- Понял, - сказал Обнорский. - Я все понял, Серега...

Посидели, помолчали... Потом Андрей спросил:

- Ты информацию качаешь, а потом что - в стол кладешь?

- По-всякому бывает. Иногда удается кое-что реализовать. Но в основном это касается рядовых быков... Отец для меня недосягаем. Потому и отдаю тебе может, ты сумеешь?

- Я попробую. Но как ты сам понимаешь...

- Я все понимаю. Ну что, поехали за бумагами?

- Поехали.

* * *

Первый тревожный звонок от Повзло раздался под вечер в среду. Андрей сидел в номере, просматривал документы, которые передал Сергей. Часть бумаг большого интереса не представляла - газетные статьи о Матецком, написанные как его сторонниками, так и противниками. Полезной информации они несли немного. Другая часть документов представляла несомненный интерес - в них описывался "бизнес" депутата в Крыму. Обнорский любил и умел работать с документами. Он сел к письменному столу, включил настольную лампу и взял в руку справку о покупке Матецким санатория в районе Ялты... В этот момент и позвонил Повзло. Собственно говоря, перезванивались они ежедневно, но именно сегодня Колин голос насторожил Обнорского с первых секунд разговора.

- Коля, - сказал Обнорский, - что-то случилось, Коля?

- Нет, - сказал Повзло. - Ничего не случилось. Ты когда приедешь?

- Не знаю. Дня через три-четыре... А что?

- Ничего. Просто, понимаешь...- произнес Коля и умолк.

- Ну давай рожай, Николай Степаныч.

- Следят тут за нами. И вообще, мутно что-то.

- Та-ак... давно?

- Как ты уехал - так и началось, - ответил Повзло. Обнорский вспомнил, что еще накануне уловил в Колином голосе какие-то странные нотки, но не насторожился, не придал этому значения... Конечно, это можно списать на собственную усталость и головную боль... Конечно. Списать все можно. Но ребят сюда привез он. И отвечает за все тоже он.

- Рассказывай, - сказал Обнорский... Все можно списать на усталость, но если твои товарищи обеспокоены и "что-то мутное" вокруг них, ты несешь за них ответственность и еще вчера обязан был врубиться. И еще вчера обязан был об этом знать. Потому что, как сказал Соболев, "...расклады в этой игре идут такие, что козыри могут меняться".

- Рассказывай, Коля, - произнес Обнорский.

- Трудно рассказывать. Ситуевина совершенно непонятная ни мне, ни Родьке. Что-то варится, а что - непонятно.

- Интересное кино. Ну хоть факты изложи. Потом вместе будем соображать, что это означает.

- У нас сложилось впечатление, что за нами глаз смотрит...

- Да это я понял, - перебил Обнорский. - Факты-то каковы?

- Да фактов-то нет,.. Серьезных по крайней мере.

- А несерьезных? - уже раздражаясь, Спросил Андрей.

- Два дня подряд к нам без вызова приходят. Вчера - сантехник, сегодня - "скорая"... А мы не вызывали.

- Любопытно. И это все?

- Не совсем, - вяло сказал Коля. - Когда я встречал Родиона в Борисполе, на трассе меня тормознул гаишник, очень долго проверял документы.

- Ну и что?

- Да, в общем, ничего... имеет право. Но он и у Родьки проверил документы. Скажи мне: на кой ляд у пассажира проверять?

Обнорский испытал облегчение: ну ни хрена себе - слежка! Ну ни хрена себе "мутное заваривается"! Ребята, вы чего?

- Слушай, Николай Степаныч, - сказал Андрей, - вы чего там - бухаете с Родионом Андреичем? После крутой пьянки - по себе знаю - давит депрессняк и все чего-то нехорошее чудится...

- Андрюхин! Мы не бухаем. Но у нас... у обоих - заметь!.. у нас складывается впечатление, что вокруг как-то нечисто.

- Креститься надо, голуби, - сказал Андрей. Повзло промолчал, и Обнорский уже серьезно продолжил: - Да вы чего, мужики? Возьмите себя в руки. Это ж бред какой-то... сантехник, гаишник... "скорая". Ерунда все это. Даже слышать этого не хочу. Рассказывай, Коля, по существу дела.

Коля рассказал "по существу дела". Кажется, он несколько успокоился. Обнорский тоже расслабился... а зря.

В Киев он прилетел через день. Сергей предложи. ему взять с собой документы, которые могут представлять интерес. Обнорский взял часть бумаг, от другой категорически отказался.

- Спасибо, Серега, - сказал он. - Не хочу тащить с собой копии документов с грифом "совершенно секретно". Сам подумай: я иностранный подданный... Коснись чего - у меня вдруг обнаружат такие интересные бумажки. Нормально это?

Сергей рассмеялся и сказал:

- Шпионаж все равно не пришьют... Но - смотри сам.

- Спасибо. За информацию спасибо. Если бы мне пришлось самому копать я бы и за год столько не накопал.

- Да брось ты... Невелика помощь-то. А тебе пригодится то, что я тебе дал?

- Не знаю, - честно сказал Обнорский.

- Ну бывай... Соберешься в Крым - звони.

Они попрощались, обменялись номерами телефонов, и машина умчала Обнорского в аэропорт. По дороге он думал об этом загадочном руководителе союза "афганцев"... Кто он? Откуда он черпает информацию? Как ее реализовывает? Ответа не было.

Спустя три часа, после двухчасовой утомительной болтанки в "АН-24", Андрей прилетел в киевский аэропорт Жуляны. Он ничего не стал сообщать Повзло и Каширину о своем прилете, взял в аэропорту такси и за пятьдесят гривен быстро добрался до центра... Сидя на переднем сиденье старенького "жигуленка", Андрей некоторое время размышлял, куда ехать: к Галине или к ребятам, в "штаб-квартиру"? Решил, что сначала к ребятам.

Водитель остановил машину на углу Крещатика и Тараса Шевченко, Обнорский вышел. В Киеве было даже теплей, чем в южном Симферополе, шел дождь. Андрей поднял воротник, посмотрел поверх головы памятника Ленину на окна квартиры. В одном из них горел свет. Значит, дома инвестигейторы.

Обнорский перебежал бульвар, вошел в темный подъезд и поднялся в лифте на пятый этаж. Нажал кнопку звонка... Из озорства закрыл дверной глазок пальцем. В квартире было тихо. Обнорский подождал несколько секунд и повторил звонок.

- Кто? - спросил из-за двери напряженный голос Повзло.

- Серый волк, - сказал, изменив голос, Андрей.

- Кто-кто?

- Волк из Таращанского леса, - очень серьезно, с украинским акцентом, произнес Андрей. - Я принес вам голову Горделадзе.

Тишина за дверью сделалась напряженной, струна за мгновение до обрыва. Обнорский понял, его шуточка не так уж и безобидна... Он кашлянул сказал нормальным голосом:

- Коля, Родик... Это я. Открывайте.

- Андрюха? Андрюха, это ты?

- Да я, я. Кто еще?

- Ты один?

- Глаза разуй, Повзло, - рявкнул Обнорский, в "глазок" погляди.

- Заклеила глазок сволочь какая-то, - ответил К! ля из-за двери.

- А, черт! - спохватился Андрей и снял палец выпуклой стекляшки "глазка".

Спустя секунду-другую звякнула цепочка, дважды металлически щелкнул замок, и дверь отворилась. Из прихожей на Андрея смотрели Коля и Родион.

- Ну вы, блин, Даете, - произнес Обнорский и шагнул в квартиру, протягивая руку.

Поздоровался с Колей. Потом протянул руку Каширину и... Родя застенчиво переложил из правой руки в левую сковороду. Повзло за спиной Обнорского закрыл дверь.

- А сковорода зачем? - спросил Андрей.

- Да... так, - ответил Родя неопределенно. Обнорский посмотрел на Родю... посмотрел на Колю. Покачал головой.

- Тяжелый случай, мужики,-сказал он.-Совсем можно сказать, запущенный случай... Будем лечить.

* * *

Через пятнадцать минут сковородка стояла на плите. Родя бойко жарил яичницу с сосисками.

- Сосиски, - говорил Родя. - Сосиски - это что? Тьфу эти сосиски, вот что... Я, когда на Диксоне служил, оленьими языками питался. Погранцы с вертолета набьют оленей...

- Как они набьют оленей? - поинтересовался Коля.

Родя шуровал у плиты, Обнорский и Повзло сидели за кухонным столом. Посреди стола стояла запотевшая бутылка "Немировской" и три стопки. Выпить предложил Андрей. Он видел, как сильно напряжены мужики испытывал некоторую неловкость за свое озорство (пошутил, блин, серый волк!) и предложил выпить...