- Есть? - спросил он.

Ясное дело, нашлось.

- Да как? Обыкновенно. Поднимают вертушку, находят стадо ...а стада там - тысячи голов... находят стадо и-из автоматов! А потом вырезают только языки да печень.

- А остальное мясо? - спросил Коля. - Остальное куда?

- Остальное песцы сожрут, - ответил Родя. - Но языки оленьи, доложу я вам, - чудо. Вкуснотища. На всю жизнь запомнил.

- Сволочи вы, - сказал Коля. - Из-за языка оленя убить!

- Сволочи,- согласился Родя.- Но языки очень хороши. Это вам не сосиски.

Обнорский сидел, курил, улыбался. Они уже выпили по первой, и было видно, что напряжение ребят несколько отпустило, и они заговорили. И все же было Андрею очень тревожно. Он видел, что мужики здорово не в себе. Можно сказать: напуганы... Что же тут происходит? Мужики-то не трусы, не истерички...

- Готово, - сказал Родион, снимая сковородку с плиты.

Коля разлил водку по стопкам. Выпили под старинный воровской тост: "за дела и удачу", взялись за яичницу.

- Ну так что тут у вас происходит? - спросил Обнорский, когда расправился со своей порцией.

Повзло и Каширин переглянулись. Андрей щелкнул зажигалкой, закурил, посмотрел в окно. За окном шел дождь, блестела мокрая крыша соседнего дома, покрытая тарелками спутниковых антенн.

- Понимаешь ли, Андрюха, - сказал Коля и кашлянул. - Конечно, все это может показаться смешным... Сантехники, гаишники... странные звонки...

- Странные звонки? - спросил Андрей.

- Да, Андрюха, именно так - звонят и молчат. Дешево, конечно, но на нервы действует, - ответил Коля. - А самый интересный звоночек был вчера. Позвонил мужчина и сказал, что в почтовом ящике лежит нечто для нас очень интересное.

- Он представился?

- Нет, - сказал Каширин, - он, разумеется, не представился.

- Что дальше? - спросил Андрей.

- Мы спустились вниз. В почтовом ящике лежал конверт.

- Вы его взяли? - быстро спросил Обнорский4

- Мы на него посмотрели.

- Но не взяли?

- Ты нас за дураков держишь? - спросил Повзло.

Андрей тяжело задумался...

Вспомнил предложение "афганца" Сергея взять ксерокопии любых документов из досье Отца. Неужели Серега подставной? Да нет, не может быть. Во-первых, его рекомендовал премьер. Во-вторых, Обнорского, будь Сергей провокатором, взяли бы с документами прямо в гостинице. Но его не взяли...

- Где сейчас этот конверт? - спросил Андрей.

- К утру его в ящике уже не было, - ответил Каширин.

- На конверте был адрес? Ваши фамилии?

- Ничего не было, Андрюха. Простой белый конверт. Без адреса, без марок. Довольно толстый. А лежать в нем могло все, что угодно - от наркотиков до документов Генштаба Украины.

- Больше этот человек не звонил?

- Нет.

По кухне плыла волна сигаретного дыма. Мрачно молчали три задумавшихся мужика... Теперь, после истории с конвертом в почтовом ящике, Обнорскому стали понятны опасения коллег. Вполне возможно, что если бы мужики взяли конверт, то сидели бы сейчас на нарах СИЗО, а пресса раздувала скандал про русских шпионов под журналистским прикрытием. Окажись ребята менее опытны и осторожны... Возьми они этот чертов конверт...

Андрей разлил водку, сказал:

- Молодцы.

Выпили не чокаясь. Каширин закусил маринованным огурчиком, сказал:

- Теперь нас трое. Думаю, что одному необходимо постоянно находиться в квартире.

- Почему? - спросил Коля.

- Потому что подбросить какую-нибудь бяку могут и в квартиру. В наше отсутствие.

- Могут и в машину, - сказал Обнорский, - могут и в карман опустить незаметно...

- А что делать? - спросил Коля.

Андрей пожал плечами.

- Соблюдать осторожность в доступных нам пределах... Видимо, их возможности тоже не особенно широки. Иначе бы нас уже подставили по-крупному. Но варежку разевать все равно нельзя. Пока нас просто пугают, предупреждают: ребятки, ваше расследование нежелательно. Но могут перейти к активным действиям. И вот тогда... - Андрей замолчал, посмотрел на Николая с Родионом очень серьезно. - Вот тогда может прийти настоящий серый волчара с головой Горделадзе под мышкой. В общем, так, мужики: риск в нашем деле есть. И немалый. Запросто могут подкинуть и наркоту, и шпионские микропленки... Или - хуже того - сделать "насильником". Неволить вас я не могу. Если чувствуете, что не готовы к таким поворотам событий, можете выходить из игры, возвращаться в Питер. Никаких претензий у меня к вам не будет...

-- Ты что, Андрюха? - сказал Повзло. - Ты что несешь? Мы первый год друг друга знаем?

- Не первый, но...

- Извини, Шеф. Извини, но я уже влез в это дело с головой.

- А я, - сказал Каширин, - влез с ногами и делать ноги не собираюсь.

- Давайте не будем горячиться, - сказал Обнорский. - Дело действительно серьезное. Против нас сейчас играют те самые люди, которые причастны к убийству Горделадзе... Это хладнокровные и умные люди. Я не хочу сказать, что с нами могут поступить так же, как с Георгием. Это, пожалуй, перебор. Но пришить дело могут. А украинские зоны ничем не лучше русских... Гарантировать вам безопасность я не могу, мужики.

- А наш заказчик? - сказал Коля.

- Наш заказчик, - ответил Андрей, - весьма влиятельный человек. Влиятельный, но не всесильный... Поэтому я предлагаю вам подумать до утра. Утро, как, говорится, вечера мудренее.

- И думать нечего, - сказал Повзло. Обнорский посмотрел на часы.

- Я сейчас, - сказал он, - уйду... в одно место...

- Привет передавай, - вставил Коля.

- Передам... Так вот, я сейчас уйду. Приду завтра в десять. Проведем оперативку. О'кей?

- О'кей.

Андрей позвонил Галине. Оделся и ушел. В подъезде постоял несколько секунд перед дверью... Резко повернулся и вышел через второй выход, во двор. Если бы кто-то спросил у Обнорского, зачем он это сделал, Андрей не смог бы дать толкового объяснения. Он пересек двор, вошел под арку и секунд двадцать простоял в арке, прислушиваясь, не скрипнет ли дверь, не появится ли "хвост". Но ничего не происходило. Никто не вышел из подъезда, никто не шел вслед за ним.

Обнорский выскользнул на Крещатик и двинулся в сторону площади Незалежности. Он шел и думал: гадалка, странные звонки и визиты... А еще раньше, в Тараще, предполагаемый "хвост"... И, наконец, конверт в почтовом ящике... Что дальше? Что они предпримут дальше? И кто, собственно говоря, прячется за словом "они"?

Ответов у Андрея не было.

* * *

- Как продвигается твое расследование? - спросила Галина утром.

Утро было солнечным, блестел мокрый после дождя асфальт, ветер из форточки играл шторой на кухне. Андрей и Галина завтракали.

- Пока не знаю, - ответил Обнорский, намазывая джем на булочку.

- Интересно! А кто же тогда знает? Что значит "пока"?

- "Пока" значит, что через пятнадцать минут у меня совещание с моими коллегами... Обменяемся информацией, которую накопали за эту неделю, подобьем итоги. Может быть, что-то и прорежется. А может быть, нет. Любое расследование начинается с накопления информации. Именно этим мы и заняты.

- Я еще помню вашу блистательную лекцию по расследовательскому искусству, профессор, - сказала Галина. - Помню, что накопление первичной информации - важнейшее звено расследования.

- Нет, лапушка, не так. Важнейшее звено - это все-таки анализ, умение отделить важную информацию от второстепенной.. Понять, какие события имеют значение, а какие нет. Когда информации нет - беда. А когда информационный поток захлестывает - не лучше. Ну ладно, извини - мне надо бежать... Орлы-инвестигейторы ждут.

Обнорский быстро допил кофе, поцеловал Галину и убежал. Она проводила его грустным взглядом...

* * *

Хозяин ходил по кабинету. Он был без пиджака, и Заец подумал, что хотя Хозяину без малого шестьдесят, он еще очень крепок. Подтяжки охватывали сильные широкие плечи, стекали к брюкам по плоскому животу.