— А, — сказал Финн, — он не забыл меня. Ученик вспомнил об учителе.

Я ухмыльнулся, почувствовав безмерное облегчение от того, что слышу его голос, полный жизни. Но, взглянув на него, я невольно вздрогнул, по крайней мере, внутренне: рана, конечно, заживет, и шов снимут, но шрам останется навсегда. И именно это мужчины — и женщины — будут видеть прежде всего.

Лахлэн скользнул мимо меня, чтобы взять арфу. Он провел большую часть дня без своей Леди, я подумал, что ему, должно быть, было тяжело в разлуке с ней.

Что до Финна, он не улыбался, но в его глазах, зная его, я без труда мог прочесть намек на радость и, как мне показалось, облегчение. Может, он думал, что я не вернусь?

— Ну что, они оставили тебя в покое? — я придвинул табурет ногой.

Смех Финна был беззвучным, похожим скорее на вздох. Он все еще был очень слаб, но я с радостью понял — будет жить. Если уж магия не смогла совершенно исцелить его, это, по крайней мере, она сделала.

— Аликс провела со мной весь день. Я только сейчас смог отослать ее, — он чуть пошевелился на своем ложе, видно, нога все еще болела. — Я сказал ей, что должен побыть один, и был один — пока вы не пришли. Незачем носиться со мной, как с ребенком.

— Вряд ли Аликс стала бы носиться с тобой, — я внимательно вглядывался в его изжелта-бледное лицо, лучше, конечно, чем мертвенная сероватая бледность, но все еще нездоровый цвет. Лихорадки не было, это я видел ясно, но он, определенно, был сильно измучен. — Тебе что-нибудь нужно? Я принесу.

— Мухаар станет прислуживать мне? — на этот раз он улыбнулся бледной усталой улыбкой. — Нет, я в порядке. Аликс сделала больше, чем нужно. Больше, чем я ожидал.

— Может быть, так она пытается восполнить то, чего ты так и не получил, без улыбки предположил я — Может быть, — согласился он в своеобычной насмешливой манере. — Она знает, чего ей не хватает. Я не раз давал ей это понять.

Лахлэн, облокотившись на стол, тронул струну:

— Я мог бы сложить об этом песню. Как ты горевал, потеряв свою женщину, и как твой брат вышел победителем.

Финн бросил на него издевательский взгляд, хотя в нем и не было привычной глубины:

— Слушай, арфист, было бы неплохо, если бы ты думал о своих женщинах и предоставил бы мне разбираться с моими.

Улыбка Лахлэна застыла, потом стала отстраненной, и я понял, что он думает о Торри. Его пальцы легко коснулись мерцающих струн — полузвук-полувздох, говоривший о красоте и изяществе женщины. Я тут же подумал об Электре.

Несомненно, он думал о моей сестре, а Финн — Финн об Аликс. Об Аликс до того, как она узнала Дункана.

— Обмен мы совершили, — тихо сказал я, — Моя сестра в безопасности, а Электра отправилась к своему отцу.

— Я думал, ты, может быть, оставишь ее. Я помрачнел, уловив насмешливые нотки в голосе Финна:

— Нет. Я решил сперва отвоевать трон, а потом уже завоевать женщину. Если бы дошло до выбора — ты знаешь, что выбрал бы я.

Брови Финна слегка приподнялись:

— В последнее время бывало, что я сомневался в этом, — он снова беспокойно пошевелился, по лицу его пробежала судорога, лежавший рядом Сторр плотнее прижался к нему. Одной смуглой рукой, охваченной выше локтя золотым браслетом, Финн обнимал полка, словно боялся отпустить его — боялся снова потерять своего лиир.

— Ты поправишься? — мой вопрос прозвучал резче, чем я хотел. — Или магия земли не полностью исцелила тебя?

Он сделал слабый жест рукой:

— Она не всегда до конца исцеляет тело, она только помогает лечению. Все зависит от раны, — его пальцы коснулись бинтов, перетягивающих ногу у бедра. Я неплохо себя чувствую — для человека, который должен был умереть.

Я глубоко вздохнул, чувствуя, как тени заполняют шатер. Я так устал…

— План, который мы составили, оказался безупречным. Дункан собрал всех крылатых лиир. У солиндцев не было и одного шанса.

— Верно, — согласился Финн. — Потому-то я это И предложил. Лахлэн мягко рассмеялся:

— Что, Кэриллон не делает ничего без твоего совета?

На мгновение Финн сделался мрачен — зашитый рубец на лице только усиливал это выражение:

— Бывают моменты, когда он решает без меня слишком многое.

— Как когда я решил, на ком женюсь, — я улыбнулся, увидев изумление на лице Лахлэна. — Та госпожа, которая отправилась сегодня к своему отцу, станет Королевой Хомейны.

Его брови поднялись под серебряным обручем:

— Беллэму это может не понравиться.

— Беллэм будет мертв когда я женюсь на его дочери, — я покрутил головой, разминая шейные позвонки. Спина у меня тоже затекла, но тут уж я ничего не мог сделать. Несколько часов нормального сна и тренировки поправят дело. На первое я не надеялся, но второе можно было обещать с уверенностью.

— Я слышал, что ее предлагали в жены наследнику Высокого Короля Родри, пальцы Лахлэна извлекли певучий аккорд из струн арфы.

Я пожал плечами:

— Может, Беллэм и предлагал, только я ничего не слышал об ответе Родри. Ты как элласиец должен это знать лучше.

Лахлэн задумчиво скривил губы:

— Сомневаюсь, что он станет тебе мешать. Все, что я знаю о Куинне, я узнал из первых рук, когда меня принимали в замке. Наследный принц — человек пустой, хотя и довольно дружелюбный, и о женитьбе не думает, — он пожал плечами. Родри все еще силен, я сомневаюсь в том, что он заставит наследника немедленно вступить в брак. Но кто я такой, чтобы знать мысли королей?

Он ухмыльнулся мне:

— Пожалуй, из них только вы, господин мой, еще известны мне, и — что я знаю о вас?

— Ты знаешь, что у меня есть сестра. Лицо Лахлэна застыло:

— Да. Знаю, — он бросил короткий взгляд на Финна. — Но мы не станем говорить об этом: ваш ленник поднимет меня на смех.

Финн улыбнулся:

— Тебе приглянулась принцесса? Ну и что с того? — ведь ты же менестрель.

Со струн лились золотые звуки мелодии, но Лахлэн не улыбался больше:

— Так и есть, благодарение Лодхи и Его силе. Но иногда мне хотелось бы стать большим…

Значит, принцесса может тоже поглядывать на него?.. Без сомнения. Но хотя менестрели и в чести при дворах королей, этого еще недостаточно, чтобы взять в жены женщину, занимающую такое положение, как Торри.

Я подался вперед и потер горящие от усталости глаза. И тут я услышал крик.

Финн напрягся, пытаясь подняться, и упал назад на ложе, должно быть, он подумал, что это Аликс. Но я уже знал, что это не так. Голос принадлежал моей сестре.

Я не мог потом вспомнить, как добрался от шатра Финна до своего собственного, не помнил и того, как рядом со мной оказался Лахлэн со своей поблескивающей арфой. Он просто был рядом, сжимая в руках свою Леди, и сыпал проклятьями. Я не слышал их — вместо этого в моих ушах звенел отголосок крика Торри и бешеный стук крови в висках.

Вокруг моего шатра собрались люди. Кто-то откинул дверной полог и закрепил его. Внутри видна была только пляска теней и призрачных фигур. Я разбил строй и ворвался внутрь, не думая, зацепил ли кого-нибудь по дороге.

Турмилайн стояла в углу, завернувшись в мою собственную темно-зеленую рубаху. Единственная свеча озаряла шатер неверным тусклым светом, лицо моей сестры в этом полумраке было бледным и напряженным, и только в золотых волосах поблескивали искорки света.

Она увидела меня и тут же подняла руку, словно чтобы остановить, показать, что с ней ничего не случилось. Мне пришло в голову, что моя сестра сильнее, чем я полагал, но времени на размышления не было. Я смотрел на Роуэна и неподвижное тело, над которым он склонился.

— Мертв? — спросил я. Он покачал головой и наклонился, чтобы вытащить из бессильной руки лежащего нож:

— Нет, мой господин. Я оглушил его рукоятью меча — знал, что у тебя будут к нему вопросы.

Я подошел ближе и взял лежащего за плечо — кольца кольчуги впились мне в ладонь, но я рванул его на себя и перевернул лицом вверх, чтобы разобраться, кто передо мной. И чуть было не выпустил его, увидев его лицо.