Любка оглянулась, застигнутая на месте преступления.

— В школу! — она повернулась и побежала опять.

— Тебя не возьмут, ты еще маленькая! — ехидно ухмыльнулся Сережа, наступая ей на пятки.

— А вдруг возьмут! — взмолилась Любка. Она вдруг вспомнила волшебников, развела руками. — Я же хочу учиться!

— Ну ладно, — смилостивился Сережик. — Только когда тебя выгонят, не плачь! А то все узнают… что ты больная! Тогда тебя в школу точно не возьмут! От тебя люди начнут в стороны разбегаться…

Сережа скорчил рожу и закатил глаза, затрясшись всем телом, скорчил руки, выгибая пальцы, изображая ее.

Любка на мгновение задумалась. А может, она уже вылечилась?! Ей о болезни давно никто не напоминал, и тут же поймала себя на том, что пока она смотрела с обидой на Сережу, изо рта вытекла слюна. Пятно осталось на фартуке. «Нет, болею еще…» — расстроилась она. Но ведь она думала о себе! Если учительница поймет, что она не дурочка, чего ей бояться? И волшебники сказали то же самое!

— Я знаю! — покорно согласилась Любка.

Сережик снял с ее спины портфель, поправил фартук.

— А где ты так измазюкалась?! — осуждающе произнес он, прицениваясь к ее наряду. — Вся в говне!

— О-о-о! — Любка только сейчас заметила, что и фартук сбоку, и колготки, и подол платья вымазаны зеленовато-черными пятнами. — В стайке! Это я, наверное, когда присела, вот так…

Она изобразила себя, как когда кормила куриц.

— Ладно, пошли, там колонка есть…

Сережик подхватил портфель, быстрым шагом направляясь к школе. Любка поспешила за ним. Она запыхалась, раскраснелась, но терпела. Сережа шел так быстро, что приходилось все время бежать еще быстрее, чем она бежала до сих пор. Но без портфеля было легче. У колонки остановились. Двоюродный брат, которым Любка теперь, без сомнения, гордилась, застирал ей пятна. На платье и на синих колготках они стали незаметными, и на фартуке перестали бросаться в глаза, став не коричнево-черными, а желтоватыми. Напоследок он достал из своего кармана носовой платок и положил ей в карман.

— Держи вот так! — показал он, приложив платок ко рту.

Любка согласно кивнула.

И как только вошли во двор, стало ясно — почти успели! Первый звонок прозвенел, когда они прощались у двери. Ученики начали расходиться по классам, во дворе сразу стало пусто.

— Первоклашки там, на первом этаже! — подсказал Сережик, возвращая ей драгоценную ношу, остановившись у деревянного двухэтажного здания посередине двора.

— А ты где будешь? — на всякий случай поинтересовалась Любка.

— Я там! — кивнул он на другое здание. — Где старшеклассники. А Лешка там, — он показал рукой на здание, мимо которого они только что прошли. — Ну, давай… Пока… и это… удачи! Может, и в самом деле не выгонят! — рассмеялся он, подбадривающе подталкивая. — Ох и влетит тебе от мамки!

Любка заторопилась. С трудом открыла тяжелую высокую деревянную дверь.

В коридоре было пусто. Окно с одной и с другой стороны и лестница с перилами на второй этаж. И три двери, одна прямо напротив, вторая в середине, а третья у окна, в конце коридора. Здесь даже пахло как-то по-особенному. Знаниями!

Любка открыла первую дверь, заглянула, внимательно разглядывая обращенные на учительницу лица и отпрянула. На первой парте сидели Нинка и Ленка. И еще много других ребят, которых она знала.

«Не-ет, здесь меня точно выгонят!» — расстроилась Любка, испугавшись.

За дверью, что посередине, о чем-то спорили взрослые, или рассказывали, обсуждая. А дальше, еще один класс с циферкой один и буквой А.

Любка облегченно вздохнула — здесь знакомых не было вовсе. Значит, и ее не должны были знать. Учительница в этом классе уже тоже сидела за столом.

Любка набрала в легкие воздуха, вошла в класс, остановившись на пороге.

— Здравствуйте! — выдохнула она.

— Здравствуй, — учительница смерила ее взглядом, нахмурилась, склонившись над журналом, провела ручкой по всему списку. — Девочка, а ты у нас кто?

— Я Любка! — представилась она, чувствуя, как предательски начинает дрожать голос и подрагивать руки. Нет, только не сейчас! Любка выронила из рук портфель и повернулась к классу спиной, присев над ним. Потом достала из кармана носовой платок, прижимая ко рту, как учил ее Сережа. Руки уже снова свело судорогой.

— А какая Любка? — спокойно продолжила расспрашивать ее учительница. — Фамилия у этой Любки есть? И отчество?

— Ветрова! — не поворачиваясь, ответила Любка. — Николаевна!

Зря она, наверное, все это затеяло. Стало жарко, в одно мгновенно она вспотела и уже в который раз за утро чуть не расплакалась. Ребята начали хихикать и перешептываться.

— Тихо! — приказала учительница. — Странно, в списке тебя нет. Ты точно в первом А?

— Точно! — не моргнув глазом подтвердила Любка. — Меня только-только должны были записать.

— Новенькая? — облегченно вздохнула учительница. — Я еще не знаю, кто у меня, два дня назад вышла из отпуска. Хорошо, Любовь Ветрова, сними курточку, повесь на вешалку и садись за свободную парту.

Любка не поверила своим ушам! Она напряглась, ее не выгоняют?! Сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Возможно, просто еще не поняли… И вдруг почувствовала, как руки учительницы ее поднимают, подталкивая к вешалке, и берут из рук портфель.

— Люба, ты не больна? — озабочено поинтересовалась она, почувствовав негнущиеся Любкины руки.

— Нет, бежала просто!

Место Любке досталось за последней партой. Все остальные были заняты. Как только села позади всех, она успокоилась. Теперь ее могла видеть только учительница, которая была далеко. Зато она могла рассматривать класс, ребят и учительницу сколько влезет. Класс был просторный, светлый, с высокими потолками, с длинной вешалкой на стене и двумя шкафами, с огромной коричневой доской и круглой до потолка печкой в углу.

— У нас сегодня короткий учебный день, — учительница с указкой прошлась по рядам. — Мы познакомимся, обсудим правила поведения в школе, запомним, что должен иметь при себе первоклассник, а потом пойдем на торжественную линейку. После этого вы разойдетесь по домам. Те, что живут в интернате, отправятся в столовую, а после поднимутся на второй этаж здания интерната, и вам покажут, где вы будете жить. Но завтра никто из вас не должен опоздать.

«Значит, здесь много деревенских!» — догадалась Любка.

Она знала, что при школе существует интернат, в котором живут школьники с понедельника по субботу, а вечером за ними приезжают на лошадях. Зданий интернатов было три, они с матерью часто проходили мимо них. В одном жили мальчики, в другом девочки, а в одном мальчики и девочки младших классов.

На торжественной линейке десятиклассник подарил ей цветы и еще один набор первоклассника. Так что теперь у нее была еще одна коробка карандашей с шестью карандашами, вдвое больше ручек и тетрадей, два альбома, две коробки счетных палочек, еще одна резинка и линейка. Слава богу, что верхом на десятикласснике, с золотым колокольчиком с красной лентой в руке проехала не Нинка, а то мать бы завидовала Нинкиной матери еще больше. Кто не захотел бы иметь девочку, которую рассмотрела вся школа?! Первому Б Любка старалась на глаза не попадать, прячась за спинами, но сама она очень даже интересовалась всеми своими подружками. Страх у нее прошел, теперь ее разбирало любопытство. Нинка, конечно же, подлизывалась к своей учительнице и всюду ходила с ней за руку, а Ленка поблизости.

Но потом всех повели обратно в класс. Там им рассказали о школе, об учителях, о том, что они будут проходить и чему учиться. Оказывается, все книги носить не надо было, только букварь, тетрадку и ручку. А еще математику, когда учительница попросит. И сменную обувь, которая хранилась в шкафу.

Домой Любка шла не торопясь, наслаждаясь своим счастьем. Никаких трудных задач и вопросов им не задавали. И учили всему постепенно, а не так, чтобы пришел и все-все надо знать. «Наверное, я справлюсь!» — размышляла она, оценивая свои впечатления. Теперь, наверное, той школы, в которую увозили непонравившихся и ненужных детей, можно было не бояться. Она пока только не знала, как обо всем расскажет матери.