Лисица и Утка, не поделившие лягушку, передали дело о праве на собственность на рассмотрение Льву. Выслушав доводы обеих сторон, Лев открыл было рот, чтобы объявить свое решение, но тут Утка перебила его.

— Я знаю, какое решение вы собираетесь вынести! — сказала Утка. — Вы скажете, что лягушка, предъявленная нами, не принадлежит никому из нас, и вы съедите ее сами! Позвольте заметить, что это просто несправедливо!

— Что до меня, то мне совершенно ясно, — сказала Лисица, — что вы отдадите лягушку Утке, Утку — мне, а меня возьмете себе. Как никак я разбираюсь в законах!

— Я собирался сказать, — сказал Лев, — что пока вы доказывали исключительность своих прав на эту собственность, она ускакала. Может быть, вы предъявите другую лягушку?

Негр, увидев Страуса, стал бросать в него камни. Когда их набралось достаточное количество, Страус подобрал их и съел.

— Скажи, пожалуйста, какой из человеческих добродетелей обязан я такой превосходной едой? — спросил Страус.

— Щедрости! — ответил Негр, желая расположить к себе того, кто, как он только что убедился, был так сверхъестественно одарен. — Если бы не порыв благотворительности, я бы съел эти камни сам!

— Дорогой мой, — заметил Страус, — похоже, что некоторые из меньших человеческих добродетелей нелегко отличить от несварения желудка.

Человек ощипывал живого Гуся, и тот сказал ему:

— Предположим, что вы такой же настоящий гусь, как и я; не кажется ли вам, что подобная процедура не доставила бы вам удовольствия?

— Предположим, — ответил Человек. — Не кажется ли тебе, что в этом случае такому гусю, как ты, захотелось бы ощипать меня? — и он выдернул у Гуся пук перьев.

— Еще бы! — вырвался у Гуся непроизвольный, но явно необдуманный ответ.

— Вот-вот, — заметил его мучитель, выдергивая еще один пук перьев, — точно такое же желание испытываю и я.

Овца, совершавшая длительное путешествие, пришла к выводу, что в овечьей шкуре жара невыносима, и, увидев в загоне у дороги стадо чего-то напряженно ожидающих овец, перепрыгнула через изгородь и присоединилась к ним в надежде, что ее остригут. Когда при приближении Пастуха Овцы сбились в кучу в углу загона, она протолкалась вперед и сказала:

— В вашем стаде плохая дисциплина; но, к счастью, я оказалась здесь, чтобы подать им пример послушания. Увидев, как эта операция проводится на мне, они воспрянут духом и пойдут на нее добровольно.

— Ну, что ж, спасибо, — сказал Пастух, — но мне хватит и одной. В такую погоду баранина быстро портится.

Устрица, которая никак не могла вытащить камушек, застрявший между створками ее раковины, горько сетовала на свою судьбу. Услышав ее жалобы, Обезьяна во время отлива подбежала к ней и стала ее внимательно осматривать.

— Кажется, у тебя там есть что-то еще, — сказала Обезьяна.

Она засунула лапу в раковину и извлекла тело пациентки.

— Вот теперь я уверена, — сказала Обезьяна, проглотив Устрицу, — что этот камушек тебе больше не помешает.

Дикая Лошадь, встретив Домашнюю, стала насмехаться над условиями ее рабской жизни, однако прирученное животное клялось, что оно свободно, как ветер.

— Если это так, — сказала Дикая Лошадь, — то скажи, пожалуйста, для чего у тебя эти удила во рту?

— Это железо, — ответила Домашняя Лошадь. — Одно из лучших в мире тонизирующих средств.

— А зачем же к ним привязаны вожжи?

— Чтобы не дать выпасть изо рта, когда мне становится лень держать их самой.

— А как же тогда насчет седла?

— Оно спасает меня от усталости: стоит мне слегка притомиться, как я надеваю его и скачу без устали.

Осел, бродивший вечером около деревни, увидал над холмом восходящую луну.

— Хо-хо, Хозяин-Ночное-Солнышко, — сказал он, — уж не собираешься ли ты бросить тень на плетень и показать мои длинные уши деревенским ослам, а? Ну, так вот, я встречу тебя на вершине и поколочу тебя копытами!

И, с трудом взобравшись на вершину холма, резко очерченный на фоне лунного диска, он оказался гораздо более очевидным ослом, чем когда бы то ни было.

Нагруженный зернышком пшеницы, которое он тащил ценою огромных усилий, Муравей шел навстречу потоку своих Товарищей, каждый из которых, согласно этикету, останавливал его, ощупывал его со всех сторон и пожимал ему ногу. Уставшему Муравью пришло в голову, что чрезмерная педантичность этой церемонии есть злоупотребление учтивостью, и он положил на землю свой груз, сел на него, подобрав под себя все свои ноги, и улыбнулся мрачной улыбкой.

— Эй! — окликнули его Товарищи. — Что там у тебя стряслось?

— Устал от пустых условностей этой проклятой цивилизации, — послышался раздраженный ответ. — Вернулся к безусловной простоте примитивной первобытной жизни.

— А-а! Ну, тогда нам придется побеспокоить тебя из-за твоего зерна! В жизни без условностей нет обусловленных прав на собственность.

Будто яркий луч света мгновенно озарил разум несознательного насекомого. Он поднялся и, схватив свое зернышко, рысью побежал по дороге. Было заметно, что он не только терпеливо принимал знаки внимания своих Товарищей, но и нередко сходил со своей дороги в сторону, чтобы пожать ногу незнакомым муравьям на конкурирующих линиях движения.

Попугая, которого учили греческому, раздувало от самомнения.

— Вот преимущества классического образования! — кричал он. — Я могу молоть чепуху на языке Платона!

— Оставь в покое мифологию, — тихо сказал ему Учитель. — Я бы посоветовал тебе молоть какую-нибудь чепуху, отличную от того, что говорили обожаемые платоновы соотечественники, — если только ты ценишь привилегию висеть у открытого окна.

У известного Чародея была Свинья, которая привыкла жить в чистоте и вела себя по-джентльменски, чем добилась широкой известности и завоевала сердца людей. Однако, чувствуя, что животное страдает, Чародей превратил ее в человека, и человек немедленно наплевал на все свои галстуки, музыкальные инструменты и великосветские замашки, нашел грязную лужу и, хрюкая от наслаждения, погрузился в нее до кончика носа.

— Срок настал, — сказал Лев Ягненку в овчарне. — Выходи и ляжем рядом, как это и было предсказано.

— А ты привел с собой младенца, который поведет нас? — спросил Ягненок.

— Нет. Может быть, подойдет сын пастуха?

— Я сомневаюсь в окончательности срока, которому требуется пастух для того, чтобы организовывать праздник и следить за весельем. Мое представление об этом благословенном времени всегда было связано с мыслями о том, что баранина перестанет быть пищевым продуктом, а Львы станут продукцией искусных скульпторов.

Не видя возможности извлечь выгоду из своего лицемерия, Лев задумчиво пошел прочь и удовлетворился обедом из деревенского священника.