— Не торопитесь, милая. Нам надо о вами кое о чем поговорить.

…На юге, точно ручей, извивалась полоска неба. Облака, схваченные щупальцами огромной тучи, теснили ее к земле, вздрагивая при каждом ударе грома, На севере, разделенные светлыми занавесями, висели изогнутые темно-синие ленты:.дождь наступал на город несколькими колоннами. Воздух, смешавшись с запахом трав, был так накален, словно горел…

Наташа проснулась, почувствовав на себе чей-то пристальный взгляд. Она открыла глаза и, сбросив одеяло, быстро соскочила с постели. Почти тотчас хлопнула дверь, и раздались легкие удаляющиеся шаги.

«Господи, да что же это со мной? — холодея от страха, подумала девушка. — Куда я попала?»

Чужая, богато обставленная комната, залитая ярким солнечным светом. Чужие платья, блузки, косынки, юбки, чулки — аккуратно развешанные около кровати.

«Чья это квартира? — оделась Наташа. — Где тот мужчина, что напоил меня?»

«Возьми ее к себе и полакомься», — откуда-то из глубины сознания услышала она незнакомый голос и заметалась по комнате, наталкиваясь на тяжелые дубовые стулья.

Вчера в ресторане эти слова сказал высокому мужчине молодой человек с русыми волосами. Она вспыхнула и ударила парня ладонью по щеке. Сидевшие рядом два человека громко захохотали, дружески подмигнув ей. Одного из них все звали Носатым.

«Кто же был в черных очках? — вздрогнула Наташа. — Неужели? Борис не сказал, какой он…». Сжавшись в комок, она посмотрела на двери, не решившись назвать того, кто вчера встретил ее в городе и отравил вином. Она подумала, что он уже здесь и вот-вот окликнет ее. Что она будет делать?

Вдруг в соседней комнате послышались шаги, и кто-то осторожно постучал в дверь.

Она подбежала к трюмо, стоявшему у окна, схватила пудреницу и, не глядя в зеркало, стала машинально пудриться. Ей хотелось как-то скрыть свое состояние.

— Да, — ответила она на стук прерывающимся от страха и волнения голосом.

По-видимому, в комнату вошел мужчина. Он сделал несколько шагов к трюмо и остановился позади Наташи. Она чувствовала его тяжелое дыхание и не смела обернуться.

— Как спали, Наташа?

Чей это голос? Вчера она разговаривала с другим человеком.

— Как спала? А вам не все ли равно! Вы скажите, как я сюда попала?

— Я сам хотел спросить вас об этом же, — помедлив секунду, сказал мужчина. Она встрепенулась:

— Говорите без загадок!

— Это вы мне задали загадку, которую я вот уже пол-суток пытаюсь разгадать, — ответил он медленно и с достоинством.

Наташа больше не могла сдерживать себя. Она быстро повернулась и с раздражением спросила:

— Где Скорпион?

Перед ней стоял небольшой лысый человек. Он пожал плечами и, подойдя к окну, поспешно опустил штору. Он молчал, должно быть, не решался раскрыть себя.

— Боитесь сказать? Напрасно! Я не милиционер и не намерена разоблачать вас!

Мужчина с удивлением оглянул Наташу:

— Вы, кажется, заговариваетесь. Она солгала:

— Я вас видела вчера со Скорпионом. Вы предлагали ему убить меня и отвезти за город. Он разговорил вас и привез сюда, сказав, что вернется за мною утром.

Рассеянная улыбка, еще минуту назад блуждавшая по лицу мужчины, сменилась гримасой ужаса, и до Наташи дошел слабый шепот:

— Подождите, милая, подождите!..

Наташа хрустнула пальцами. Испуг мужчины и обрадовал и встревожил ее.

— Вы Фельдман? — спросил он.

— Нет, — сказал она и назвала свою фамилию.

— Не обманывайте, Наташа, — попросил он. — Ваши друзья сказали, что вы дочь академика Фельдмана. Я — Рест, Самуил Михайлович. Бухгалтер артели «Заря».

Наташа не слышала такого имени. Ей стало стыдно и за себя и за него. Прикрыв лицо руками, она отвернулась и стене и устало попросила:

— Рассказывайте!

Рест усмехнулся:

— Я думаю, что вы сможете лучше рассказать о себе. Наташа промолчала.

Самуил Михайлович отвел от нее взгляд и сел а кресло.

— Это случилось в три часа ночи, — сказал он, вытирая большим клетчатым платком руки и лицо. — Ко мне постучали. Я вышел на улицу и увидел легковую машину. «Если не ошибаюсь, вы — Рест?»—сказал шофер. «Да», — ответил я. «Якуб Абдулаевич, — представился незнакомец, — У меня к вам просьба: приютите на ночь дочь Фельдмана. Она в тяжелом состоянии». «Мне кажется, что в таких случаях надо обращаться в больницу или к родителям больной», — сказал я. «Вы меня не поняли, — ответил шофер. — Фельдман не больна. Просто выпила лишнего. Вести ее к родителям нет смысла: отец — в командировке, а мать гостит у родственников. Остаетесь только вы. Академик Фельдман — ваш земляк». «Да, но я никогда не встречался с ним», — попробовал отказаться я, однако, шофер не стал меня слушать. Он открыл дверцу и повел вас к парадному. «Дайте ей отдохнуть до утра. Фельдман будет очень благодарен за это…»

— Что же вы сделали? — чужим голосом спросила Наташа.

— Приказал домработнице уложить вас в постель, — ответил Рест.

Несколько минут в комнате было тихо.

— Вы заметили номер машины, на которой приезжал этот… Якуб Абдулаевич? — спросила Наташа,

— К сожалению, номер машины был забрызган грязью, — вздохнул Рест. Поднявшись с кресла, он подошел к Наташе и несмело дотронулся до ее руки. — У меня к вам просьба, милая. Никому не говорите о том, что были у меня. Мое положение…

— Хорошо, хорошо, — заверила Наташа. — Никто никогда не узнает об этом…

— Нет, ты не отворачивайся, ты скажи, что у вас произошло? Я не отступлюсь от тебя, пока не узнаю все. Тебе не семнадцать лет — пора браться за ум. Мыслимо ли дело: отказаться от такой девушки! Да ты понимаешь, что делаешь? Тебе одного ее приданного хватит на всю жизнь!

— Зачем мне ее приданое? Мне жена нужна!

— Ему нужна жена!.. Разве Варька плохая девушка? Через пять лет окончит институт, будет работать врачом, что тебе еще надо? Врачи, знаешь, как зарабатывают! Ее отец за один прием по сто рублей берет!

— Живодер…

— Алешка, опять за свое! Не смей перечить матери! Все равно будет так, как сказала я. Наташки тебе не видать, как своих ушей. Говорят, с бандитом связалась. Честная девушка не сделает этого… Сиди, не ерепенься. Знаю, что скажешь — защищать будешь!.. Напялил дурацкий мундир и корчишь из себя нивесть кого! Вот я пойду в твою милицию и добьюсь, чтобы тебя уволили!..

— Мама!!

Ефросинья Андреевна отвернулась. Господи, какая нынче пошла молодежь! Положи палец в рот — откусит. Разве раньше такое было? Она и не помнит, чтобы кто-нибудь шел против воли родителей. Дети не осмеливались перечить.

— Алеша, родной… — переменила тактику Ефросинья Андреевна. — Ведь я добра тебе желаю. Ты же у меня один. Ну, посмотри, какая я старая стала. Кто тебе поможет, когда я помру?

Она подошла к сыну, стала поправлять фуражку. Алексей отстранил ее от себя, поспешно поднялся с дивана, встал у письменного стола, заваленного книгами и бумагами.

— Не притрагивайся к моему мундиру! — нахмурился он. — Не любишь — не притрагивайся, Как-нибудь без тебя обойдусь.

— Алешенька, да что ты! Я пошутила, — взмолилась Ефросинья Андреевна. — Работай, где хочешь… Мне все равно… Как ты говоришь: «Я ассе… низатор и водовоз». Вот и ладно.

— Запомнила?.. Спасибо… — повернулся к матери Алексей, На его лице появилась улыбка. — Маяковский так говорил. Здорово, правда?.. Знаешь, что такое ассенизатор? Человек, который чистит уборные. Я ассенизатор! Очищаю общество от преступников. Поняла? Мою форму любить надо.

— Господи, ну, конечно. Тут и понимать нечего… Тьфу, какая гадость! — прошептала Ефросинья Андреевна, отворачиваясь от сына.

Вчера днем было все по-другому. Ее счастью не было предела. Она видела Варьку и беседовала с ней. Девушка была без ума от Алексея. Ее глаза горели таким восторженным блеском, что нельзя было без волнения смотреть в них.