Затылок пронзила острая боль, затем последовал толчок, и он резко повернулся назад, выбросив перед собой левую руку со сведенными пальцами, составившими единое целое со всем телом. Свет от ближайшего фонарного столба сверкнул рубиновым огнем в его перстне. Дюмарест еще успел увидеть стоявшего позади мужчину с небольшой бородкой, казавшегося бледным и удивленным, когда его рука нанесла удар, пришедшийся в глаз, пальцы вонзились в податливую плоть и разорвали ее. Мужчина пронзительно закричал и упал, да и Дюмарест, увлекаемый инерцией, продолжал движение, однако шея его уже онемела, а ноги стали как будто ватными.

Он начал падать, и крики изуродованного мужчины звенели в его ушах все время бесконечного полета вниз, на бетонную мостовую.

Он проснулся от яркого света.

— Хорошо, сестра, — произнес строгий голос, — первая помощь оказана. — Свет сдвинулся вбок, и слепящее пятно сменило широкое темное лицо, увенчанное зеленой шапочкой с медицинским знаком. — Вам не о чем беспокоиться, — заверил Дюмареста врач, — опасность миновала, и вы начинаете выздоравливать. Только я хочу, чтобы и вы нам помогли. Пожалуйста, поморгайте глазами, сначала левым, потом правым. Вот так. Еще раз, пожалуйста. Еще. Хорошо. Теперь следите за моим пальцем. — И он удовлетворенно кивнул, когда Дюмарест проделал все, что его просили. — А теперь пошевелите головой. Прекрасно. Сестра, вы можете сделать ему вторую инъекцию.

Дюмарест почувствовал, как что-то холодное прикоснулось к его шее, и услышал резкое шипение струи воздуха при введении лекарства в вену. Снадобье подействовало мгновенно. К рукам вернулась чувствительность, легкие наполнились воздухом под ноющими ребрами. Он приподнялся и сел, ощутил внезапный приступ тошноты и опустил голову на руки, пережидая, пока тот пройдет.

— Было бы глупо спрашивать, как вы себя чувствуете, — заметил доктор в подчеркнуто светской манере. — Вы находились на искусственной стимуляции почти две недели, а аппаратура не всегда ласкова. Но вы живы, а неудобства забудутся.

— Спасибо, — прошептал Дюмарест. — Вы спасли мне жизнь.

— Вам просто совершенно неожиданно повезло. Вопли мужчины, которого вы покалечили, привлекли внимание полиции. Они немедленно вызвали «скорую помощь». Мы успели принять меры, чтобы замедлить ваш обмен веществ и поместить в морозильную камеру. — Доктор помолчал, как будто обдумывая, что бы еще сказать. — Я обнаружил дротик, вонзившийся в ваш скальп. На нем остались следы вещества, определение состава которого отняло у нашего медицинского компьютера приличное время и еще большее, чтобы найти противоядие. Самым сложным было поддерживать вашу жизнь в ожидании того, как лекарство подействует, для чего пришлось задействовать самую совершенную аппаратуру.

— Понимаю, — протянул Дюмарест. — А как тот мужчина?

— Которого вы покалечили? — Доктор пожал плечами. — Умер, причем не от нанесенных вами травм — вы просто выбили у него глаз, — а от другой причины.

— Какой же?

— Сердечная недостаточность. — Доктор заторопился. — Мы достаточно долго разговаривали. Теперь вам лучше немного отдохнуть, чтобы вернуть силы. Но не расстраивайтесь. Вам не о чем беспокоиться.

«Не о чем, — подумал Дюмарест, когда доктор вышел вместе с медсестрой. — Не о чем, кроме того, что кто-то хотел меня убить и, по-видимому, попытается снова это сделать».

Поднявшись с кровати, он подошел к окну, занавешенному шторами. Он не удивился, что окно было зарешечено. Он стоял, вглядываясь в ночь, отражение его лица в стекле хмурилось. Снова прошел дождь, и капельки на оконном стекле сверкали всеми цветами радуги. Он потрогал свой затылок. Рана зажила, и, кроме этого, ничто не говорило о том, что прошло столько времени.

Дюмарест посмотрел вниз. Комната находилась на одном из верхних этажей здания, и из нее открывался вид на квартал грязных улиц, обшарпанных домов и магазинов, за которыми мокрым асфальтом блестел космопорт, окруженный многочисленными огнями. Он посмотрел на космический корабль, устремленный вверх, сияющий в свете направленных на него прожекторов. Потом снова взглянул на город. Беспредельный космос и бесчисленные миры, разбросанные по всей Галактике. Почему же люди так упорствуют в своем стремлении селиться так тесно друг к другу?

Отвернувшись от окна, он осмотрел комнату. Кровать, пустой шкаф, санузел и больше ничего. На нем был только больничный халат, его единственной личной собственностью остался перстень на пальце. По крайней мере, хоть его не забрали. Дверь была не заперта. Он открыл ее и встретился с бесстрастным взглядом охранника, который сидел снаружи. Мужчина медленно опустил голову.

Закрыв дверь, Дюмарест вернулся к кровати и расслабил ноющие мышцы. Он под арестом. Делать было нечего, оставалось только ждать.

Его заставили прождать два дня, а затем вернули одежду и привели в комнату для допросов. Это помещение не могло быть ничем иным — комната, в которой задают вопросы и фиксируют ответы, и, хотя в ней не было видно орудий убеждения, Дюмарест сомневался, что таковых действительно нет или что их не используют. Вероятнее всего обратное — человек под наркотиком не может удержать секретов.

— Дюмарест… — Сидевший за огромным столом человек не имел возраста, на его гладком лице застыло вкрадчивое выражение, а тело было гибким и стройным, как у юноши. Хозяин кабинета взял лежавшую перед ним карточку. — Эрл Дюмарест, путешественник, прибыл на Силенд семнадцать дней тому назад с… — Он замолчал и поднял голову. У него были серые глаза с голубыми пятнышками.

— Онсула.

— А туда откуда?

— С Вингтона.

— Куда вы попали с Техноса. — Допрашивающий улыбнулся, показав очень белые и острые зубы. — Я рад, что вы ведете себя разумно, Эрл. Я могу вас так называть? Мое имя Клудж. Садитесь, пожалуйста. — Он подождал, пока Дюмарест не сядет. — Как называется ваша родная планета?

— Земля.

— Странное название для целого мира. В наших файлах нет о нем сведений, но не важно, миров так много. — И, не меняя тона и выражения, он спросил: — Зачем вы прилетели на Силенд?