Красота ее была трогательной и беспокойной. Спрятанная под платком, под худобой и бледностью, она проглядывала в быстром движении тонких бровей, в грустно сжатых полных губах, в изящной, мягкой походке.

- Чего тебе? - мигом переменился хозяин. Вся его приветливость слетела с лица, как листья слетают с деревьев.

- Мне бы шерсти овечьей, матушка послала.

- А сама матушка почему не пришла?

- Болеет. Вот уже пятый день не встает с кровати... Очень просила. Шерсти и муки.

- А деньги? Деньги у тебя есть?

- Дала матушка. Велела к вам идти, у вас лучшая в городе шерсть.

- Вот же ленивое отродье. Шастаешь, пялишься, вместо того, чтобы работать. Лучшая шерсть у меня... Знаю я тебя, злая твоя натура, на сына моего заглядываться пришла, да? Только нет его в городе и не будет! Не для тебя мой сын, и не ходи, и не глазей. Топай отсюда, купишь в другой лавке все, что тебе надо!

Саен вмиг потемнел. Скривил презрительно губы, повернулся к хозяину и потребовал еще пару мешком муки, еще баночку меда, несколько мотков шерсти и пару буханок хлеба.

Еще раз стукнула входная дверь, выпуская понурившуюся девушку.

Саен торопливо сунул покупки в мешок и, оставив плату, вышел. Хозяину он не сказал больше ни слова. Птица заторопилась за ним. Что он задумал? Так и есть, догнал девушку и сунул ей в руки муку, мед, шерсть и хлеб.

- Зачем? Зачем вы так сделали? - девушка вытаращилась на Саена так, будто он совершил невесть какое чудо.

- Потому что захотел помочь тебе. Мы должны помогать друг другу, - коротко ответил Саен, - а продавец совершенно зря клеветал на тебя. Злой он человек.

- Так, что ж тут поделать? - ответила девушка, все еще растерянно держа в руках подарки от Саена.

- Не ходить больше в его лавку и держаться от него подальше. У него темное сердце и он может серьезно навредить тебе.

- Сын его любит меня. - Девушка вздохнула и добавила совсем тихо, - и я его люблю.

- Так пусть сын его заберет тебя и увезет из города, подальше от отца. И пусть возьмет тебя в жены, а старейшина какой-нибудь далекой деревеньки совершит обряд сочетания. И живите себе в любви. Рядом с этим человеком жизни не будет ни тебе, ни твоему любимому. Это единственный совет, Ранга, и другого не будет. Послушайся его, хорошо?

- Откуда вы знаете мое имя?

- Я много чего знаю. Иди с Богом, и да хранит тебя Создатель.

Где-то далеко раздался звон колокольчиков - высокий, нервный, долгий. Загудели трубы, низкими голосами наполняя воздух тоской и тревогой. Птица оглянулась, поежилась.

- Созывают на площадь, - проговорила Ранга и примостила холщовую сумку с покупками Саена на плечо.

- Тогда прощай, - ответил ей хозяин.

Девушка Ранга еще долго стояла и смотрела вслед удаляющимся Саену и Птице. Ее удивление, радость и смущение чувствовались слишком хорошо, и это были светлые чувства. Едва завернули в проулок, Птица улыбнулась и не выдержала:

- Хорошо, что ты ей помог. Хорошо бы она тебя послушала и приняла правильное решение. И парень ее тоже.

- Мне их жаль, Птица.

- А мужик этот из лавки просто злыдень. Его бы тоже наказать...

- Зачем?

- Ну... чтобы эти двое молодых могли спокойно жить... - растеряно пробормотала Птица, чувствуя, что говорит что-то не то.

Саен усмехнулся:

- Без хозяина лавка зачахнет, а у него есть еще несколько младших детей, которых надо кормить и одевать. Кто их будет растить?

- А если парень не захочет уезжать? Он же старший сын, он бы наследовал лавку и дело отца.

- Значит, ничего у него с Рангой не выйдет, отец не даст. Он человек властный и сильный, он умеет управлять ситуацией.

- И ничего нельзя сделать?

- Люди сами должны захотеть изменить свою жизнь. Насильно никого не поменяешь. И, между прочим, хозяин лавки поклоняется Создателю. Регулярно бывает в храме, приносит пожертвования в храм и очень тщательно выполняет правила. Только милосердия нет в его сердце. А так - вполне себе праведный человек.

Птица совсем растерялась.

- Значит, он хороший?

- Он такой, какой есть. Ты видела. Он заботиться о своей семье и много работает, но он никому не дает свободы, никого не жалеет и желает сам управлять всем. Хорошо это или плохо? Не так плохо, как могло бы быть. В этом доме все слажено, дети сыты и довольны, жена здорова. А что еще надо простым людям?

- Но его сын желает жениться на Ранге. А отце им этого не дает...

- Всегда приходится чем-то жертвовать. Такова жизнь. Давай зайдем еще в эту лавку.

Они оказались в темноватом длинном помещении с рядами полок, на которых лежали стопками разноцветные платки, шарфы, плащи. Висели самые разные юбки - цветные и не очень, длинные, шерстяные, с оборками и складками. Это лавочка для очень состоятельных людей - тут же догадалась Птица. Тут были даже суэмские вещи - шерстяные рубашки, утепленные штаны, ботинки, жилеты из овчины, коврики и одеяла.

Саен выбирал самые дорогие и самые хорошие вещи. Платки для Птицы, большую серо-розовую шаль из тончайшей шерсти горных коз Верхнего Королевства, несколько золотых браслетов на руки, разноцветные шнурки с деревянными бусинами для кос. Взял и для себя парочку рубашек.

Заплатил суэмским серебром, и у владельца лавки лицо сделалось таким сладким, будто он с самого утра мазал его медом.

- Заходите ко мне еще, заходите. Для вас, уважаемый, у меня найдется все, что угодно.

Саен лишь кивал в ответ.

Выйдя на улицу, он приторочил мешочек с покупками к седлу, после повернулся к Птице и показал на цветной платок в своих руках:

- Сейчас пойдем в здешний храм. Надо, чтобы ты завязала голову по здешнему обычаю. Давай, помогу тебе.

Он сам снял капюшон с головы Птицы, сам осторожно заправил прядки волос за уши. Пальцы его были теплыми, глаза улыбались и весь он светился от чувств, которые Птица не как не могла понять и назвать для себя.

В платке было странно и неудобно. Но Птица молчала - раз надо, значит надо.

- Теперь я похожа на здешних женщин? - с небольшой улыбкой спросила она.

- Нет, - ответил ей Саен, - теперь ты похожа на красивую девушку в платке.

И он наклонился и поцеловал ее в губы. Легко поцеловал - короткое прикосновение - и все. Но Птицу опалило жаром, она задрожала, взяла Саена за руку и еле удержалась от того, чтобы не потянуться к его губам.

- Нам еще многое предстоит сделать. Пошли, Птица.

Они двинулись пешком, и ладонь Птицы все еще находилась в руке Саена.