- Стой! - ударил крик сзади.

От перил до земли было метра два или даже побольше. Андрей сгруппировался, подогнул ноги, упал, как на занятиях по парашютной подготовке. Уже целая вечность прошла с тех пор, когда он последний раз прыгал с парашютом, но тело все помнило и действовало само. Слой листьев спружинил, захрустели под ногами ветки. Андрей перекатился, вскочил, быстро побежал налево от лестницы. Налево - и вниз. Он петлял как заяц, оскальзывался, прикрывал лицо рукой. Он не слышал, как спрыгнули с лестницы его преследователи, но нисколько не сомневался, что они это сделали.

Он бежал, сознавая, что шансы не так уж велики но все же есть. Первый раунд он выиграл, он не дал загнать себя в ловушку. А дальше: что будет, то будет... Главное - не влететь в какую-нибудь яму.

Преследовавшие его боевики замешкались, сообщая по рации другой двойке, что Араб выкинул номер, сорвался и сейчас уходит в сторону Почтовой площади:

- В "Макдоналдсе" на площади сидят Туз с Кузей... Пусть попробуют перехватить.

На разговор они потратили всего несколько секунд, но именно эти секунды дали возможность Обнорскому оторваться.

Он выскочил на Почтовую площадь. Освещенную, чистую и почти безлюдную. Ярко светился павильон "Макдоналдса", женщина с детской коляской боролась с ветром на пешеходном мостике над дорогой.

Андрей почувствовал боль в перебитой шесть лет назад ноге. "Значит, подумал он, - спрыгнул я не так уж и удачно. Ладно, теперь это уже не важно. Сейчас я нырну в метро. А там милиция, там полно людей, там они уже ничего не смогут..." Он оглянулся назад, никого не увидел и быстро пошел к входу в метро... Боль в ноге стала сильней. Черт с ней - лишь бы дойти, там уже безопасно... Почти безопасно.

Двери "Макдоналдса" распахнулись и выпустили на улицу двух бойцов в кожаных куртках и вязаных шапочках. Один говорил по телефону. Второй толкнул его локтем и показал на Обнорского.

- Да сколько же вас здесь? - прошептал Андрей, раздражаясь.

Путь к метро был отрезан. Двое уродов смотрели на Обнорского. Андрей резко повернул влево, пошел, пихрамывая. Он не знал, куда идет. Знал только, что дальше здесь оставаться нельзя - спустя несколько секунд на площади появятся еще несколько охотничков. И что тогда делать?

..Он увидел станцию фуникулера - знаменитого киевского фуникулера - и пошел туда, предполагая, что там будут люди. Много людей, которые, сами того не зная, станут его щитом. Он вошел в нижнюю станцию... Никто его не преследовал. Что, неужели получили команду "отбой"?

- Когда поедем? - спросил Обнорский у кассира... Неужели они получили команду "отбой"?

- Сейчас. С вас пятьдесят копеек... Ой, шо то у вас кровь на щеке и курточка порвана?

- Упал, - буркнул Обнорский и пошел к вагону.

Сел у окна, продолжая поглядывать на вход на станцию... Неужели его отпустили? Нет, не отпустили - в помещение станции вошли двое из "Макдоналдса". Один все так же говорил по телефону. Практически не скрываясь, они разглядывали Обнорского в упор, но ничего не предпринимали. Прошла минута, другая.

Вагон дернулся и со скрипом поехал наверх. Двое из "Макдоналдса" остались внизу. - "Ну и что? - спросил сам себя Обнорский. Встретят наверху... Почти наверняка машина с парой торпед уже едет наверх. Почти наверняка они успеют. Фуникулер-черепашка ползет медленно. Ах как медленно он ползет..."

Скрипел трос, мелькали за окном голые деревья. Андрей сидел, привалившись головой к холодному стеклу. Вместе с ним в купе фуникулера ехали полная дама с крашеными волосами и девушка - по виду студентка.

"Надо позвонить, - подумал Обнорский. - Надо позвонить ребятам... или лучше в милицию... еще лучше эсбэушнику Костенко. Или его приятелю - таксиСереге. Они помогут. Должны помочь. Я позвоню, попрошу Серегу подскочить к станции фуникулера. Обязательно его дождусь... Можно, в конце концов, позвонить прямо Соболеву. Премьер сейчас в Крыму. Но даже из Крыма он сможет помочь".

Андрей сунул руку в карман... Телефона не было. Обнорский понял что выронил его когда прыгал с лестницы.

Андрей выругался сквозь зубы и перехватил неприязненный взгляд пожилой дамы. Подумал, что выглядит не лучшим образом - кровь на щеке, полуоторванный рукав куртки...

Вагон фуникулера выкатился на двухколейный участок, где разъезжаются два вагона. За окном мелькали шпалы, наматывался трос, черный от мазута... Внезапно в свете, падающем из окна, Андрей увидел человека. Человек стоял, прислонясь к дереву, и поднимал правую руку. Рука была длинной... Не бывает таких длинных рук, подумал Андрей и вдруг все понял.

- Ложись, - закричал Обнорский.

Рука человека за окном полыхнула пламенем. Андрей рванулся вниз, на пол, увлекая за собой девушку-студентку. В стекле фуникулера образовалась огромная дыра. Посыпались сверху стеклянные осколки, потянуло холодом. Кто-то изумленно вскрикнул. Грохнул второй выстрел. Провизжала пуля. Андрей лежал, прижимая к полу девушку. Прошла секунда, другая, третья... Больше никто не стрелял. Стало тихо. И в этой тишине пронзительно закричала пожилая дама. Обнорский поднял на нее взгляд: ранена?

Дама не была ранена. Она сидела и кричала на одной ноте. В крашеных волосах искрились осколки стекла.

...Когда вагон-черепашка дополз до верхней станции, Обнорский чувствовал себя подобным выжатому лимону. Он вышел и бессмысленно уставился на диораму, изображающую фуникулер. В пояснении к диораме было написано, что фуникулер был открыт в девятьсот пятом году. "Почтенный возраст", автоматически подумал Обнорский.

Возбужденные пассажиры толпились, гомонили.

Откуда-то появился молоденький сержант в милицейской форме.

- Это в него стреляли, - прорезал гомон истерический голос дамы с крашеными волосами. Она показывала на Обнорского пальцем. - Это из-за него всех нас чуть не убили... из-за него! Из-за него нас всех чуть не поубивали!

Толпа как-то незаметно растеклась в стороны, Андрей остался один. Сержант (или как он там называется?) подошел к Андрею и неуверенно сказал, козырнув:

- Предъявите документы.

* * *

В отделении милиции Обнорского продержали почти три часа. Сначала Андрея допрашивал милицейский следак. Потом, когда он узнал, что Обнорский журналист из России да еще проводящий здесь, в Киеве, расследование по "делу Горделадзе", он куда-то позвонил, и вскоре в кабинете появились люди в штатском. Они тоже представились сотрудниками милиции, но у Андрея сложилось впечатление, что они работают в другой организации... Держались люди в штатском вполне доброжелательно, но вопросы задавали быстро и много.

- Как вы оказались в фуникулере, Андрей Викторович?

- Гулял... Увидел фуникулер, захотел прокатиться.

- Гуляли в такую погоду?

- Я с севера, господа. Из Санкт-Петербурга. У нас такая погода обычное дело.

- А что вы делаете в Киеве, Андрей Викторович?

- Я уже говорил вашему сотруднику, - ответил Андрей, улыбаясь, и кивнул на следака.

Тот явно был лишним в собственном кабинете. Держался скованно, в разговор не встревал.

- Расскажите нам еще разочек, Андрей Викторович.

- Ради Бога, господа. Я журналист, директор Агентства журналистских расследований... В Киеве я и мои коллеги заняты расследованием исчезновения Георгия Горделадзе...

- Это благородно, - сказал один, которого Обнорский про себя окрестил "Полковником". - А кто дал вам задание заниматься этим расследованием?

- Задание? Мы независимая организация и сами выбираем темы расследований, - ответил Андрей.

- А что - в "бандитском Петербурге" вы уже все дела расследовали? спросил второй. Его Андрей окрестил "Милашкой".

- Нет, не все. Осталась заначка на черный день... далеко не все.

- Тогда почему же вас так волнуют киевские дела?

- Дело очень необычное, резонансное. Грех пройти мимо.

- Вас нанял Стужа?

- Нет. Первоначально исчезновением Горделадзе нам предложили заняться сотрудники Фонда "Виктория". Потом уже мы сами не могли бросить расследование... Понимаете?