил шпоры в бока коня и послал его вниз по склону, большие влажные комки снега и грязи летели из-под копыт. 

Проклятье, она скакала слишком быстро! И у нее была внушительная фора. Принц потерял Грир из виду, когда она нырнула в чащу. Он последовал в том направлении и внутренне съежился, представив, как отдирает мисс Хадли от какого-нибудь древнего дуба и везет ее труп назад к дому. Эта мысль подстегнула Севастьяна, он понесся сломя голову и вскоре вновь увидел всадницу. Она мелькала между деревьев ярким бордовым пятном. 

Волосы трепались на скорости, подобно бешено развевающемуся флагу. 

Сев кричал ей, но крик тонул в завываниях ветра. Суровые порывы били в лицо и глаза, размывая силуэт Грир. 

От ледяного ветра жгло глаза. Принц быстро заморгал и прижался к шее своего верхового. Подковы жеребца стучали по земле, и влажные брызги снега и грязи летели на бедра, когда Севастьян несся вниз по спуску. Наконец он поравнялся с ней. 

Вот тогда-то мисс Хадли и увидела его. 

Глаза ее удивленно распахнулись на выразительном лице. В тот миг Сев заметил, как выделились темные веснушки на бледной коже ее носа. Грир открыла рот и прокричала что-то, но за воем ветра и грохотом копыт нельзя было ничего разобрать. 

Она крепко сжимала поводья руками в перчатках, и Севастьян быстро догадался, что не сможет вырвать их из ее хватки. Несомненно, мисс Хадли сейчас слишком испугана, чтобы выпустить этот спасательный круг.