Между тем Британия несколько смягчила свою антисионистскую линию. Было отменено политическое ограничение на эмиграцию — но оставлено, впрочем, экономическое. Которое всегда может трактоваться по-разному; мы, жители России, хорошо знаем о различии «уведомительного» и «разрешительного» порядка чего угодно — от прописки до торговли укропом и петрушкой. И знаем, почему любая власть предпочитает «разрешительный». Тут мы британцев хорошо понимаем даже без знания английского. И, тем не менее, это была хоть и небольшая, а победа. Львиную долю труда в нее вложил Вейцман. Но — в этом часто состоит ирония судьбы — вся эта история сильно разочаровала и самого Вейцмана, и тех сионистов, которые верили в него и его способ действий. На очередном Сионистском конгрессе началась борьба за власть.

В этой борьбе участвовали три силы — классические сионисты под руководством Вейцмана, ревизионисты под руководством Жаботинского и рабочее движение Эрец-Исраэль. Ревизионисты предлагали потребовать от Британии создания еврейского государства. Они не понимали, что любое требование должно быть чем-то подкреплено, на чем-то основываться. В противном случае оно не просто бесполезно, а вредно — поскольку выставляет требующего в несерьезном виде. Рабочее движение в основном возлагало свои надежды на практическую работу по строительству в Эрец-Исраэль — с помощью англичан или без нее. Англичане предпочли бы, чтобы во главе Сионистской организации остался Вейцман, ему они доверяли. Но Конгресс решил иначе — председателем ВСО был избран Нахум Соколов; что касается политической линии, то линия ревизионистов поддержана не была. Это означало, что разрыва с Англией не будет, а каждый будет заниматься своим делом — рабочие строить, а политики обхаживать британцев.

Но практическая работа — это не все. Есть еще и политика, власть; обладание властью позволяет проводить в жизнь свои планы, реализовывать свои представления о правильном. В 1932 году Бен-Гурион ставит цель: рабочее движение Эрец-Исраэль должно возглавить ВСО. Поначалу он был среди своих товарищей в меньшинстве. Но неустанная работа дает свои плоды — поддержка понемногу возрастала.

В разгар предвыборных баталий в Тель-Авиве был убит один из лидеров рабочего движения Хаим Арлозоров. Он активно выступал за сотрудничество с англичанами и даже пытался договориться с немцами о том, чтобы вывезти евреев из Германии. Он был одним из тех, кто понимал, чем грозит евреям Германии приход Гитлера к власти. Понятно, что сионисты-ревизионисты ругали его непрерывно, но убийство? Вина их не была доказана судом, однако все были уверены, что это убийство — политическое. По-видимому, сказалась такая уверенность и на результатах выборов. Рабочие движения получили больше голосов, чем ревизионисты, Бен-Гурион вошел в Правление ВСО. И основное, чем он стал заниматься, находясь на этом посту — увеличение алии. Не чужды ему оказались и политические «хода» — он игнорировал Нахума Соколова и всячески налаживал контакты с Вейцманом. Логично — уж если не ссориться с англичанами совсем, то пусть с ними работает тот, кто любит их и кого любят они.

Одновременно он пытался наладить отношения и с ревизионистами. Длительные переговоры с Жаботинским почти привели к соглашению, но опять воспротивились товарищи по партии — и договор заключен не был; может быть и зря… После всего этого ревизионисты ушли из ВСО и решили создать новую организацию. В результате в 1935 году мировое сионистское движение реально возглавили два человека — Вейцман и Бен-Гурион. Понятно, как они реально делили сферы деятельности; и очень хорошо, что они их делили, а еще лучше — что они достаточно сильно уважали друг друга и думали в первую очередь об общем деле, чтобы работать успешно. Мы опять видим, как важно разделение труда и взаимопонимание между теми, кто действительно трудится.

В тридцатые годы Бен-Гурион стремился достичь взаимопонимания с арабами. И если вначале он высказывался об арабах очень и очень положительно, то после погромов 1929 года его взгляды существенно изменились. Со временем он избавился и от романтизма, и от марксизма в этом вопросе. Арабский лидер ясно объяснил ему: "Я предпочитаю, чтобы Палестина оставалась бедной и пустынной еще сотню лет, пока мы сами, арабы, не наберем сил, чтоб развить ее и сделать цветущей страной". Все его многочисленные попытки договориться оказались безрезультатными. То, с чем соглашался один арабский лидер, начисто отрицал другой; данные секретных переговоров арабы публиковали и т. д. Как пишет Михаэль Бар-Зохар, "никакой компромисс не мог изменить того простого факта, что народов было два, страна же — одна".

И в этой одной стране в 1936 году начался очередной погром. Бен-Гурион видел, что все арабские волнения имели своим следствием ужесточение британской позиции, и активизировал сионистскую деятельность в политическом истэблишменте Британии.

Через некоторое время Британия направила в Палестину комиссию Пиля и после окончания ее работы предложила раздел Палестины на два государства — еврейское и арабское. Эта идея воодушевила и Бен-Гуриона, и Вейцмана, но… согласно британскому плану евреям доставалось менее четверти западной части Эрец-Исраэль, арабам — остальные три четверти и Заиорданье. Естественно, этот план вызвал бурю негодования. Но Бен-Гурион продолжал поддерживать идею раздела: факт создания Государства он считал окончательным, конкретные границы — нет.

Однако Бен-Гуриону не удалось уговорить своих товарищей поддержать план раздела. Тогда он выдрал из них "зубами и когтями" согласие на продолжение переговоров ВСО с Англией о плане раздела. Похоже, что он просто взял их измором — они так устали спорить, что переложили эту работу на других. Но все это оказалось зря. От плана раздела категорически отказались арабы. Вообще, если посмотреть на историю, то на словах и арабы, и евреи проявляли максимализм. В практической же области евреи были реалистами, и результат их реализма мы видим на карте. Возможно, что в этом — один из секретов успешности. Ставить высокие, воодушевляющие, идеальные цели и одновременно с этим в практической сфере проявлять гибкость, рационализм, практичность.

Война стоит у порога. Британцы понимают, что лояльность евреев им обеспечена при всех условиях. А вот арабов было надо задобрить — и Британия, по существу, отказывается от взятых на себя в соответствии с Декларацией Бальфура обязательств. И все равно арабы не соглашались. Но британскому правительству их согласие было нужно не позарез — и англичане опубликовали свои решения о радикальном ограничении эмиграции и продажи земли евреям в Палестине.

Бен-Гурион призвал ишув к вооруженной борьбе, к нелегальной эмиграции под прикрытием бойцов Хаганы, к военному противостоянию британским войскам. Товарищи колебались и сомневались; а он сформулировал то, что стало лозунгом сионизма — вплоть до организации государства: "помогать англичанам в борьбе с Гитлером, как будто нет "Белой книги", и бороться против "Белой книги", как будто нет войны". Войны, которая уже началась: 1 сентября 1939 года части Вермахта вошли в Польшу.