Кевин почувствовал справа от себя какое-то движение и не глядя махнул туда мечом. Он во что-то попал, так как совсем рядом раздался крик боли. А потом Кевин ощутил ослепляющий удар по голове. Словно в тумане, он видел, как его противник, зацепившийся-таки за подставленный шест, валится прямо на него, занеся огромный меч над головой для последнего решающего удара. Закрываться щитом уже не было времени. Меч врезался в левое плечо, и Кевин почувствовал укус острой стали, рассекшей стальной наплечник. Затем что-то снова ударило его сбоку. Кевин снова ударил не глядя и услышал металлический лязг. Повернувшись, Кевин увидел бородатого разбойника, с глупым видом уставившегося на обломанный у самой рукоятки меч. Еще один бандит, скаля зубы, раскручивал над головой пращу. Кевин попытался увернуться, но человек опустил руку, и его голова словно взорвалась. Ничего не видя, Кевин все же ощущал, как его рука с мечом рассекает воздух вокруг, расчищая для него необходимое пространство. Наконец сквозь плывущий перед глазами туман он увидел что-то огромное, вопящее и неясное, мчащееся прямо на него. Бандиты отскакивали с его пути.

- Лошадка! - выдохнул Кевин и, пошатнувшись, сделал шаг навстречу. Это было его ошибкой. Массивное черное плечо коня ударило его, как твердая и горячая стена, и Кевин начал падать... но он не упал.

Как потом вспоминал Кевин, это было долгое-долгое и болезненное скольжение вниз по почти отвесному склону, по булыжникам и кустам, по снегу и гравию, время от времени переходящее в свободный полет вниз; доспехи лязгали и гнулись, Кевин переворачивался в воздухе и каждый раз приземлялся на какую-нибудь другую часть тела, так что на нем не осталось ни одного живого места, и это все продолжалось и продолжалось. Но боли он не чувствовал, даже потом.

Во внезапно наступившей тишине Кевин открыл глаза и увидел, что упирается лицом в мокрый гравий. Тогда он приподнял голову. Дорога была от него не далее чем в двадцати шагах, но почему-то она так странно наклонилась? Это любопытно... Кевину показалось, что он смотрит на дорогу сверху вниз, но как это могло получиться? Он попытался подняться и снов стал падать вниз...

На этот раз первое, что он увидел, было небо и крутой откос, заслонивший его почти наполовину. Кевин лежал на спине и изучал эту гору. На ее вершине стояли люди и смотрели на него. Они были очень высоко над ним, и ему казалось маловероятным, что он пролетел, проскользнул, прокувыркался эти триста шагов, прежде чем упал на нижний поворот дороги. И что это ему взбрело в голову совершить такую глупость?

- Эй, вояка, слышишь меня? - крик прозвучал очень издалека, искаженный эхом, так что понять его было нелегко. К тому же Кевину еще сильно мешал шум в его собственной голове.

Несколько мгновений Кевин продолжал лежать, дожидаясь, пока мозги не встанут на место. Осторожное исследование показало, что, кажется, все члены должны действовать. Кевин перекатился на левый бок. Ошибка! Боль обожгла плечо, и рука согнулась. Кевин поспешно повернулся на другой бок, пролежал немного и осторожно встал на колени. Пошевелив пальцами ног, он пришел к выводу, что ноги целы, и он счел это добрым знаком. Глубоко вдохнув, Кевин поднялся на ноги. Щит все еще был надет на руку, и его вес оттягивал вниз больную руку довольно болезненно. Кевин отстегнул щит и уронил его на дорогу. Его меч пропал.

По дороге загремели копыта, и в поле зрения показался огромный конь, скачущий шумным и неуклюжим галопом. Несколько стрел прочертили его бок ниже кольчужной попоны. Завидев Кевина, конь замедлил свой бег и остановился, щадя при этом левую заднюю ногу. Слегка тронув Кевина мордой, конь чуть не опрокинул Кевина навзничь.

- Эй, боец! - вновь донеслось сверху.

Кевин запрокинул голову и закричал так громко, как только мог:

- Неужели вам, навозные червяки, доставляет удовольствие ранить животное?

- Мне доставляет удовольствие делать то, что мне нравится, - донесся ответ. - Эй, там, захвати это письмо с собой. В сочетании с твоим видом оно будет весьма убедительно!

Кевин увидел, что долговязый главарь натягивает тетиву лука. Он сделал слабую попытку подобрать щит, но стрела ушла далеко в сторону. Ударившись о камень на дороге, она сломалась. К ее древку, сразу сзади наконечника, была привязана какая-то записка.

- Отнеси это своему лорду Дамону! Передай ему, что ты являешь собой пример того, что случается с вооруженным человеком в Проходе!

Кевин подобрал переломившееся древко, крепко ухватился за уздечку и медленно побрел вниз. Хорошо хоть ноги его - или, по крайней мере, одн правая - могли идти.

- Хромай домой, парень, и благодари нас за то, что мы позволили тебе это! - донеслось сверху.

Первым ощущением, возвратившимся к Кевину, оказалось хорошо знакомое чувство гнева, жаркой волной прилившее к шее и лицу.

- Мы с тобой еще встретимся, сучий сын! - крикнул Кевин.

Это был жалкий ответ, но лучшее из того, что он мог сделать сейчас.

На западной стороне Северного Прохода, там, где прорезанная глубокими колеями дорога устремлялась вниз, через пышные горные луга, направляясь н широкие равнины Палана, ранние птицы распевали свои утренние песни, слетевшись к тому месту, где возле небольшого ручья всегда останавливались на привал путешественники и торговые караваны. Светлокрылые горные сойки трещали и ссорились между разбитых и обгорелых остовов фургонов и трудились над глазами и ноздрями мертвых упряжных животных. Вороны дрались над несколькими распростертыми человеческими телами, а прочие стервятники с мрачным достоинством расхаживали по траве.

На краю луга появились три волка. Когда один из них прыгнул вперед, вцепился зубами в небольшое тело и потащил его прочь, раздалось громкое хлопанье крыльев и негодующее карканье. Два других волка тоже схватили тело и принялись тянуть его в противоположную сторону, но первый злобно зарычал на конкурентов и те отстали; разгоняя птиц, они принялись рыскать в поисках собственной добычи. Птицы недовольно кричали и подлетали вверх, но тут же опускались на другие трупы, благо в них недостатка не было.

Птицы в это утро были очень заняты...

Шериф стоял над Кевином, уперев руки в бока и разглядывая распростертое на тюфяке тело.

- Вольный рейнджер! - пробормотал он про себя, затем позвал громко: - Мазер!

Из соседней комнаты, торопясь, выбежала согбенная фигура.

- Да, шериф?

- Он еще не очнулся.

- Слишком мало времени прошло, Люкус. Дай ему время. Ему здорово досталось.

Шериф наклонился поближе и несколько раз всхрапнул, словно прочищая нос. Душистые ветви ясменника были разбросаны по полу, но в комнате все равно чувствовался тяжелый больничный запах.

- У тебя есть комната, в которой бы не было этой вони? Если его ран начнет гнить, я этого не почую, Мазер. К тому же, если даже он пок здоров, то наверняка заболеет к тому времени, когда придет пора выбираться отсюда!

- У нас есть небольшая комнатка наверху, но...

- Вот и положи его там.

- Но деньги, Люкус! Это же...

- Мазер, - шериф опустил массивную руку на плечо собеседника, - ты очень хороший лекарь. Я бы сказал, лучший во всем Вейле, но у тебя один недостаток. Ты очень любишь спорить. А теперь положи парня в свою лучшую комнату и не заставляй меня повторять все с самого начала.

Мазер нервно потер сухие ладони:

- Если это нужно Страже, тогда платить будет Совет.

- Это нужно мне!

Мазер кивнул. Некоторое время он молчал, словно собираясь сказать что-то еще, но вместо этого нахмурился, по всей вероятности, отгоняя пришедшую в голову мысль. Повернувшись, он вышел из комнаты. Было слышно, как он зовет кого-то в коридоре:

- Роб! Новенького перенести наверх!

Шериф снова повернулся к кровати.

- Рейнджер?! - Он наклонился ниже: - Кевин!

Глаза открылись, и мутный взгляд зелено-синих глаз уставился н дощатый потолок. Затем глаза шевельнулись, в них появилось осмысленное выражение. Хмурый взгляд остановился на шерифе.