Он признался себе – на одну ночь он забыл все. И потому ждал еще одной ночи. Наконец-то ему пригодятся деньги...

– Ты все-таки знаешь его, – сказал Марти уже вечером, вознамерившись, уже с разрешения патрона, вылакать весь запас алкоголя в баре. – А он – знает тебя.

– Я работал в его доме садовником, – ответил Джимми, застегивая пиджак.

– Снайпер с лопатой...

– Самому смешно.

***

...Еще никогда никто не встречал Джимми в его же собственной комнате.

Но эта девушка изменила привычный порядок.

– Скажи, как тебя зовут. Чтобы я знал, кого спрашивать в борделе.

– Скажу. А ты, – она облизнула губы, – снимешь маску.

Джимми заподозрил что-то неладное. Возможно, ее возбуждает уродство?.. Впрочем, какая разница!

Он расстегнул крепления и бросил маску на стол. Девушка не вздрогнула, только замерла, разглядывая его с расстояния пары шагов.

– Так как тебя зовут?

– Ясмид.

Редкое имя. Запоминающееся.

Джимми сел на кровать и притянул к себе девушку. Усадил ее себе на колени, обнял и ухмыльнулся, дожидаясь хоть какой-то знакомой реакции. Удивления, страха, отвращения...

– И ничего? – спросил он. – Я страшен, как гоблин, а ты молчишь?

– Я знала, что ты уродлив, – Ясмид обвила его шею руками, прильнула так близко, что он почувствовал жар. – Поверь, это не главное.

И вновь. Теперь – слова, никак не подходящие шлюхе.

– Ты врешь мне. Но мне плевать.

На следующий вечер она не пришла. Джимми поначалу даже подумал, будто обидел ее, но потом вспомнил, с кем имеет дело, и явился в бордель.

Ясмид никто не знал.

Не знал никто и Элизы – ту маленькую брюнетку звали Лили.

Джимми заснул лишь под утро.

И почти сразу же проснулся – ему мерещился другой свет, не привычная лампа и не солнечные лучи.

– Ясмид.

Девушка рухнула на постель рядом с ним и весело улыбнулась.

– Скучал?.. Ты был в борделе, я знаю.

– Не удивлен.

– Чему не удивлен? Тому, что я тебя обманула, или тому, что я не проститутка? Последнее мне бы больше понравилось.

– Тогда последнее.

Джимми сел на кровати, стараясь не смотреть на нее, и потянулся за маской.

– Можно мне остаться у тебя?

– Так за этим ты здесь?

– На твои деньги я вполне могла снять номер на неделю или больше, – она тоже села и обняла его, щекоча волосами голую кожу. – Ну же, подумай...

– Предложи варианты.

– Ты сильный. Ты... умелый, – Ясмид оторвалась от него и многозначительно опустила взгляд. – Ты мне нравишься. И деньги мне не нужны.

– А что нужно? – наверное, стоило отойти от нее и спрашивать с расстояния. – Ну же, говори.

– Позже, – прошептала Ясмид ему в губы, так, что он практически дышал ее вздохом.

***

Даже Молот отметил, что Джимми Шейн изменился.

– Бабу классную нашел, – без особых изворотов сказал главарь. Время от времени он любил играть в карты со своей свитой. – Ставлю десятку, что дело в бабе.

– Красивая? – спросил то ли Люк, то ли Лист.

– В постели как? – добавил то ли Лист, то ли Люк.

– Олухи вы, – хохотнул Молот, отбивая восьмерку Мортимера. Выигрывая, он всегда был в благодушном настроении. – Видно, что и красивая, и в постели хороша...

– Человечка или из наших? – поинтересовался Вольтанд. – Вы на наших западаете так, что можете и с катушек съехать. Видел я – только поманить, и вы уже...

– Где ж ты видел? – хмыкнул Марти. – Сам борделями, вроде как, брезгуешь.

– Есть исключения, – осклабился Вольтанд. – Знавал я, скажем, одну кендерку... Росту – чуть, но что вытворяла!

– Извращенец, – заметил Марти нарочито сдержанно. – Сам я к кендерке и не сунулся бы. Особенно, помня о неудачном опыте папаши... Кто еще поделится воспоминаниями?

Молот только довольно улыбнулся – ему были доступны любые женщины дна.

– Орчиха, – просто сказал Мортимер. И пояснил, чтобы стереть с лиц приятелей выражение отвращения: – Я молодой был. Гон, время такое, луна... Мне плевать было, с кем, а ей понравилось.

«А может, она оборотень? – подумал Джимми. – И тоже – луна...» Но сегодняшний сон случился ранним утром.

– Эльфка, – сказали братья в один голос.

– Высокая.

– Тоненькая.

– Но в постели – ух!

– Выжала!

– Обоих, – фыркнул Вольтанд. – Знаем-знаем...

На эльфку Ясмид тоже не походила – после знакомства с Паулем и Вольтандом Джимми узнавал эльфов очень легко. Человек, точно человек – и это плохо. Даже эльфы признают – иногда невозможно представить, что творится у людей в башке.

Тем днем Молот еще «навестил» одного должника, а после разрешил Джимми взять выходной. Не забыл, правда, глумливо рассмеяться и остеречь от эльфиек, но Джимми искренне плюнул на домыслы шайки.

Ясмид его ждала. Серьезная.

Она сидела на постели очень ровно, сложив руки, сжатые в кулаки, на коленях. Волосы, ее чудесные волосы, закрывали всю спину и сияли на солнце.

Взглянув на нее, Джимми уже понял, что ей нужно.

– Наконец-то, – пробормотал он. – Это не могло продолжаться долго...

– Да, мне нужна твоя помощь, – не стала отпираться Ясмид. – Но послушай... Я смотрела на тебя много дней. Я наблюдала. Я выспрашивала и узнавала... Я знаю тебя. Так же, как и то, что у меня не хватит денег на твои... услуги. Зато я могу предложить тебе другое, – она повернула голову и посмотрела ему в глаза. – Уже предложила. И предлагаю сейчас.

– Только что-то действительно серьезное могло толкнуть леди в лапы к монстру, – задумчиво заметил Джимми, присаживаясь рядом. Он провел рукой по ее волосам – она не шелохнулась.

– Ты не монстр, – твердо сказала Ясмид. – Я женщина, я вижу такое. Ты обнимал меня и целовал так, как не стало бы делать чудовище. Ты гладишь мои волосы, как будто нет ничего в мире ценнее. И смотришь на меня, как на сокровище. Я вижу... Ты не можешь быть монстром. Я бы не стала просить, будь ты другим.

– Брось, – поморщился Джимми. – Я прекрасно знаю, кто я, а ты сейчас сидишь перед моими глазами. Так что хватит врать, на меня не действует.

Казалось, это отдалило ее. Она нахмурилась и на миг прикрыла глаза. А потом резко встала и сказала уже совершенно иным голосом:

– Хорошо. Тогда я предлагаю сделку. Ты убьешь одного человека, а я останусь с тобой. Пока не надоем.

– Вот так вот просто? А ведь женщины умеют надоедать...

– Я другая.

– Ты станешь холодно целоваться, смотреть в потолок и лежать бревном, – пожал плечами Джимми. – Будешь морщиться и отводить взгляд, когда я снимаю маску.

– Не буду, – решительно мотнула головой Ясмид.

Она держалась так прямо и гордо, будто вызывала его на поединок. Быстро опомнилась и вернулась – прильнула, расстегнула крепления маски, погладила его лицо, поцеловала так страстно, что ни у кого бы не осталось сомнений...

Ночью она разглядывала его шрамы. Трогала их пальцами, целовала и шептала, шептала... что – Джимми не слышал. Не мог слышать. Она ворвалась в его жизнь, быстро, стремительно, наплевав на слова и первые прикосновения, сразу оказалась в постели. Девушка с ясной целью, решительная и бесстрашная... И до одури красивая. И невероятно желанная. И...

– Ты собираешь вырезки о войне... Ты воевал... Расскажи мне. Все, что хочешь. О войне, о прошлом, о будущем. Мне интересно. Мне действительно интересно.

Джимми рассказал – неохотно, коротко... Ясмид слушала, ловила каждое слово, расспрашивала – и так трогательно, так внимательно, так серьезно, что хотелось обнять ее и пообещать, что он убьет каждого, на кого она покажет пальцем, любого, кто смел ее обидеть, всех, кто когда-либо причинил ей вред.

Она подкупила его с легкостью.

– Ты лучше многих, – шептала она. – Ты самый лучший...

– Не верю не единому твоему слову, – с трудом отвечал Джимми. – Но это приятно.

– Зря не веришь, – в какой-то момент ее голос изменился. – Ты... ты теплый. Мне казалось, нет больше таких... С тех пор как...