На этот раз он вознамерился выколачивать деньги из кабатчика. Кто-то из завсегдатаев «Ловушки» дернул к дверям, едва заметив печально известного Молота.

– Сядьте на место, сэр, – спокойно сказал Джимми, перегородив тому путь. – Просто сядьте.

Молоту нравилось, что самый страшный представитель его шайки неизменно выражается, как благородный. Это казалось ему забавным – особенно, когда к ровным высказываниям Джимми добавлялось что-то крепкое от менее сдержанных членов банды.

– Пока мы не размазали ваши мозги по полу... сэр, – добавил пройдоха Марти. Маленький полукровка славился тем, что, в отличие от своих миролюбивых сородичей, умел не только тащить все, что плохо лежит, но и неплохо так стрелять. Часто попадал в причинные места обидчикам – говорил, «все из-за маленького роста», но так гнусно ухмылялся при этом, что никто ему не верил.

Главарь тяжело оперся на стойку, снял шляпу и вытер лоб чистым платком – Молот был жирнее самой раскормленной свиньи и потел соответственно. Но последний, кто заикнулся о его паршивом виде, «случайно» свалился в канаву и размозжил себе череп о кирпич.

– Здравствуй, Руфус, – оскалился Молот. Представьте себе свинью с острыми железными клыками. Кое-кто на полном серьезе утверждал, что Молот сжирает на завтрак своих врагов, потому и обзавелся такой внушительной челюстью. – Позволь представить тебе моих друзей – тех двух зовут Лист и Люк, я сам их всегда путаю... Типа с ножом зовут Вольтанд, а оборотень – это наш Мортимер. Ему идет костюм, не находишь? Эта злобная мелюзга – Марти. А вон там Джимми Шейн, ты о нем слыхал... Так как продвигается торговля?..

Молот говорил вкрадчиво и тихо, да к тому же имел очень приятный голос, что совсем не вязалось с его внешностью.

Джимми не слушал. Парень, вздумавший убежать сначала, вернулся на свое место и теперь во все глаза смотрел на Джимми.

– Эй, – выдохнул он. – Я же тебя знаю!..

Совсем съехал с катушек, придурок! Молот обернулся на чужой голос, как и Вольтанд с Мортимером. Первый многозначительно положил ладонь на рукоять ножа, торчащего из-за пояса.

Парень осекся и вжался в стул. Хмыкнув, Вольтанд отвернулся. А Джимми проклял чужую память.

Он его тоже вспомнил. С трудом, но вспомнил.

Молот уже успел приложить кабатчика Руфуса башкой о стойку, а парень, как заколдованный, все смотрел на Джимми.

– И откуда ж этот чистенький знает нашего Джимми Шейна? – протянул Марти шепотом, когда Молот, Вольтанд и Мортимер уволокли кабатчика в подсобку, оставив полукровку и братьев с Джимми сторожить.

– Молодой человек ошибся, – громко произнес Джимми.

Молодой человек, без сомнения, принадлежал к высшим кругам общества. У юных аристократов иногда кровь бурлила и толкала их на подвиги – сунуться на дно, к примеру.

– Молодой человек на вид старше тебя, – хмыкнул Марти.

– На дне взрослеют быстро.

– Эт-то точно, – хохотнул Марти и припугнул «юнца», резко выхватив револьвер. Зашелся смехом, увидев, как аристократишка вздрогнул. Братья тоже заулыбались – абсолютно одинаково. Иногда Джимми думал, что у него просто двоится в глазах.

До вечера случайная встреча не выходила у Джимми из головы.

Дома, когда солнце уже скрылось, он прижался лбом к окну и вспомнил, наконец, про совет Пауля.

Словно в насмешку, рядом с домом, где снимал комнату Джимми, располагался бордель. Совсем близко – каждый вечер он мог любоваться на шлюх, с балкончика зазывающих посетителей. К позднему времени там осталась лишь одна – ходовой товар, что поделать...

– Эй! – крикнул Джимми, открыв окно. – Ты, красавица!

Девушка механически улыбнулась и механически же стянула платье с плеча, но, приметив маску, вздрогнула, выдавая, что она все же человек, а не новомодная кукла.

– Я урод! – громко заявил Джимми. – Поэтому плачу тройную цену! Приходи!

Он не впервые снимал там женщину, но именно эту видел первый раз. Вероятно, из недавних... Она была мила. Что уж там – очень мила. Длинные черные волосы, узкое нежное лицо, трогательная улыбка, точеная фигурка танцовщицы... Она постучала в дверь, и Джимми на пару секунд застыл на пороге.

А потому еще неожиданнее стало то, что за ее спиной вскоре кто-то появился и железным тоном приказал:

– Пошла вон, шлюха.

Джимми оторвал взгляд от проститутки и не удержался – присвистнул. Одна женщина гнала от него другую! С таким он ни разу не сталкивался.

Черноволосая возмущенно оглянулась – и тут же получила по лицу. Ладонью, с размаху.

Он ослеп, когда увидел ту, вторую. Но не был бы собой, не вмешавшись.

– Только не надо драться, – Джимми схватил брюнетку за локоть, останавливая. Сунул ей монету в уже сжатый для драки кулачок. – Моя леди неожиданна и безумна, милая. Прости ее... И до встречи.

Фыркнув, она убралась, напоследок кинув на «леди» гневный взгляд.

– Я бы не советовал вам появляться рядом с борделем в темное время суток, – сказал Джимми, пропуская нежданную гостью. – Сдается мне, этот цветочек может и отомстить.

– Элиза? – удивилась девушка. – Она тупа, как пробка, но на диво отходчива. Тем более, если подарить ей ленту или, как сделали вы, мелкую монетку.

– О, – только и смог выдавить Джимми. – Выходит, вы тоже...

– Конечно, – улыбнулась она и стала медленно распускать шнуровку корсажа. – Маленькая Элиза сказала, что бежит к уроду напротив... А я ведь, – она вызывающе улыбнулась, – приметила тебя гораздо раньше...

Она не походила на проститутку. Совершенно не походила. Это не исправляло ни вульгарное платье, ни распущенные волосы. Что-то не то, что-то иное в глазах и жестах... Но она разделась и потащила Джимми в постель. А после забрала деньги, лишив сомнений.

Утреннее солнце слепило, как ее волосы. Невозможно иметь такие волосы.

Невозможно так любить за какую-то горсть монет.

Джимми хотел спросить, что же ей нужно, но не успел – он проснулся в одиночестве.

У Молота, на этот раз не нуждавшегося в сопровождении (явились уже к нему), Джимми молчал и думал о ночи. Главарь общался с просителями, Вольтанд его охранял, Мортимер сторожил у двери, братья играли в бильярд, а Марти старался растянуть один разрешенный стаканчик виски на целый день.

Молот держал притон, бар, где каждый знал его ближайшее окружение, так что с Джимми то и дело здоровались и предлагали выпить. Кому не хочется иметь в приятелях снайпера самого Молота? Здесь постоянно вертелось несколько шлюх, играла музыка, всегда кто-то пил... Словом, здесь даже утром был вечер. А Джимми ждал реального вечера, и время тянулось очень долго.

Один посетитель привлек его внимание. Тот самый вчерашний аристократ. Он явно хотел подойти, но Джимми держал на коленях винтовку и улыбался слишком безмятежно.

– Ба-а-а, – протянул Марти, тоже заметив гостя. – А кто же это у нас тут такой миленький? Такой чистенький и в галстучке?.. Джимми, опять твой дружок?

– Кто пустил сюда ублюдка с верхов? – поинтересовался Джимми лениво. – Я думал, тут приличное заведение.

– Я тоже думал, – подхватил один из братьев, Люк или Лист.

– И я думал, – добавил Лист или Люк.

– Я думал, тут собираются только порядочные бандиты.

– Я думал, тут не встретить аристократишку.

– В нашем баре.

– В нашей яме.

– Шел бы ты, беленький.

– Перчатки замараешь.

– В кровище.

– В желчи.

– Из желудка ее знаешь, сколько...

– У аристократиков порой побольше, чем у нас.

– Шел бы.

– Отсюда.

– И поскорее.

– Пока не схлопотал, – вклинился Марти.

– Пока в штаны не наложил!

– Пока костюмчик чистый!

– Шел бы!

– Проваливай!

Гость из прошлого убрался, не выдержав.

Джимми усмехнулся, глядя как братья, продолжая о чем-то говорить уже на порядок тише, возвращаются к игре. Наверное, им никогда не бывает скучно или одиноко.

Джимми гнал от себя поганые мысли, но... Вернувшись в мирную жизнь, каким-то образом он вновь стал инфантильным придурком, которому надо что-то кому-то рассказать. Он понимал это – и потому часто молчал. Точнее, молча бесился.