Матецкий принял Николая радушно. В его демократически-деловой манере держаться человек не особо искушенный, пожалуй, ничего особенного и не заметил бы, но Николай Повзло был человеком искушенным. Он уловил и характерную "крымскую" речь, и криминальный налет... Поздоровались, познакомились. Не теряя времени (Депутатский шик: мое время принадлежит избирателям.) Матецкий поинтересовался целью визита иностранного журналиста. Очень спокойно поинтересовался, но Коля уловил фальшь в его голосе.

- Горделадзе, - сказал Коля. - Расследуем дело об убийстве Георгия Горделадзе.

- А у вас, Николай... э-э...

- Степанович.

- ...Степанович, есть заказ на это расследование?

- Разумеется.

- Чей? - как будто безразлично спросил Матецкий.

- Главного редактора нашей газеты "Явка с повинной", -- совершенно серьезно ответил Коля.

- А-а, - разочарованно протянул депутат. "А чего, - подумал Коля, - ты ждал? Что я тебе открою заказчика?" - А кто вас финансирует?

- Есть такая детская книжка - "Денискины рассказы", - весело сказал Повзло. - Там в одном рассказе ребятишки спектакль ставили - "Смерть шпиона Гадюкина". Так вот, этот шпион говорит "нашему": "Мы с вами недолго знакомы, но я вас очень прошу, дайте мне, пожалуйста, план аэродрома..."

Матецкий юмор оценил, ухмыльнулся.

- Пиар делаете?

- Нет, пиар не делаем. Делаем расследования.

- Значит, независимая пресса?

- Независимая, Леонид Семенович.

- Хорошо, хорошо... Рад за вас... А ко мне-то что вас привело? Я к "делу Горделадзе" никаким краем...

- Мне компетентные люди посоветовали к вам. Вы, говорят, были с Георгием в хороших отношениях.

- Это только некомпетентные люди могли вам такое сказать... Кто сказал-то?

- Да уже и не помню. Кто-то из журналистской тусовки...

- Наврали ваши "компетентные". Не был я с ним в хороших отношениях. Знаком - и все. Не более.

- А я слышал, вы ему деньги ссужали.

Матецкий поглядел на Колю внимательно, колюче:

- Опять "компетентные" сказали?

- Не ссужали, Леонид Семенович? Врут?

- Ну... ссужал. Был такой факт.

- А велика ли сумма?

- Нет, ерунда. Мелочь. Говорить не о чем.

- А все-таки? Это, надеюсь, не секрет? Матецкий взял со стола карандаш, легко слом его пальцами одной руки.

- Какой же секрет? Тыщу баксов, - сказал он. Потом посмотрел на половинки сломанного карандаша и добавил. - Или две.

- А он отдал?

- Э-э... отдал.

- Вы как-то неуверенно это произнесли.

- Отдал, отдал... - сказал, раздражаясь, депутат. Швырнул сломанный карандаш на стол. Коля посмотрел на его сильные, "трудовые" депутатские руки. Отдал он мне долг, Николай Степаныч. Мне долги всегда отдают. Я человек авторитетный.

- Это хорошо. Но, коли вы дали покойному Горделадзе...

- А почему покойному? Кто видел мертвого Георгия? - перебил Матецкий.

- А "таращанское тело"?

- Э-э! Это еще нужно доказать, что в лесу нашли тело именно Георгия, возразил депутат.

- Хорошо. Не будем дискутировать на эту тему. И все-таки, раз вы дали Горделадзе в долг значительную сумму...

- Мелочь я ему дал, мелочь.

- Понятно... Но раз все-таки дали две тысячи долларов в долг, значит, отношения у вас были неплохие. Так?

Матецкий взял второй карандаш. "Сейчас сломает", - подумал Николай. Но депутат повертел карандаш в руке и швырнул его на стол.

- Отношения у нас были никакие... Так, здоровались. Я его знаю, он меня. Тут все друг друга знают Киев - город маленький.

- А почему все-таки дали? - продолжал настаивать Николай.

- Он попросил - я дал. Думаю: почему не дать? Горделадзе - он же отвязанный. Не дашь - начнет грязью поливать. А так - дал небольшую денежку и как в рекламе: заплатил налоги и сплю спокойно.

Матецкий засмеялся. Коля тоже улыбнулся.

- Тем более, - продолжил депутат, отсмеявшись, - деньги Георгий вернул. Так что я, Николай Степаныч, не в убытке. Но друзьями мы с Горделадзе не были. Извиняюсь... Какие еще есть ко мне вопросы?

Коля задал еще с десяток общих вопросов, на этом "интервью" и закончилось.

* * *

В воскресенье, девятнадцатого ноября, Обнорский Улетел в Питер. В понедельник прочитал лекцию в университете, поговорил со Зверевым. Заниматься "делом Горделадзе" Сашка, как и предполагалось, не захотел. А давить на него было бесполезно по двум причинам: во-первых, характер; во-вторых, Обнорский считал, что если человек работает из-под палки, то и результат будет соответствующий.

- Как знаешь, Саша, - сухо сказал Андрей и вызвал Родю Каширина.

Родион, как и многие, в Агентстве оказался случайно. Относительно, разумеется, случайно. Его трудовая биография началась в заполярном Диксоне, где Родя работал радистом после окончания ЛАУ. Наслаждался романтикой Севера и северным сиянием. Но эта же романтика повела его дальше, и Каширин сделался сыщиком там же, в Диксоне... Как он сам говорил: белых медведей профилактировал. Спустя два года он наелся романтики по уши и вернулся в Питер. Здесь, не нужный никому со своим трудовым опытом, помыкался туда-сюда и с грехом пополам устроился охранником в частную контору, которых к тому времени расплодилось видимо-невидимо. Возможно, так бы и прожил Родион Каширин свою жизнь. Но на фирму, которую он охранял, как-то наехали бандиты из свежеиспеченных отморозков. Роде, когда он попытался рыпнуться с целью выполнения своих профессиональных обязанностей, крепко дали дубинкой по голове. После трехмесячного лечения он остался инвалидом без всяких средств к существованию, кроме нищенской пенсии. Жена от него ушла, зато осталась боль в позвоночнике и - иногда - приступы слепоты... Они были редкими, кратковременными, но обрушивались всегда внезапно. Как будто чья-то рука выключала гигантский рубильник, и весь мир погружался в темноту. В такие минуты Родион оказывался даже более беззащитен, чем "настоящие" слепые.

Как бы сложилась дальнейшая судьба Родиона Каширина, неизвестно. Даже сильные люди при подобном жизненном раскладе, случалось, спивались, опускались на дно... Роде повезло. Однажды он стоял на улице, а точнее - посреди Литейного моста, курил и мрачно смотрел на серую невскую воду. И мысли у него были самые мрачные... В этот-то момент его и окликнул Жора Зудинцев. С Зудинцевым Родион вырос в одном дворе. Возможно, в этот день Георгий спас Родиону жизнь. В ближайшем кабачке они пообедали, выпили немного, и Каширин рассказал Зудинцеву про свою невеселую жизнь.

Георгий и привел Родиона в Агентство... Обнорский два дня думал: стоит ли брать на работу инвалида? Тем более, что и в профессиональном плане бывший радист-сыщик-охранник не Бог весть какое приобретение.

Но все-таки взял. Зудинцев очень просил, и что-то такое Андрей сам в глазах Родиона увидел... "Если, - подумал Обнорский, - начать оценивать людей только по их ценности для дела, то... то - что? Мир вокруг нас жесток, и превращать Агентство в приют для убогих нельзя. Всех не пожалеешь... Но если исходить из подобных рассуждений, то можно уподобиться нашему родному государству". Обнорский уподобляться государству не хотел.

Он взял на работу инвалида Каширина. Журналистского опыта у Родиона не было вовсе, да и оперский был более чем скромным. За два года его не наработаешь. Тем более в заполярном Диксоне. Инвалид включился в работу с энергией ледокола, вспарывающего арктический лед, и уже через год Зверев сказал Обнорскому:

- Толкового мужика взяли, Андрюхин. Я вот его еще поднатаскаю по нашему ремеслу - не нарадуешься...

...Обнорский вызвал Каширина, дал папку с "Отчетом", стопку аудиокассет, сказал:

- Изучай. Завтра вылетаешь в Киев.

* * *

Утром двадцать первого Обнорский и Каширин вылетели в Москву. В аэропорту и во время полета Андрей проверял, как Родя изучил тему (оказалось вполне прилично), и рассказывал о тех событиях, которые произошли позже и в отчет, естественно, не вошли. Родион был заинтригован и, можно сказать, польщен - в расследованиях такого уровня работать ему еще не доводилось.