При свете северного сияния я еще раз с Нагами, Ламеком и верной медведицей обошел до неузнаваемости измененную долину.

Не было в ней ни растений, ни животных. Буйная тропическая растительность замерзла и лежит теперь под снегом. Тростниковые леса замерли - все вокруг спит.

Лишь в середине озера, на широком грязище, виднеются и под снегом огромные контуры химеры: широкая голова, позвоночник, руки и ноги. Жизнь в ней погасла раньше, чем должна была развиться.

Ждала меня еще одна неожиданность. Северное сияние, в котором розовым светом горели вершины горы Цихи и верхушка вулкана, вдруг погасло. Зато на горизонте серебряным светом сияла Луна.

Тогда я, удивленный, увидел, что горы на побережье нашего плавучего острова горят живым багряно-красным огнем, а низины покрыты легкой розовой дымкой. Скрипучий снег под ногами тоже порозовел. Почему? Ведь северное сияние погасло. Но это был не отблеск пламени, а настоящий красный снег. Покрасил его деготь с вулкана, смешавшись с кислотами морской воды, создал замечательные розово-багряные цвета. И вот среди темнозеленого океана плывет кусок сухой земли на вечные времена окрашенной красным багрянцем и кармином.

Все птицы этого ледового мира покинули нашу плавучую сушу. Паруса корабля обнажились. Осталась только запертая в каюте дикая гусыня. Вот я теперь опишу все события, произошедшие на «Тегетгофе» и вокруг него, и гусыней, как голубиной почтой, пошлю свои записки в широкий мир. Может, они к кому-то попадут. Может, найдется тот, кто поверит моим словам и отправится разыскивать нас.

Написано в вечной ночи под 90 градусом северной широты.