— Спенсер, — сказал сэр Томас, — я настаиваю, чтобы ты ничего не говорил тете!

— Что? Хотите, чтобы я держал язык за зубами? Вы хотите сделать меня своим сообщником в этом грязном, низком обмане? Мне это нравится!

— Сильно сказано, — прокомментировал Джимми. — Ноблесс оближ и все такое. Кровь Дриверов закипает от одной мысли. Прислушайтесь! Слышите, как она бурлит?

Лорд Дривер сделал еще шаг к двери.

— Стой! — снова вскричал сэр Томас. — Спенсер!

— Да?

— Спенсер, мальчик мой, я тут подумал… Может быть, я иногда не очень хорошо с тобой обращался…

— «Может быть»! «Иногда»! Черт возьми, я бы на этих лошадок и пятерки не поставил! Хорошенькое дело, если учесть, что вы обращались со мной как с сопливым младенцем практически с тех пор, как мы с вами познакомились! Да вот хотя бы сегодня вечером, когда я попросил у вас несколько несчастных фунтов!

— Просто меня встревожило, что ты играешь в азартные игры…

— Азартные игры! А подсунуть тете Джулии фальшивые бриллианты, это, по-вашему, не азартная игра?

— Скорее уж, коммерческая, — тихонько вставил Джимми.

— Я много думал об этом, — сказал сэр Томас, — и если тебе в самом деле так уж нужно… Кажется, там было пятьдесят фунтов?

— Двадцать, — поправил его лордство. — Но они мне не нужны. Оставьте себе. Они вам понадобятся, когда начнете копить на новое ожерелье.

Пальцы лорда Дривера сомкнулись на дверной ручке.

— Спенсер, постой!

— Да?

— Нужно все обсудить. Не будем торопиться. Сэр Томас провел платком по лбу.

— Быть может, в прошлом, — заговорил он вновь, — наши отношения были не совсем… Это, безусловно, моя вина. Я только старался выполнять свой долг. Очень трудная задача — присматривать за молодым человеком твоего возраста…

От сознания перенесенной несправедливости его лордство стал красноречив.

— Черт побери все на свете! — завопил он. — На это я как раз и жалуюсь! Какого дьявола вам понадобилось за мной присматривать? Проклятье, да вы глаз с меня не спускали все эти годы, точно чертов полицейский! Вы срезали мое содержание на самой середине университетского курса, когда деньги были мне больше всего нужны. Вы заставляли меня выпрашивать у вас деньги всякий раз, как мне понадобится купить сигареты. Я, знаете ли, выглядел при этом круглым дураком! Знакомые жутко надо мной потешались. Мне здорово надоела эта проклятая история. Вы надо мной поиздевались всласть, теперь я хочу с вами поквитаться. Разве вы бы на моем месте не хотели, Питт, старина?

Джимми, которого так внезапно призвали высказать свое мнение, признал, что на месте его лордства тоже мог бы испытать минутное искушение сделать нечто в таком духе.

— Само собой, — сказал его лордство. — И всякий бы захотел.

— Но, Спенсер, дай же мне сказать…

— Вы отравили мне жизнь, — объявил его лордство, мрачно-байронически нахмурив брови. — Вот что вы сделали — отравили всю мою жизнь, черт побери! Я жил, как собака, занимал деньги у друзей, чтобы как-то выкрутиться. Я и у вас однажды занял пятерку, верно, Питт, старый дружище?

Если придираться к мелочам, то это случилось дважды, но Джимми не стал его поправлять, резонно заключив, что в памяти лорда не сохранилось воспоминаний о тех, первых пяти фунтах, которые Джимми ему одолжил в ресторане гостиницы «Савой».

— Не о чем говорить, — только и сказал он.

— Нет, я буду говорить об этом! — срываясь на крик, возразил его лордство. — Это лишний раз подтверждает мои слова! Будь у меня приличное содержание, этого бы не произошло! И потом, вы не хотите дать мне денег, чтобы поступить на дипломатическую службу. Почему вы мне в этом отказываете?

Сэр Томас взял себя в руки.

— Я сомневался, что ты обладаешь необходимыми для этого данными, мой дорогой мальчик…

Нельзя сказать, что у его лордства пошла изо рта пена, но было похоже, что это может случиться в любой момент. Волнение и всколыхнувшиеся в памяти прежние обиды, к тому же лессированные шампанским, которое лорд потребил за обедом и после, привели его в состояние духа, далекое от нормального. Его лордство совершенно утратил то непринужденное изящество, которым славится каста высшей аристократии. Он взмахнул руками и закричал:

— Знаю, знаю! Знаю, что сомневались! Вы думали, что я полный тупица! Говорю вам, мне это надоело! Еще вечно пытались женить меня на деньгах. Это унизительно, черт возьми! Не была бы мисс МакИкерн такой разумной, вы бы и ей отравили жизнь. К этому все шло. Надоело, говорю я вам! Я влюблен. Я люблю самую потрясную девушку в Англии. Вы ее видели, Питт, дружище. Правда, она потрясающая?

Джимми авторитетно подтвердил достоинства отсутствующей леди.

— Говорю вам, я на ней женюсь, если только она согласится!

Испуг, выражавшийся в каждой черточке рыцарского лица, заметно усилился при этих ужасных словах. Глубоко презирая лично носителя древнего титула, сэр Томас всегда испытывал сугубое почтение к имени Дриверов.

— Но, Спенсер! — буквально взвыл он. — Подумай о своем положении в обществе! Нельзя же…

— Можно, черт побери! Если только она согласится! К дьяволу мое положение в обществе! При чем тут положение в обществе? Если уж на то пошло, у Кэти отец — генерал. Ее брат учился вместе со мной в колледже! Будь у меня хоть пенни собственных денег, я бы сто лет назад попросил ее руки! И не надо беспокоиться о моем положении в обществе!

Сэр Томас слабо захрипел.

— Знаете что, послушайте, — твердо сказал его лордство. — Вот вам суть дела в двух кратких и веских словах. Хотите, чтобы я забыл про вашу маленькую шалость с поддельными бриллиантами — подтяните носочки и за работу. Для начала устройте мне должность при каком-нибудь консульстве. Это вам будет нетрудно. В Лондоне полно старикашек, которые были знакомы с моим папочкой, и они будут страшно рады сделать мне приятное. Я знаю, что во многом я настоящий осел, но на дипломатической службе это как раз и требуется. Там главное — уметь носить вечерний костюм с таким видом, как будто это для тебя дело привычное, да лихо танцевать. Это я как раз могу. И еще вы должны по-хорошему благословить нас с Кэти — если только она согласится. Пока мне больше ничего не приходит в голову. Ну как? Идет?

— Это черт знает что… — начал сэр Томас. Лорд Дривер подергал ручку двери.

— Безусловно, это ограбление, — успокаивающе заговорил Джимми. — Не хочется вмешиваться в семейные дела, но если вы меня спросите, я бы посоветовал раскошелиться, пока не загремели выстрелы. Теперь на вас нацелено кое-что пострашнее моей трубки. А обо мне можете не волноваться. Мое молчание обеспечено вам совершенно бесплатно. Только подарите мне любящую улыбку, и уста мои замкнутся навеки.

Сэр Томас рывком обернулся к нему.

— Что касается вас… — заревел он.

— Оставьте Питта в покое, — сказал его лордство. — Он чертовски хороший малый, Питт. Побольше бы таких. И не воровал он эту дрянь. Если бы как следует слушали, пока он вам объяснял, может, и не сидели бы сейчас в луже. Он же сказал, что пришел вернуть эту ерунду на место. Я все об этом знаю. Ну, так какой будет ответ?

Казалось, сэр Томас готов был отказаться. Но когда он уже раскрыл рот, его лордство открыл дверь, и дядюшка снова рухнул в кресло.

— Сделаю! — выкрикнул он. — Все сделаю!

— Хорошо, — удовлетворенно произнес его лордство. — Значит, договорились. Идемте, Питт, старина? Нам нужно быть на сцене примерно через полминуты.

Пока они шли по коридору, Питт заметил:

— Такие вот маленькие дискуссии могут служить отличным лекарством, если кого мучает мандраж перед выступлением. Готов поспорить, что вы сейчас в самой лучшей форме!

— Рою землю, как резвая двухлетка, — восторженно согласился его лордство. — Роль забыл напрочь, но это меня не волнует. Выйду на сцену, уж найду что сказать.

— Вот это правильно, — одобрил Джимми. — У Чартериса будет инфаркт, но это правильно. Все бы выходили с таким настроем, тогда любительские спектакли стоило бы смотреть. Смелее, Росций,[14] — ждут подмостки!