Шапиро. Ой, Роман Степанович, оно всегда так было. Любовь — это… это самый плохой контокоррент. Сегодня ты богат, как Крез, а назавтра можешь проснуться последним нищим.

Андрей. Так было когда-то. Сейчас мы крезами быть не собираемся.

Шапиро. Я говорю о богатстве чувств, которые облагораживают человека…

Андрей. Не только чувства, товарищ Шапиро. Сильная воля, ум — вот что облагораживает человека. А чувства и у животных есть…

Роман. А я думаю, в любви главное — чувства.

Андрей. Простите, но так думали когда-то. Теперь жизнь другая…

Шапиро. Ой, эта молодежь стала такая ученая, что за ней не угонишься. Когда я целовал в первый раз свою Сарру, так все мои мысли и воля куда-то убежали, и остался один только перепуг — даст она мне по физиономии за первый поцелуй или нет. И что вы думаете? Когда я с ней прощался, она-таки дала мне оплеуху. Но не за то, что я ее поцеловал, а за то, что, просидев с нею в саду целую ночь, поцеловал только один раз. Вот и разбери, что такое любовь…

Вбежала

Чайка

Чайка. Прошу всех…

Роман. И упрямый же твой Андрей! Просил его переехать к нам, а он — как камень.

Чайка. Мы будем каждый день к тебе приезжать, ты не беспокойся. Прошу к столу.

Роман. Прошу.

Пошел с

Шапиро

Чайка. Ты говорил с отцом?

Андрей. Я только начал, а он: «Знаю, знаю…» Обнял меня, а сам взволнованный… Так что не успел ему все сказать.

Чайка. Как я его понимаю…

В окне появилась

Таня

Начинается наша новая жизнь. Так, Андрей?

Таня

Андрей(обнял Чайку). Новая жизнь… новая жизнь… (Хочет поцеловать.)

Тихо входит

Таня

Таня. Чайка, иди сюда. Андрей, стань здесь и поклянись, что Чайку нашу будешь любить… сто лет!

Андрей. Клянусь! Любовь моя всегда будет достойна ее прекрасного сердца… И эту свою клятву я скрепляю печатью. (Обнял Чайку, целует.)

Таня. Печать верная. Теперь я тебя поцелую…

Роман(входит). Прошу всех к столу.

Все рассаживаются за столом.

Предлагаю выбрать тамаду.

Все. Романа Степановича! Романа!..

Роман. Только — слушаться.

Шапиро. Я хочу выпить за товарища…

Роман. Абрам Моисеевич, вы должны просить слова у тамады. За нарушение порядка выпейте штрафной бокал. (Наливает большой бокал и подает.)

Шапиро. Я хотел говорить от имени двух финансистов: своего и от имени финансиста нашего автотранспорта, товарища Ступы. Прошу встать.

Ступа встает так, что все на столе гремит.

Раз мне штрафной, значит, и ему…

Роман. Согласен. Налейте и ему.

Андрей наливает.

Ступа. В моей жизни финансиста самое страшное слово — «штраф». Но такой штраф… (ставит перед собой бокал) принимаю!

Шапиро. Что значит, когда человек наскочил на приятный штраф… Я хочу от имени финансистов выпить за баррикаду перед вашим кабинетом, Роман Степанович: за человека, который когда-то рубал шашкою у Буденного, а сейчас, в банке, без шашки рубит нас, финансистов. За товарища Карася!

Ступа. Кого рубит, а кого и нет…

Шапиро. Как?

Ступа. А так: кого рубит, а кого и нет…

Шапиро. Извините, если уж на то пошло, то все должны знать ваш характер. Когда Карась мне говорит: «Вам денег не полагается», так я сразу же благородно выхожу из кабинета и сразу же благородно вхожу обратно, и так пять-шесть раз, пока хватает голоса и сил… Ну, и ухожу без копейки. А вы, Ступа, в это же время сидите в кабинете, спокойно жуете бутерброды, как будто вам денег не нужно. А когда товарищ Карась от меня устает, вы присаживаетесь к нему, спокойно на него дышите, смотрите в глаза и даже не моргаете. Товарищ Карась интеллигентно вас спрашивает: «Что вы, Ступа, так тяжело дышите мне в лицо? Может, вам доктора нужно?» Тогда вы цинично бросаете: «Деньги!», снова дышите, снова молчите и доводите бедного товарища Карася до того, что он вам иногда дает. Разве так можно, товарищ Ступа?..

Ступа. Там, где деньги, там на агитацию не возьмешь… Ваше здоровье, товарищ Карась!

Шапиро. О, вы и здесь выхватили самое главное: «Ваше здоровье».

Входит

Тарас Капуста

Роман(заметив Тараса). Товарищ, товарищ, подождите! Вы ко мне?

Тарас(вернулся). Я, собственно говоря… Вы не беспокойтесь… Здравствуйте.

Роман. Прошу ближе… Будете гостем.

Тарас. Я не в гости… Я… Позвольте представиться. Я — Тарас Евдокимович Капуста, ассистент астронома нашего города. Слыхали — в лесу у озера наша метеорологическая станция и астрономическая вышка?.. Вчера я поехал в театр на вечер самодеятельного искусства, а сегодня с утра собирал цветы… (К Чайке.) Вам от коллектива астрономов — от меня и старого профессора. Он, правда, не был на концерте, но я ему все рассказал и даже спел вашу песню… Вам, товарищ Чайка, этот букет за ваш талант, от чистого сердца.

Чайка. Благодарю вас, Тарас… Тарас…

Тарас. Тарас Евдокимович Капуста.

Чайка. Это первый букет за мое пение! И от кого? От астрономов! Благодарю, благодарю!..

Тарас подает букет, поддерживая штанину.

Что у вас с ногой?

Тарас. Извините… У вашего соседа на даче изгородь из колючей проволоки… я шел, по привычке смотрел на небо, ну и зацепился…

Роман. И ногу поранили. Необходимо сейчас же йоду, проволока ржавая.

Тарас. Нет, нет, только штанину… А этот букет (Тане) — вам… Вы так пели и играли… Ну… вот… Прошу…

Таня. Я не знаю, как вас и благодарить за цветы. Я… я… я вам штанину зашью, хорошо?

Тарас. Что вы!.. Что вы!..

Роман. Чайка, проси астронома к столу.

Чайка. Прошу. (Берет Тараса под руку, Таня — с другой стороны, идут к столу.)

Шапиро. И завидую я вам, товарищ астроном: вы считаете звезды, а не деньги… Какой у вас всегда прекрасный баланс!

Ступа. А скажите, товарищ астроном, почему, когда вы пишете «дождь», то всегда солнце, и наоборот?.. Что у вас там — трубы плохие или какая другая причина?..

Тарас. Ошибки бывают… Но довольно редко. Вот, к примеру, начиная с завтрашнего дня в течение двух недель будут большие дожди.

Ступа. Не может быть, не верю. Дождя не будет.

Тарас. Почему?

Ступа. Раз у меня в правой ноге не крутит, значит, дождя не будет, — это факт!

Таня. Может, и крутит, но ты столько выпил, что ничего не чувствуешь. Тарас Евдокимович, пейте.

К Роману подходит Андрей и что-то тихо говорит ему.

Роман. Чайка, иди сюда!