— Да чтобы мы оставались у такой халды?! — в полный голос завопила Ольга Николаевна. — Валя, пошли! Мы… мы… мы… прямо в милицию!

При слове «милиция» баба Капа переменилась до такой степени, что ее нельзя было узнать. Любезнейшая улыбка раздвинула губы. Глаза ласково сощурились. Воркующим голосом она зачастила:

— Куда же вы, куда вы, дамочки?! Так это же я пошутила. Посидите, я кофейку согрею… может, ликерчику хотите?

Но Валя уже поворачивала ключ в дверном замке. А вторая гостья напирала на свою подругу, повторяя в сердцах:

— Идем, Валечка, скорее! Мы ей покажем, старой ведьме!

Лицо у бабы Капы снова омрачилось. И, понимая, что терять ей больше нечего, она завопила дурным склочным голосом:

— Вон отсюда, вертихвостки проклятые! Так я вам и дала лекарства! Я, во-первых, этим сроду не занималась и не занимаюсь! Пошли, пошли вон!

Обе женщины бежали к выходной двери по коридору. А из прочих комнат квартиры выглядывали соседи, понимающе кивали головами и говорили:

— Наша-то Капа никак не угомонится… Опять, видать, своей стряпней угостила кого-то… Вишь, как бегут!

1969 г.

Действуют:

Корнеева — участковый терапевт районной поликлиники, 35 лет.

Прохоров — шофер, 29 лет.

Маленький кабинет в поликлинике. Стол, кушетка, обитая клеенкой, весы, вешалка, шкаф с бумагами и прочее.

Открывается занавес. Корнеева, в белом халате и шапочке, сидит за столом, записывает в толстую подшивку истории болезни. Ее лицо прикрыто марлевой маской. Корнеева (закончив заполнение листа, встает, подходит к двери в кабинет, вызывает). Следующего попрошу. (Садится на свое место.)

В кабинет входит Прохоров. У него перебинтована грязным платком рука, на лице — синяки, на губе — струпья, пластырем залеплен кусок шеи. Все это производит комическое впечатление. Говорит хриплым голосом и очень невнятно. Очевидно, он прикусил язык и с трудом ворочает им во рту.

Прохоров. Здравствуйте.

Корнеева. Здравствуйте. Ваше направление? Садитесь.

Прохоров. Нет у меня направления. Неужели нельзя оказать человеку помощь без бумажки? (Сел на стул.)

Корнеева (осматривает пациента). Что с вами?

Прохоров. Вот — все, так сказать, налицо…

Корнеева. Где это вас?

Прохоров. Производственная травма.

Корнеева. Непохоже.

Прохоров. Как — непохоже?! Выпал из кабины грузовика по причине, что дверь плохо закрывается. На полном ходу вылетел!

Корнеева. А машина?

Прохоров (подумав). А машина?.. Э-э-э… машина пошла дальше.

Корнеева. И далеко пошла?

Прохоров. Кто?

Корнеева. Машина?

Прохоров. А-а, машина она это… э-э-э… я ей крикнул: «Куда ты?» Ну она остановилась. Машина.

Корнеева. От одного окрика?

Прохоров. Ага. То есть, нет. Не от окрика, а оттого, что я догнал, прыгнул в кабину и дал тормоз.

Корнеева. Так. Допустим. А вы всегда так плохо разговариваете?

Прохоров. Зачем?.. Это я прикусил язык, когда летел из кабины.

Корнеева. Ну-ка, поверните лицо. Да-а-а… здорово вас покорябало… С обеих сторон.

Прохоров. Так я же с насыпи покатился вниз. (Круговым движением руки показывает, как он падал.)

Корнеева. А вы не были пьяны?

Прохоров. Кто? Я? С чего вы взяли?

Корнеева. Судя по вашей травме…

Прохоров. Я вообще не пью!

Корнеева. А сегодня?

Прохоров (отвернул лицо и прикрыл рукой рот). А что — сегодня? Сегодня я капли не взял в рот… Кхм…

Корнеева. Оно и видно. Так. А теперь говорите, как было на самом деле?

Прохоров. Так я же… я все по правде вам изложил…

Корнеева. Кто вас ударил? И — за что?

Прохоров. Так я же… Кабина-то у меня — высокая: все ж таки грузовик, пятитонка!

Корнеева. Это было вчера вечером? На Зарайском шоссе?

Прохоров. Точно. А вы откуда знаете?

Корнеева. Я мимо проходила.

Прохоров. Когда?

Корнеева. Когда вас толкнули.

Прохоров. Никто меня не толкнул, я выпал из кабины! Сколько раз повторять?!

Корнеева. Если вы будете говорить неправду, нам не о чем толковать.

Прохоров (после паузы). Ну толкнули.

Корнеева. Кто вас толкнул?

Прохоров. Вы же видели.

Корнеева. А вы скажите.

Прохоров (после паузы). Ну девчонка одна…

Корнеева. Так. За что?

Прохоров (передразнивает). «За что»!.. Да ни за что!

Корнеева. Так уж и ни за что?

Прохоров. Я к ней по-хорошему: прошвырнемся, говорю, в парк. А она… (Грустно махнул рукой.) Ох и распустили мы этих баб. А что я ей сделал? Не хочешь идти с человеком, скажи. Так? А если драться, это что же будет?!

Корнеева. Она вам не говорила, чтобы вы оставили ее в покое?

Прохоров. Что-то там бурчала… Вот всюду кричат: «Равноправие, женское равноправие!» А они и считают теперь, что им все дозволено!

Корнеева. Кто так считает?

Прохоров. Ну эти бабы… Девчонка такая вот-ее от пола не видать, а она тоже к себе требует (передразнивает) «уважения»!

Корнеева. А вы против?

Прохоров. Я не против, но драться зачем?!

Корнеева. Так вас побили или вы упали?

Прохоров. Ну, в общем, она меня толкнула, а я это…

Корнеева. Не удержались на ногах?

Прохоров (утвердительно кивнул головой, после паузы). Ага. (Пришел в ярость.) Да я ее, если увижу, я ей такое сотворю, что ее ни в одну больницу не примут! Я ей покажу, как человека калечить! Я ее!..

Корнеева. Видите, что у нас получается: вы идете пьяный, увидели женщину и считаете возможным приставать к ней.

Прохоров. Я не приставал! Я ей только сказал: «Пойдем в парк». Ну что тут обидного?! Нет, избаловали у нас этих самых баб. Они о себе понимают так, что они — самые главные. А в чем дело?! Кто она такая, чтобы драться?! Я понимаю, допустим, вот вы, доктор. Вы образование имеете, людям помогаете в смысле здоровья. А та что? Ну, которая меня огрела?! Кто она, я говорю, такая, чтобы постороннего товарища — то есть меня — ни за что, ни про что…

Корнеева (сняла марлевую маску). Ну, может, и не совсем «ни за что, ни про что»…

Прохоров. А-а-а-а-а… так это вы?!

Корнеева (утвердительно кивает). Именно. И позвольте мне, как очевидице, сказать, что вы не только предложили мне отправиться с вами в парк, вы еще меня схватили за руку и тащили в сторону парка. Помните?

Прохоров. Разве я это… разве я говорил?

Корнеева. Да, говорили вы много. Но, к сожалению, я не могу повторить этих слов.

Прохоров (поспешно). Не надо!

Корнеева. Я тоже думаю, не надо. А когда я вас оттолкнула — поверьте, не очень сильно, вы упали, потому что и вообще-то стоять на ногах вам было трудно.

Прохоров. Разве?.. Хотя — да, качало меня уже здорово. До того, как мы встретились…

Корнеева. А мы не встретились. Вы меня догнали, что вам было очень трудно. И я хотела было от вас убежать, но, когда поняла, в каком вы виде, я просто приказала себе идти медленно.

Прохоров. Там действительно насыпь была…

Корнеева. Это я помню. И когда вы дернули меня за руку, я вырвала свою руку из вашей… Вот тут вы скатились вниз — от одного этого движения.

Прохоров. Разве? Хотя — да. Я лицом попал в эти… как их? В кусты.