— А завершилась ли? — спросил Арнольд Мельхталь. — Тонкий вопрос. Когда австрийский император узнает, что мы убили его друга Геслера и сожгли все его новехонькие крепости, разве он не придет сюда отомстить?

— Придет, — согласился Телль. — И пусть приходит. Пусть приводит свои полчища. Мы изгнали врагов из самой страны. Мы сумеем встретить и погнать прочь врагов из-за рубежа. Швейцарию не так легко завоевать. Немного есть горных перевалов, по которым пройдут армии. Мы грудью станем на их защиту. Одно преимущество всегда с нами: мы едины. Всем вместе нам нечего бояться.

— Ура! — кричали все.

— Кто это сюда идет, — спросил Телль, — такой взбудораженный? Наверное, новости.

Это был священник Рёссельман, новости он принес и правда захватывающие.

— Дожили, вот время, — сказал Рёссельман, входя.

— Но что случилось! — закричали все.

— Внимайте в изумлении.

— Что за напасть?

— Наш император…

— Да?..

— Убит наш император.

— Как? Убит?

— Убит!

— Да как же так? Откуда эти вести?

— Нам эту весть принес правдолюбивый Иоганнес Мюллер.

— Как все случилось?

— Когда император ехал из замка в Баден, бароны Эшенбах и Тегерфельден, говорят, из зависти к его власти, напали с копьями. Стража была на другой стороне реки — император как раз переправился — и не могла прийти ему на помощь. Он умер на месте.

Из-за смерти императора революция в Швейцарии могла продолжаться без помех. Наследник был слишком занят, спасаясь от тех же убийц, ему было не до швейцарцев, а когда у него высвободилось время, они оказались ему не по зубам. Так Швейцария стала независимой.

Что до Вильгельма Телля, он вернулся домой и жил долго и счастливо с женой и сыновьями, которые с годами стали мастерски владеть луком, почти как отец.

Опережая график. Перевод И.Метлицкой

Смешанная тройка. Перевод Е. Доброхотовой-Майковой

Разлученные сердца. Перевод С.Никонова

Длинная лунка. Перевод С.Никонова

Ахиллесова пята. Перевод А. Притыкиной, Д. Притыкина

Мужской характер. Перевод А. Притыкиной, Д. Притыкина

Как начинался Гоуф. Перевод А. Притыкиной, Д. Притыкина

Честер срывает маску. Перевод А. Притыкиной, Д. Притыкина

Именно Уилсону, камердинеру, с которым он, бывало, дружески беседовал почти до рассвета, Ролло Финч впервые поведал о своей гениальной идее. Уилсон отличался немногословностью, а людям, обладавшим этой особенностью, редко удавалось избежать доверительных признаний Ролло.

— Уилсон, — однажды утром обратился он из глубин кровати к тому, кто принес воду для бритья, — а вы любили когда-нибудь?

— Да, сэр, — невозмутимо ответствовал слуга.

Трудно было представить ответ неожиданнее. Как большинство лакеев и абсолютно все шоферы, Уилсон производил впечатление человека, стоящего над нежными чувствами.

— И что же из этого вышло? — осведомился Ролло.

— Ничего, сэр, — ответил Уилсон без малейших признаков огорчения и начал править бритву.

— Ага! — сказал Ролло. — Держу пари, я знаю, в чем дело. Вы пошли не тем путем.

— Не тем, сэр?

— Почти все на этом ошибаются. Уж я-то знаю. Я все обдумал. Я очень много думаю последнее время. Всякие ухаживания — чрезвычайно сложная штука. Просто ужас. Никакой системы. Никакой системы, Уилсон.

— Системы, сэр?

— А вот теперь у меня есть система. Я вам о ней расскажу. Вам это здорово пригодится в следующий раз, когда влюбитесь. Вы еще живы, а пока человек жив, всегда есть надежда. Моя система совсем простая, нужно просто постепенно ей следовать, шаг за шагом. Действовать по графику. Ясно?

— Не совсем, сэр.

— Ну, хорошо, расскажу поподробнее. Прежде всего, надо найти девушку.

— Несомненно, сэр.

— Так, вы ее нашли. А что же дальше? Просто смотрите на нее. Ясно?

— Не совсем, сэр.

— Смотрите на нее, старина. Это — начало, так сказать, фундамент. Но близко к ней не подходите. В этом-то и смысл. Я все продумал. Заметьте, я не говорю, что идея — полностью моя. Кое-что взято из христианской науки[56] — заочное воздействие, скажем. Но, в основном, моя. До мельчайшей подробности.

— Подробности?

— Мельчайшие. Излагаю вкратце. Находим девушку. Так. Конечно, нужно с ней встретиться, чтобы завязать знакомство. Затем будет труднее. Первая неделя — взгляды. Только смотрите на нее. Вторая неделя — письма. Пишите ей каждый день. Третья неделя — цветы, их тоже каждый день. На четвертой неделе — подарки пошикарнее, драгоценности там, безделушки. Ясно? Пятая неделя — обеды и ужины. На шестой предлагаете руку и сердце, хотя можно и на пятой, если подвернется случай. Это уже на ваше усмотрение. Ясно?

Уилсон в глубокой задумчивости правил бритву своего господина.

— Немного замысловато, сэр? — сказал он. Ролло стукнул кулаком по покрывалу.

— Так я! Девять из десяти сказали бы то же самое. Им бы все поскорее. Уилсон, старина, здесь нельзя торопиться.

Какое-то время Уилсон молча раздумывал, очевидно, мысленно вернувшись к бурному прошлому.

— В Маркет Бамстеде, сэр…

— Каком еще Маркет Бамстеде?

— В селенье, сэр, где я жил до приезда в Лондон.

— Ну и что?

— В Маркет Бамстед, сэр, сначала принято проводить юную леди из церкви, купить ей небольшой подарок, например — ленты, а на следующий день пойти с ней в сад и там поцеловать ее, сэр.

Рассказывая о приемах ухаживания, распространенных среди обитателей Маркет Бамстеда, Уилсон оживился, что совершенно не подобает добросовестному слуге. Чувствовалось, что судит он не по слухам, а по личному опыту. Прежде чем вернуться к задумчивой созерцательности, глаза его непрофессионально заблестели.

Ролло покачал головой.

— Это может сработать в деревне, — сказал он, — но в Лондоне не пройдет.

Ролло Финч (к сожалению, в наше время нет закона, запрещающего родителям нарекать так своего отпрыска), был наделен от природы веселым нравом, но не избытком разума. Нравился он всем. Одних он пленял сам по себе, другие проникались к нему симпатией, узнав о том, что он унаследует миллионы своего дядюшки. В наследниках миллионеров есть необъяснимое очарование, способное смягчить самого отъявленного мизантропа.

Мать Ролло, в девичестве — мисс Галлоуэй, была родом кз Питсбурга, штат Пенсильвания, США, и Эндрю Галлоуэй, всемирно известный Король Подтяжек, изобретатель и владелец «Надежных и Проверенных», приходился ей братом. Его изобретение проникло во все уголки и расщелины земного шара. В любом, отмеченном цивилизацией месте, мужчины носили надежные и проверенные подтяжки.

Отношения между Ролло и этим благодетелем человечества всегда были самыми дружескими. Все знали, что, если дядюшка не женится и не снабдит мир, кроме подтяжек, маленькими Галлоуэями, все его деньги перейдут племяннику.

Итак, Ролло шел по жизни всеми любимый и счастливый, радостный и веселый. Таким ук ин был.

И все же, как у всех нас, бывали минуты, когда ему хотелось, чтобы дядя был чуточку постарше или послабее. Сейчас, золотой осенью жизни, властелин подтяжек обладал отменным здоровьем. Более того, как мы уже упоминали, он родился и жил в Питсбурге. Меж тем, известно, что голубей тянет к родному дому, а питтсбургских миллионеров — к хористкам. Что-то (возможно, дым), действует на них, как заклятие.