Пусть Южный ветр - в смиренье робком,

Восточный - пусть падет ничком,

Где Англия по горным тропкам

Идет в крови и босиком.

Столп Гималаев, кряжей горных,

Верховный сторож скальных масс,

Давно ль крылатых псов викторных

Увидел ты в последний раз?

Там Самарканд в саду миндальном,

Бухарцы в сонном забытьи;

Купцы в чалмах, по тропам дальным

Влачатся вдоль Аму-Дарьи;

И весь Восток до Исфагана

Озолочен, роскошен, щедр,

Лишь вьется пыль от каравана,

Что киноварь везет и кедр;

Кабул, чья гордая громада

Лежит под горной крутизной,

Где в водоемах спит прохлада,

Превозмогающая зной;

Где, выбранную меж товарок,

Рабыню, - о, на зависть всем!

Сам царь черкешенку в подарок

Шлет хану старому в гарем.

Как наши беркуты свободно

Сражаясь, брали высоту!..

Лишь станет горлица бесплодно

Лелеять в Англии мечту.

Напрасно все ее веселье

И ожиданье вдалеке:

Тот юноша лежит в ущелье

И в мертвой держит флаг руке.

Так много лун и лихолетий

Настанет - и придет к концу

В домах напрасно будут дети

Проситься их пустить к отцу.

Жена, приявши участь вдовью,

Обречена до склона лет

С последней целовать любовью

Кинжал, иль ветхий эполет.

Не Англии земля сырая

Приемлет тех, кто пал вдали:

На кладбищах чужого края

Нет ни цветка родной земли.

Вы спите под стенами Дели,

Вас погубил Афганистан,

Вы там, где Ганг скользит без цели

Семью струями в океан.

У берегов России царской

В восточном вы легли краю.

Вы цену битвы Трафальгарской

Платили, жизнь отдав свою.

О, непричастные покою!

О, не приятые гроба

Ни перстью, ни волной морскою!

К чему мольба! К чему мольба!

Вы, раны чьи лекарств не знали,

Чей путь ни для кого не нов!

О, Кромвеля страна! Должна ли

Ты выкупить своих сынов?

Не золотой венец, - терновый,

Судьбу сынов своих уважь..

Их дар - подарок смерти новой:

Ты по делам им не воздашь

Пусть чуждый ветр, чужие реки

Об Англии напомнят вдруг

Уста не тронут уст вовеки

И руки не коснутся рук.

Ужель мы выгадали много,

В златую мир забравши сеть?

Когда в сердцах бурлит тревога

Не стихнуть ей, не постареть.

Что выгоды в гордыне поздней

Прослыть владыками воды?

Мы всюду - сеятели розни

Мы - стражи собственной беды.

Где наша сила, где защита?

Где гордость рыцарской судьбой?

Былое в саван трав укрыто,

О нем рыдает лишь прибой.

Нет больше ни любви, ни страха,

Все просто кануло во тьму.

Все стало прах, придя из праха

Но это ли конец всему?

Но да не будешь ты позорно

В веках пригвождена к столпу:

Заклав сынов, в венке из терна

Еще отыщешь ты тропу.

Да будет жизненная сила

С тобой, да устрашит врагов,

Когда республики Светило

Взойдет с кровавых берегов!

ЛУИ НАПОЛЕОН

Орел Аустерлица! С небосвода

Ты видел ли чужие берега,

Где пал от пули темного врага

Наследник императорского рода!

Несчастный мальчик! Ты чужою жертвой

Стал на чужбине, - о твоей судьбе

Не будет слезы лить легионер твой!

Французская республика тебе

Воздаст почет венком солдатской славы,

Не королю отсалютует, - нет!

Твоя душа - достойна дать ответ

Величественному столпу державы;

Тропе свободы Франция верна,

Но с пылом подтвердит, лишь ей присущим,

Что Равенства великая волна

Сулит и королям покой в грядущем.

СОНЕТ ПО ПОВОДУ РЕЗНИ,УЧИНЕННОЙ

ТУРКАМИ В БОЛГАРИИ ХРИСТИАНАМ

Воскрес ли Ты, Христос? Иль жертвой тленья

В гробу лежишь, во глубине земли?

А верить в Воскресение могли

Лишь те, чей грех возжаждал искупленья?

Истреблены врагом без сожаленья

Священники близ мертвых алтарей.

Ты видишь ли страданья матерей,

Детей, убитых, втоптанных в каменья?

Сын Божий, снизойди! Над миром тьма,

Кресту кровавый серп грозит с небес:

И верх возьмет он, и переупрямит.

Земле не вынести сего ярма!

Сын Человеческий, коль ты воскрес,

Гряди - чтоб не возвысился Мохаммед!

QUANTUM MUTATA*

В Европе время замерло на месте,

Но, гордо возмутив ее покой,

Британский лев, заслыша гнев людской,

Тирана низложил. Взыскуя мести,

Республика была твердыней чести!

Пьемонтцы могут подтвердить - какой

Охвачен папа Римский был тоской.

"Что Кромвель?" И, внимая каждой вести,

Дрожал понтифик в расписной капелле.

Но этот миг так скоро пролетел:

Высокий жребий - в роскоши погряз,

Торговля превратилась в наш удел.

Не станься так - мир почитал бы нас

Наследниками Мильтона доселе.

_____________

* Как изменилась ты (лат.)

LIBERTATIS SACRA FAMES*

Прекрасны идеалы демократий,

Когда подобен каждый - Королю,

Но я определенно не люблю

Разгула нынешних крикливых братий;

Монарх - достоин менее проклятий,

Чем гнусных демагогов болтовня,

Анархией Свободу подменя,

Они уже готовят нас к расплате;

Мне мерзостно, когда над баррикадой

Возносится позорный красный флаг,

И хамство правит: под его громадой

Дух гибнет, Честь мертва, молчат Камены,

И слышен лишь Убийства да Измены

Кровавый и неторопливый шаг.

П А Н Т Е Я

Давай в огонь бросаться из огня,

Тропой восторга рваться к средоточью,

Бесстрастие - пока не для меня,

И вряд ли ты захочешь летней ночью

В неисчислимый раз искать ответ,

Которого у всех сивилл и не было, и нет.

Ведь ты же видишь: страсть сильнее знаний,

А мудрость - не дорога, а тупик;

Зов юности важнее и желанней,

Чем притчи самых сокровенных книг.

Что пользы размышленьям предаваться,

Сердца даны нам, чтоб любить, уста - чтоб целоваться.

Трель соловья тебе ли не слышна,

Нет серебристей, нет прозрачней ноты!

Поблекшая от зависти луна

С обидой удаляется в высоты:

Ей песню страсти слышать тяжело,

И множит вкруг себя она туманные гало.

В лилее ищет золотого хлеба

Пчела; каштан роняет лепестки:

Вот - кожа загорелого эфеба

Блестит, омыта влагою реки:

Ужель не это красоты итоги?

Увы! На щедрость большую едва ль способны боги.

Никак богам тоски не побороть

Смотря, как род людской о прошлом плачет,

Он кается, он умерщвляет плоть

Все это для богов так мало значит:

Им безразлично - что добро, что грех,

Один и тот же дождь они шлют поровну на всех.

Как прежде, боги преданы безделью

Над чашами вина склоняясь там,

Где лотос переплелся с асфоделью,

И в полусне деревьям и цветам

Шепча о том, что защититься нечем

От зла, что выросло в миру и в сердце человечьем.

Сквозь небеса посмотрят вниз порой,

Туда, где в мире мечется убогом

Коротких жизней мотыльковый рой,

Затем - вернутся к лотосным чертогам:

Там, кроме поцелуев, им даны

В настое маковых семян - пурпуровые сны.

Там блещет горним золотом Светило,

Чей пламенник всех выше вознесен,

Покуда полог свой не опустила

Над миром ночь, пока Эндимион

Не ослабел в объятиях Селены:

Бессмертны боги, но порой, как люди, вожделенны.

Покрыт шафранной пылью каждый след

Юноны, через зелень луговую

Идущей; в это время Ганимед

Вливает нектар в чашу круговую.

Растрепан нежный шелк его кудрей

С тех пор, как мальчика орел восхитил в эмпирей.