- ...вы исключительно точны, а вот я должен извиниться - жена моя еще наводит последний марафет... Вы же понимаете - все эти женские штучки!

Употребив слово "жена" вместо официального, положенного премьер-министру по рангу, "супруга", Соболев сразу обозначил неформальный характер встречи. Он определённо располагал к себе - в нем не было ничего напускного, "номенклатурного", чего так не любил и опасался Обнорский... Жену премьера ждать не пришлось - Валентина Павловна появилась спустя несколько секунд после слов про "все эти женские штучки". Она вышла в вечернем платье, и Обнорский снова вспомнил про свои джинсы и свитер.

Соболев представил жену, Андрей галантно поцеловал ей руку.

- Мы покушаем в зимнем саду, - сказал Соболев. - Прошу вас. Стол уже накрыт, и нас ожидает бутылка замечательного "бастардо" девятьсот шестьдесят пятого года.

Столик посреди зимнего сада был уже сервирован. рядом застыл официант с профессионально-внимательным лицом и в "бабочке". На белоснежной скатерти не было ни единой морщинки, сверкал хрусталь, в центре стола высилась бутылка непревзойденного крымского "бастардо"... Как-то сразу удалось избежать банального "политесного" разговора о погоде, красотах Северной Венеции и Тавриды, и прочей "обязательной" в таких случаях ерунды. Халдей в "бабочке" откупорил вино, Соболев заговорил о крымских винах. О чудовищной трагедии горбачевской эпохи, когда безжалостно вырубалась элитная лоза. О самоубийстве знаменитого крымского винодела... Соболев говорил горячо, страстно, о наболевшем. В его голосе слышались горечь и скрытая ярость... Обнорский ощутил симпатию к этому крепкому открытому мужику (хотя слово "мужик" как-то не очень употребимо к премьер-министру).

А "бастардо" оказался хорош. Чудо как хорош.

- За наше знакомство! - сказал Соболев, и бокалы с рубиновым вином сошлись, пропели глубоко, мелодично.

- Нам с Валентиной, - продолжил Соболев, когда выпили вина, - очень хотелось познакомиться с вами, Андрей, потому что мы оба ваши поклонники... Справедливости ради замечу, что ваши книги первой открыла Валя. Она, можно сказать, настояла, чтобы я прочитал "Переводчика". Я ведь в силу своей работы довольно-таки сильно занят, и свободного времени негусто... Но Валентина настояла, и я прочитал. За одну ночь! И сразу понял, что это пережитое, это выстраданное, это - НАСТОЯЩЕЕ.

- Благодарю вас,- сказал Андрей.

Похвала была - чего ж скрывать? - приятна. Вдвойне приятна оттого, что Соболев говорил искренне, от души...

- Это мы вас должны благодарить, - ответил премьер. - За хорошую, честную книгу... Я берусь об этом судить потому, что сам прошел через Афган, был пулеметчиком и даже (Соболев усмехнулся не очень весело) был награжден... так что - ПОНИМАЮ.

Обнорский, исполнявший несколько лет "интернациональный долг" на Ближнем Востоке, видевший своими глазами кровавую мусульманскую резню во всей ее бессмысленной жестокости и мерзости, относился к коллегам-фронтовикам с искренним уважением. Андрей рассказал Соболевым о своей военной эпопее. Слушали его внимательно, с интересом.

- А чем вы нынче занимаетесь, Андрей Викторович? - спросил Соболев. Что пишете? Когда ждать новых книг?

- Я пишу, - ответил Обнорский, - но, должен сознаться, довольно мало... Страшная напряженка со временем, потому что все время съедает Агентство.

- Агентство? - спросила Валентина Павловна. - Какое Агентство?

- Я ведь в первую очередь журналист, - объяснил Андрей. - Писательство - это, скорее, хобби. А еще я директор Агентства журналистских расследований "Золотая пуля".

- Господи, как интересно! Расскажите, Андрей Викторович...

Обнорский вкратце рассказал о работе Агентства, о последних расследованиях. Для иллюстрации привел пример розыска и задержания Крохи* убийцы депутата Законодательного собрания Санкт-Петербурга. В Питере дело получило громкую огласку, но гости из Крыма о нем не знали. Соболевы выслушали Обнорского с откровенным изумлением.

* Имеется в виду реальный случай из практики Агентства журналистских расследований. Сотрудниками агентства был установлен и задержан некто М. профессиональный киллер, убийца депутата питерского ЗакСа. Случай беспрецедентный, не имеющий в отечественной практике аналогов.

- Это же самый настоящий детектив, Андрей Викторович, -- заметила супруга премьера, когда Обнорский умолк. - Извините за бестактный вопрос: а вы не боитесь? То, чем вы занимаетесь, наверное, очень опасно?

- Как вам сказать, Валентина Павловна... Элемент риска, конечно, есть... не без этого. На нас уже, как принято нынче говорить, наезжали. Нас пытались купить, нас пытались запугать, скомпрометировать... не буду вас утомлять подробностями. Но кто-то же должен делать дело. Было время, когда я пытался работать в одиночку. Вот тогда действительно было очень опасно...

Андрей на несколько секунд замолчал, глядя на бокал кроваво-красного "бастардо"... Он вспомнил, как его пытали в подвале боевики Черепа... и немигающий змеиный взгляд Черепа вспомнил... и гадливенький голос Антибиотика... Он вспомнил последний, предсмертный "парад" ликвидатора Василия Михайловича Кораблева... вспомнил тоску нижнетагильской ментовской зоны. Вспомнил Катин голос и Катины глаза... и бег начиненного долларами микроавтобуса с мертвым водителем за рулем на трассе "Скандинавия"... Он много чего вспомнил.

- Вот тогда было действительно опасно. И афоризм "Один в поле не воин" имеет большой практический смысл. И я начал создавать Агентство. Оно рождалось в адских муках. Как ребенок. Но теперь мой ребенок вырос, окреп и может решать весьма непростые задачи. Простите уж за нескромность.

- Помилуй Бог, Андрей Викторович, - сказал Соболев. - Какая тут нескромность? То, что вы рассказали, вызывает восхищение... Задержание профессионального киллера? Это достойно правительственной награды!

Обнорский усмехнулся, пряча усмешку в усы... Награды? Да, это достойно награды. И эту награду Андрею вручили... после года мытарств... в проходном дворе... со словами: "Держите. Вам медаль, а этим вашим орлам - Звереву и Каширину - часы от министра МВД. Мы их биографии тщательно изучили. По обоим тюрьма плачет: один пять лет за вымогалово отсидел, второй два года в федеральном розыске числился... А мы им - часы. Цените, Обнорский, и помалкивайте".

Человек, который передал Андрею медаль и наградные часы, забыл упомянуть, что "орлы", у которых действительно были сложности в биографии, вычислили и задержали профессионального киллера Кроху. Что за Крохой лежит целое маленькое кладбище и терять ему особо нечего, а объявление Каширина в федеральный розыск связано с милицейским головотяпством. Родион, сам в прошлом сотрудник милиции, был объявлен в розыск как свидетель. Однако где-то в недрах бюрократической машины произошла поломка, и спустя два года "напряженного розыска" (Каширин жил себе дома, ни от кого не скрываясь) Родю задержали как опасного рецидивиста... долго разбирались, а потом освободили, забыв извиниться.

Обнорский усмехнулся в усы и ничего не стал объяснять Соболеву про награды. Он видел умные, проницательные глаза премьера и знал, что Соболев поймет... Но объяснять не стал. К чему "грузить" гостя?

- Скажите, Андрей Викторович, вы беретесь за любые расследования? спросил Соболев.

- Отнюдь. Мы разборчивы, как барышня на выданье.

- Каковы критерии отбора? Общественный резонанс? Коммерческий интерес? Сложность?

- Разумеется, все эти факторы имеют значение, Георгий Васильевич. В том числе и коммерческий интерес, но от некоторых очень выгодных предложений мы все же отказываемся,

- Любопытно... Вам не нужны деньги?

- Нужны. Их еще, к сожалению, не отменили. Отказываемся мы в тех случаях, когда заказчик хочет получить устраивающий его результат. У нас есть основополагающий принцип: вы можете заказать у нас расследование, но не можете заказать результат.

- Я вас понял, Андрей Викторович, - произнес премьер. - Кстати, вы слышали о "деле Горделадзе"?


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: