— Уотерс.

— Да, Уотерс. Что в вас есть такого, ради чего девушка может пожертвовать свободой?

— Я много знаю о сушеных водорослях, — с надеждой произнес Рамсден.

Юнис лишь покачала головой.

— Нет, — повторила она, — вынуждена отказать вам. Вы оказали мне величайшую честь, какую мужчина только может оказать женщине, мистер Уотерсон…

— Уотерс, — повторил Рамсден. — Давайте запишу.

— Не стоит беспокоиться. Боюсь, нам не суждено больше встретиться.

— Но мы же завтра вместе играем на турнире.

— Ах, да, точно, — вспомнила Юнис. — Смотрите же, не подведите. Я хочу завоевать кубок больше всего на свете.

— О, если бы я мог завоевать то, что хочу больше всего на свете, — воскликнул Рамсден. — То есть, — добавил он для пущей ясности, — вас. — Язык его тут же завязался бантиком, и больше Рамсден не произнес ни слова. Он медленно направился к двери, взялся за ручку, бросил прощальный взгляд через плечо и понуро шагнул прямо в шкаф, где хранилась тетушкина коллекция водорослей.

Вторая попытка оказалась более удачной: он очутился у выхода, а затем и на улице. Дул прохладный ветерок, тускло мерцали звезды. Доводилось ли этим безмолвным звездам наблюдать столь душераздирающую сцену? Опускалась ли ночная прохлада на чело, несущее печать более несчастной любви? О, да!.. То есть, конечно, наоборот, — о, нет!

Желающих поучаствовать в турнире смешанных пар набралось немного. На моей памяти так было всегда. Мужчины в большинстве своем — идеалисты и предпочитают не лишаться иллюзий относительно своих избранниц. И впрямь, самому закаленному герою нелегко бывает сохранить восторженно-рыцарское отношение к слабому полу, когда раз за разом приходится выбираться из рафа после ошибок партнерши. Да и сами женщины то и дело глупо хихикают, смазав простой удар, что вовсе не добавляет им шарма. Встречаются, конечно, редкие исключения, но сейчас речь не о них, а о самых обыкновенных обладательницах гандикапа тридцать три, что играют в туфлях на высоком каблуке. Стало быть, на следующее утро у десятой лунки, где всегда начинаются подобные матчи, собралось всего восемь пар. Шесть из них серьезного внимания не заслуживали — средней руки гольфисты да девушки, изредка выходящие на поле для гольфа подышать свежим воздухом. Оглядев собравшихся, Рамсден понял: опасаться стоит только Марселы Бингли, которой достался в партнеры Джордж Перкинс, молодой гольфист с гандикапом шестнадцать. Джордж играл весьма заурядно, а вот Марселя как-то даже участвовала в женском чемпионате Британии, и умения обращаться с клюшкой ей было не занимать.

Первым же ударом Марсела уверенно отправила мяч точно на середину фервея, и Рамсден решил серьезно поговорить с Юнис. В этот миг предстоящая игра занимала все его мысли. Может, имена победителей в турнире смешанных пар и не вписывают в историю золотыми буквами, но Рамсден был истинным гольфистом. Истинный же гольфист одинаково стремится к победе и в товарищеском матче и в чемпионате.

— Сейчас важно играть наверняка, — сказал Рамсден. — Не рискуйте понапрасну. Надежность — прежде всего. Мисс Бингли — крепкий орешек, а вот Джордж Перкинс рано или поздно начнет ошибаться. Если играть аккуратно, никуда они не денутся. Остальные нам не соперники.

Возможно, эта речь покажется вам странной. Хотите сказать, в ней что-то не так? Вы правы. Вот и Юнис Брай тоже удивилась. Начнем с того, что Рамсден произнес целых тридцать четыре слова подряд, причем некоторые из двух слогов, а то и длинней. К тому же Рамсден говорил твердо, Даже властно, нимало не смущаясь, и без свойственного ему заикания. Его слова озадачили Юнис и даже слегка задели. Вообще-то Рамсден не сказал ничего такого, что могло бы хоть как-то оскорбить приличия, однако Юнис сочла, что партнер перешел границы дозволенного. Она знала Рамсдена Уотерса мямлей, который все время запинается и краснеет, и вот, этот самый Рамсден Уотерс не просто обращается к ней как к ровне, но и смеет командовать. Девушка холодно посмотрела на наглеца, но Рамсден как раз отвернулся к юному Уилберфорсу.

— А вы, молодой человек, зарубите себе на носу: здесь идут соревнования, а потому, попридержите, пожалуйста, язык. Есть у вас скверная привычка говорить под руку бьющему.

— Если вы полагаете, что мой брат может кому-нибудь помешать… — ледяным тоном начала Юнис.

— Ничего не имею против вашего брата, пока он не шумит.

Юнис так и ахнула. Она еще не настолько прониклась гольфом, чтобы понять, как сильно благороднейшая из игр может преобразить человека. Ей захотелось сказать Рамсдену что-нибудь обидное, но он отправился выполнять драйв.

Удар вышел на славу — мощный и выверенный. Даже Юнис оценила.

— Отлично, партнер, — вырвалось у нее.

Рамсден, казалось, не слышал, он глядел в сторону фервея, держа клюшку над левым плечом — один в один иллюстрация из монументального труда Сэнди Макбина «Учимся играть в гольф по фотографиям». Юнис прикусила губу от досады. Поведение Рамсдена смутило ее. Девушка чувствовала себя так, будто погладила по шерстке любимого барашка, а тот возьми да и цапни ее за палец.

— Я только что похвалила ваш удар, — холодно сказала она.

— Я слышал, — ответил Рамсден, — но лучше бы вы помолчали. Разговоры мешают сосредоточиться. — Затем повернулся к Уилберфорсу: — Вас, молодой человек, это тоже касается.

— Уилберфорс вел себя как мышка! — запротестовала Юнис.

— Вот именно, — парировал Рамсден. — Мыши отвратительно скребутся, а Уилберфорс чем-то шуршал, когда я бил.

— Он просто играл с песком из ящика.

— Если это повторится, буду вынужден принять меры.

Они молча отправились к месту второго удара. Мяч лежал очень удобно, так что любому мало-мальски приличному гольфисту не составило бы труда попасть на грин. Впрочем, Юнис ударила плохо и угодила прямиком в раф.

Рамсден вооружился нибликом и скрылся в зарослях. Вскоре, словно под действием неведомой силы, чаща извергла примерно фунт земли, камней и травы, а вместе с тем и мяч, который, словно комета, оторвавшись от своего хвоста, взвился в небо и упал точно на грин. Однако удар был потерян. Мисс Бингли ловко отправила мяч в цель и выиграла первую лунку.

Юнис собралась, а поскольку и Рамсден поймал свою игру, следующие десять лунок прошли в упорной борьбе. Благодаря вдохновенной игре экс-участницы чемпионата Британии команда Бингли—Перкинс удерживала преимущество вплоть до коварной лунки с оврагом. Здесь-то Джордж Перкинс, как и ожидалось, ошибся и послал мяч в аккурат на камни. Так Рамсден и Юнис выровняли положение. Затем четыре лунки подряд завершились вничью, и соперники достигли клубного здания при равном счете. Тут им пришлось прерваться, потому что у мисс Бингли отклеилась кожаная прокладка на клюшке, и она отлучилась в мастерскую. Джордж Перкинс и юный Уилберфорс, всегда готовые подкрепиться, исчезли в направлении бара. Рамсден и Юнис остались одни.

Раздражение Юнис прошло. Она была очень довольна собственной игрой на последних лунках, и ей не терпелось поговорить о своих успехах. Кроме того, Юнис вдруг почувствовала к Рамсдену не то чтобы уважение, а, наверное, некоторую благосклонность пополам со снисходительностью. Быть может, думала она, Рамсден не бог весть что в гостиной или на ганцах, но дайте ему клюшку для гольфа, и вам будет на что посмотреть, даже если бить придется из бункера. Юнис хотела даже завести дружескую беседу с партнером, но он вдруг заговорил сам:

— Думаю, драйвер вам сегодня лучше не трогать. Играйте-ка айроном. Сейчас важно, чтобы мяч летел прямо.

У Юнис перехватило дыхание. Будь она не так хороша собой, можно было бы даже сказать, что девушка фыркнула. Небо потемнело в ее глазах, а от дружелюбия не осталось и следа. Лицо побледнело и тут же побагровело от ярости. Вот вы помолвлены с Женевьевой, и я полагаю, ваши отношения полны любви, доверия и взаимопонимания. Однако хватит ли вам духу сказать невесте, что она не умеет играть деревянными клюшками? Не уверен. А Рамсден Уотерс так и сказал, и от столь чудовищного оскорбления впечатлительная девушка едва не лишилась чувств. Ее нежная душа кипела от негодования.