— Я человек, — прохрипел Гид. — Правда.

Лицо первого невозможно было разглядеть за мутными очками, придавившими края плотного шарфа, второй же повернул голову. Узкое, худое лицо, защитные очки с дополнительными увеличительными стеклами — крепление сломалось, и оттого линзы в тонкой оправе не держатся на уровне лба, а болтаются у виска. Чтобы рассмотреть через них что-то, надо постоянно придерживать, вот он и придерживает, и смотрит.

— Сможешь это повторить? — человек в очках кивнул на его руку.

— Да, — соврал Гид.

Скажет «нет», его оберут и оставят здесь. Тогда уж точно подыхать. Хотя, может, и пристрелят из жалости.

Монетка отлипла от нёба и провалилась в глотку, Гид судорожно закашлялся, отхаркивая что-то сухое и горячее. Ему помогли сесть, монетка упала в песок. Узколицый поднял ее и, брезгливо поджав губы, сунул в левую руку Гида. Поднял воротник и кивнул товарищу.

Гиду помогали идти, даже когда он почти потерял сознание.

Он не удивился бы, позже обнаружив себя снова в пустыне, без оружия, фильтра, руки и рюкзака, но было это «Н-ну, держись...» и еще, другое — «Все, притопали...».

И город вырастал из земли покореженным каменным зверем.

Город-призрак... Нет, не так.

Город Призрак.

Он спросил, как во сне, когда на миг очнулся в освещенной холодной комнате, -- спросил, где он. И ему ответили спокойно, безразлично: «В Призраке».

Узколицый был там — сидел на табуретке, сгорбившись и вытянув длинные ноги. Странная поза. Его руки обхватывали плечи, а взгляд упирался в пол. И еще кто-то был, в грязно-зеленом халате с бурыми пятнами засохшей жидкости.

И еще было очень легко. Эта легкость и холод иногда сменялись болью от игл, но на миг, не больше. Тогда по телу разливался жар. Гида будто заводили, как барахлящую машину, как механизм, и не могли завести.

Когда он пришел в себя окончательно, рядом не было узколицего. А человеком-в-халате оказалась женщина. Скорее всего, молодая, но в уголках глаз рано собрались морщины. Она посмотрела на него пристально и хмуро. Потом отошла на шаг, с легким скрежетом. Гид сел на металлическом столе, бездумно глядя на свою ногу.

— Я не стала ее отпиливать, — просто сказала женщина. — Кажется, у тебя все под контролем.

Гид кивнул.

— Здесь чище, чем было у Ферта, — он сказал это вслух, только чтобы окончательно убедиться, что еще способен говорить, не отвык.

— С тобой был еще кто-то?

— Да. Но это было давно.

Девушка промолчала, потом посмотрела на бумаги, вынутые из его рюкзака.

— Это его схемы?

— Да.

— И твоя рука, и нога — его работа?

— Да.

— Ты ведь не сможешь ничего повторить? — в ее голосе прорезалась злость. — Ты соврал им, да?

— Да.

— Я говорила... Говорила, что будь это все твоим, ты не прикрутил бы канистру так криво и не напортачил бы с винтами.

Только сейчас Гид заметил, что его левая нога в норме. Цилиндр из небьющегося стекла, который он называл канистрой, металлический остов, прокладки из резины, убирающие разницу между прорезанными отверстиями и самой ногой — все в порядке. И винт заменен и больше не врезается в щиколотку.

Однако же способов ликвидировать мутацию никто здесь не знает, а знали бы, решили бы многие проблемы, и ему, Гиду, еще повезло, что заражение только охватило ногу, и вообще...

— Вообще... Я не знаю, что это такое. Ни разу не сталкивалась. И раствор... это ведь...

— Формалин. Вернее, что-то на его основе. Там, — он кивнул на стопку листов, — должно быть записано.

Гниение остановилось рано благодаря Ферту, но все равно вид частично разлагающейся ноги в канистре был отвратителен. Впрочем, во всем остальном левая нога мало отличалась от правой.

Гид молчал.

— Что-нибудь беспокоит? — вздохнула женщина.

— Да, — Гид встрепенулся, отрывая взгляд от ноги. Ее вид завораживал. Гид мог смотреть на нее очень, очень долго — в таком же состоянии обезумевшие полосуют руки лезвием раз за разом, не ощущая боли.

— Моя правая рука, — он поднял обрубок. Предплечье, локтевой сустав и еще немного. — Верни ее на место.

— Боюсь, на это я тоже неспособна.

«Что это значит? Смогла отсоединить, сможешь и вернуть...» — недоуменно подумал Гид, но вовремя проследил за ее взглядом. На полу, под табуреткой стояла банка с заспиртованной конечностью — о том, что это была рука, напоминали кое-где видневшиеся кости и относительно целый безымянный палец. Плоть сплошь покрывали непонятные отростки коричневого цвета, где-то похожие на нити, а где-то разросшиеся до размеров червяка.

— А, — понял Гид. — Нет, я не про нее. Ферт тоже не мог разобраться, в чем тут дело... Где мой пулемет?

— Тебе нужен он сейчас?

— Да. Так... безопаснее.

Он ржал. Как же он ржал, впервые увидев пулемет вместо руки! Просто не мог остановиться. А Ферт показывал ампутированную руку, прорастающую коричневыми нитями, и объяснял быстро, сбивчиво, что другого выхода не было, а ведь оружие лучше бесполезного обрубка... верно, Гид? Конечно, верно. У них был удачнейший из симбиозов: Гид обеспечивал выживаемость, а Ферт — жизнь. И в вопросах лечения Гид верил ему безоговорочно. Только одно интересовало — почему пулемет?

«Я покажу», — улыбнулся тогда разом повеселевший Ферт. На мгновение скрылся с глаз и вернулся уже с какими-то своими бумагами. Первая схема ни о чем Гиду не говорила, зато вторая снабжалась приколотым рисунком — какой-то тип сурового вида с пулеметом вместо руки.

«Я давно думал, как это возможно, рану тебе обработал, ну и... Мне показалось это хорошей идеей. Я читал, раньше такое создавалось даже по заказам, понимаешь? По желанию здорового человека!»

До знакомства с Гидом у Ферта было несколько книг. Он выменял их на еду и ружье в поселке. Позже Гид наведался в этот поселок — ничего живого. Куда делись люди — неизвестно, но отчего-то сам факт Гида не удивил. Еще с неделю он таскал оттуда оружие и разные вещи. Пулемет был в их числе.

«А что с ногой? Я увижу там твое ружье?» Но там все было сложнее. К двум подобным заменам Гид бы не приспособился, и, к тому же, было жаль отсекать вполне здоровую и функционирующую ступню. Ферт пообещал ему хороший протез. Нормальную функционирующую ногу, механическую. «Ты даже разницы не заметишь».

«Рисунок есть?» — только и спросил Гид, услышав об идее друга.