Таким образом, остатки факелов привели меня к выходу из катакомб.

Выход был замурован прислоненными друг к другу большими камнями. Несколько камней я легко сдвинул своим железным ломом и сделал между ними щель, сквозь которую могли пройти не только человек, но и медведица. Ведь без Бэби я не мог осуществить своих планов.

Я воспользовался тем, что Нагами спала в пещере у своего прародителя, и, оставив им свою лампочку, вышел.

Думал я так: недостаточно лишь найти выход на поверхность земли. Ведь там жгучий мороз, и мои люди замерзнут. Ни Нагами, ни Ламек не имеют одежды, которая могла бы защитить их от мороза. Мне нужно поскорее вернуться на «Тегетгоф», чтобы взять для них теплые костюмы. И на мне только один полушубок, потому что шубу я оставил в ледовой пещере и не знаю, что с ней случилось. Вероятно, в пещере все погибло. Но мы, путешественники «Тегетгофа», зачастую целыми днями ходили без шубы и привыкли к этому. Поэтому, я закаленный и дойду до корабля и в легкой одежде. Бэби возьмет меня на свою спину - верхом я скорее доберусь до «Тегетгофа», скорее и вернусь. Кроме всего, мне нужны ее острый нюх и инстинкт ориентации, чтобы легче найти корабль и не заблудиться на обратном пути.

Я думал, что моих спутников поразит то, что откроется перед ними на свободном пространстве, между небом и землей. Такого неба и такой земли они никогда ещё не видели. Небо, усеянное неизвестными для них звездами, и на нем мигает причудливое северное сияние, а земля покрыта ослепительным песком, которого они также не знают. А когда Нагами и Ламек увидят прозрачные, блестящие ледяные скалы, удивленно спросят: что это за сияющее камни? И холода они не знают.

Но, выбравшись после такого длительного подземного путешествия на вольный воздух, растерялся я сам. Ибо никогда еще не видел такого неба и такой земли.

Во-первых, мороза не было - температура поднялась выше нуля.

А что это за небо над моей головой? Ни одной звезды на нем. Небесный свод сияет странным заревом. Но это не северное сияние. В вышине клубятся стада красных облаков, из-за их густого покрывала время от времени возникает бледный, зеленоватый диск Луны. Тепло льется от этих облаков! Да и откуда, опять же, эти облака? Временами льет дождь - я чувствую его капли на лице. Вокруг пылает горизонт, и кажется, что там громоздятся облака. Передо мной удивительный пейзаж: как будто весь остров окружен пламенем в форме подковы. Этот остров занимает примерно десять квадратных миль, на одной стороне его возвышается гора Цихи, а ниже горы, где-то на расстоянии трех миль, нефтяной вулкан бросает в небо пламя. Однако, от этого земля не могла бы так разогреться. Очевидно, от нефти загорелся еще и окружающий её каменноугольный слой.

Каменноугольная гора Дутвейлери дымится уже полторы сотни лет, однако это не мешает людям жить на ней и даже выращивать в согретой подземным огнем почве южные цветы и тропические фрукты. Итак, огонь меня не волнует. Пусть он беспокоит моих потомков.

Но сгорание угля имеет еще и другие последствия. От него наш остров движется вперед. Горящее побережье растапливает лед ледового моря, и наш остров прокладывает себе путь между ними.

Вероятно, так как тепло на той стороне острова, где действует нефтяной вулкан, разжижает воздух, то более густой воздух с другой стороны постоянно толкает остров далее. Горы на нем теперь служат парусами.

А что же случилось с землей? Какие изменения вызвал в ней этот грандиозный взрыв нефти?

Когда в Америке, в знаменитой Пенсильванской нефтяной долине открывают новую нефтяную скважину, то по всей округе гасят огни, потому что со скважины сначала выходит горючий газ. Однажды при открытии скважины забыли погасить огни в кузнице, которая была метров за двести от колодца. Газ вспыхнул, и через минуту выгорело абсолютно все вокруг радиусом в целую английскую милю. Две сотни людей превратилось в пепел, и на поверхности земли не осталось ни одного дерева, ни одного животного.

Если из нефтяного колодца газ вырывается через трубу диаметром в двадцать сантиметров, то из моего вулкана он выходит через широкий кратер.

Следствием первого взрыва было то, что с гор исчез весь лед, а долины наполнились озерами.

Когда я видел горы в последний раз, их верхушки были белыми, теперь они почернели. Северные склоны гор выглядят теперь так, как будто по ним катятся потоки лавы, а со скал льются огненные дожди.

Но это была только вода, в которую превратился спрятанный между горами лед.

На обнаженных вершинах гор торчали бесплодные плутонические скалы. Между ними я узнал и свои базальты.

Были они выше хребта гор почти на двадцать метров.

На этой земле не осталось ни одного живого существа.

Медведи, которых страшный взрыв застал на земле, превратились в пепел, а те, что спрятались под снегами и льдом для зимней спячки, задохнулись.

Мы четверо - единственные жители этого клочка земли.

В том, что мы оторвались от побережья ледового континента, я теперь не сомневался.

Но что случилось в таком случае с «Тегетгофом»? Это беспокоило меня теперь больше всего.

Найду ли я его? Ведь до сих пор я прошел немало. А когда покину гору Цихи, где в пещере остались мои запасы, и моя Нагами, то попаду ли туда снова?

Задумавшись, я сел на скалы и смотрел на те беспорядочной формы туманы, которые заволокли южный горизонт.

Бэби вдруг побежала вперед и завыла странным, страшным ревом.

С юга подул быстрый ветер. Одновременно усилились взрывы вулкана. Небо еще больше покраснело, серые, фиолетовые туманы на юге начали расплываться.

Что это? Или мне мерещится, или, может, я вижу сон?

Передо мной стоит «Тегетгоф»!

И к тому же, недалеко, наверное. Нет, мои глаза открыты, я не сплю, потому что хорошо вижу две трубы, мачты с реями, вижу веревки, амбразуры и пушки.

Через несколько минут туманы снова нависли над землей, и корабль исчез.

Но я не мог ошибиться! Бэби также не ошибалась. Она стрелой примчалась ко мне и, как сумасшедшая, пустилась в пляс, воя на радостях, что увидела наш корабль. Итак, сомнения в этом не должно быть.

Медведица терлась у моих ног, будто сама просила, чтобы я сел на ее спину. А когда я это сделал, Бэби подпрыгнула и помчалась в направлении, где показался силуэт корабля.

И все же я не был уверен, корабль ли то перед нами. А может, это мираж. Однако мы все дальше углублялись в туманы, утешая себя тем, что зарево вулкана поможет нам найти обратный путь.

Пространство, через которое меня мчал мой верный скакун, тоже очень изменилось. Ледовые поля набухли, и наш путь пересекла широкая полоса воды. Мы должны были переплыть ее, а дальше опять пришлось карабкаться по ледяным заторам, которых раньше здесь не было. Вдруг я увидел перед собой корабль.

«Тегетгоф» стоял перед нами на расстоянии двух выстрелов из винтовки. Кажется, что он отдыхал на тех же льдинах, на которых мы его и оставили.

Но какой гам, какая жизнь бурлила на корабле! И в счастливые свои времена не слышал «Тегетгоф» такого шума. Тысячи альбатросов, зимородков, пингвинов укрыли его палубу, расселись длинными рядами на реях мачт, гоняли по бортам, выглядывали из иллюминаторов, качались на корабельных канатах. Эти создания завладели всем кораблем.

Но как попал «Тегетгоф» на сушу?

А он и не попадал! Суша сама подползла под корабль.

Взрыв вулкана и большой подземной нефтяной массы высоко подбросил часть суши, которая плыла на льду. Суша сместилась на несколько миль, подплыла под пробки ледового поля, на которых стоял «Тегетгоф», и подняла их. Одновременно суша оторвалась и от ледового континента, а морское течение и ветра понесли ее дальше на север.

Ледовый затор, на котором когда-то застрял «Тегетгоф», намного уменьшился. Получается, лед тает. В пробке видны глубокие ямы, которые вымыла вода. Вода, вытекающая из-под ледяных заторов, между льдинами и скалами суши создала целое озеро, вернее - залив.