Казалось, Эбигейл могла читать ее мысли – она смотрела прямо в лицо Клэр.

– Раньше все было по-другому, не так, как сейчас, – говорила Эбигейл. – Люди точно знали, чего они хотят. Мужчины не бросали женщин, а женщины имели более скромные запросы. – Взгляд ее был теперь устремлен вдаль. Эбигейл обернулась, чтобы оценить впечатление от ее слов. – Иногда, даже когда это кажется нереальным, люди находят друг друга, но просто не могут этого понять. К сожалению, это не изменитесь. – Эбигейл опять оглянулась на Клэр. – Но не запутайтесь, – добавила она. – У всех мужчин разные требования к женам и к…

Клэр смотрела на нее с состраданием. Но Эбигейл, приоткрывшая завесу таинственности, не нуждалась в сострадании.

– Я не теряла достоинства, и мне не о чем сожалеть, – закончила она.

– Я тоже не буду, – пообещала Клэр.

Немногим позже половины шестого Тина наконец ушла из офиса Майкла Уэйнрайта, хотя и неохотно. Оставшись одна, Клэр позвонила матери и сказала, что на несколько дней уезжает в Атлантик-сити.

– Хотела бы я оказаться на твоем месте, – сказала миссис Байлсоп. – Передай Кристине, чтобы она не тратила все свои свадебные деньги.

Клэр пообещала и почувствовала себя немного виноватой.

– Я люблю тебя, мама, – сказала она.

– Я тоже тебя люблю. – На заднем плане послышался голос Джерри. – О, я должна идти, – сказала мать и повесила трубку.

Теперь делать было нечего. Клэр совсем не хотелось, чтобы ее застал Мистер Совершенство, но соблазн пошарить в его кабинете был велик Кем был этот мужчина, с которым она собиралась за границу? Клэр была слишком воспитанной и робкой, чтобы открыть ящики чужого стола или полистать ежедневник, поэтому она просто начала изучать развешанные на стенах фотографии и дипломы.

Он закончил Йельский университет, и Клэр подумала, был ли он членом «Черепа и Костей», элитного клуба, в котором состояли только сливки общества. Он также закончил Уортонскую школу бизнеса, наверное лучшую в стране. Там же висела фотография в серебряной рамке, на которой были запечатлены юноша и привлекательный мужчина, обнявший его за плечи. Оба они были членами гольф-клуба.

Рядом висела фотография Майкла в окружении трех красивых, ухоженных женщин. Вероятно, старшая из них была его матерью, потому что очень походила на него (Клэр заметила, что, хотя Майкл и красивый мужчина, такие же черты лица оказались не столь привлекательны для женщины). Она подумала, что другие две женщины, выглядевшие немного старше Майкла, были его сестрами. Вчетвером они сидели на диване, двое в центре и двое на подлокотниках. Не слишком в этом разбираясь, Клэр решила, что это не любительский снимок Она задумалась об образе жизни людей, которых снимают профессиональные фотографы. Да, им явно не приходилось пользоваться автоспуском на фотоаппарате.

Здесь же был снимок совсем молодого Майкла – он стоял на коленях в высокой траве и обнимал Лабрадора. Клэр уставилась на фотографию. Она всегда хотела завести собаку, но мать не разрешала. Майкл смотрел прямо в камеру, а собака – на него, с преданностью и обожанием. Клэр подумала, что она так смотреть на Майкла не будет.

Рядом с фотографией собаки расположились награды за благотворительность – Тина говорила Клэр об этой его деятельности. А еще там лежал лист голубой бумаги. Клэр взяла его. Это была записка или коротенькое письмо, написанное перьевой ручкой на плотной бумаге.

Майкл!

Со вчерашнего дня я не представляю, что и думать. Я полагала, и очевидно неправильно, что важна для тебя, что каждый из нас считал другого главным в жизни. В случае если ты не знаешь, позволь мне сказать, что я достаточно высоко ценю себя, чтобы переживать из-за твоих связей с другой женщиной, но я также достаточно рассержена, и мне хватит сил бросить тебя, как жабу, прыгнувшую мне в руки.

Мне очень жаль, что я потеряла свое лицо, общаясь с тобой. С твоей стороны это подло и низко. Я больше не побеспокою тебя обвинениями. Имей в виду: и я, и все мои знакомые просто будем игнорировать тебя в дальнейшем.

Не забывай, Майкл, что я была не только чемпионкой по теннису, но и вообще достаточно известна своим спортивным мастерством. Джентльмен должен играть по правилам, а ты допустил двойную ошибку. Я думаю, что тебе, как на корте, следует пересмотреть линию игры. Я слишком хороша для тебя.

Сожалею лишь об одном: что целовала жабу.

Кэтрин.

Клэр виновато оглянулась, сложила письмо и положила обратно под кристалл. Наверное, оно было важным для Майкла и каким-то образом задело его, иначе стал бы он его хранить? Клэр заставила себя присесть, чтобы не продолжать исследования личной жизни Мистера Совершенство. Письмо тем не менее отрезвило ее. Кто-то теряет, кто-то находит. Кто-то получает кусок пирога, а кому-то не достается ничего. Пожалуй, так будет правильней.

Сидя на диване, Клэр терзалась вопросом: сколько еще писем, подобных этому, Майкл Уэйнрайт хранил в ящиках и на полках? Неужели Тина читала их все, – и те, что он получал по электронной почте? Сохраняла ли она их в отдельной папке? Помечала ли она их, и как? Клэр не могла поверить, что Тина была способна интересоваться чем-то, кроме своих ногтей…

Все эти фотографии и особенно письмо выбили Клэр из колеи. Она чувствовала себя так же, как человек, не умеющий плавать и оказавшийся в открытом море. Одно неверное движение или судорога – и она утонула бы. Но, напомнила она себе, никаких иллюзий о ее отношениях с Майклом Уэйнрайтом. Она была для него удобна, необременительна, как временный секретарь. Клэр начала работать в «Крэйден Смитэрс» как временный секретарь и, если бы ее оскорбили или обидели по возвращении, могла бы с легкостью уволиться. Совсем нетрудно найти такую же плохо оплачиваемую работу, и возможно, она вернулась бы в Стэйтен-айленд, чтобы побыть одной и обрести уверенность в себе.

Чем дольше Клэр ждала, тем больше сомнений вызывала предстоящая поездка. Еще было не поздно сбежать – просто докатить свой небольшой чемодан до дверей. Она хотела было оставить билет и записку на столе, но при мысли о нем, о его улыбке, его уверенной походке, его прикосновении остановилась. А еще Клэр подумала о том, что если она не поедет сейчас, то никогда больше у нее не будет возможности воспользоваться загранпаспортом. Кроме того, она просто не могла бы смотреть в глаза окружающим – особенно Эбигейл Сэмьюэлс.

Клэр снова открыла портмоне и достала паспорт. Это был настоящий документ, и он придавал ей некую значимость. Она уставилась на свою собственную фотографию и на пока еще чистые страницы. Паспорт Майкла лежал на столе, и, поборов смущение, девушка подошла и взяла его.

Его лицо… ни мрачное, ни улыбчивое… Намного умнее ее глупой ухмылки… Но куда больше ее поразили страницы с визами. Страница за страницей – печати и штампы, визы и отметки о въезде и выезде. Бермуды, Италия, Германия, Гонконг… В паспорте Майкла встречались отметки стран, названия которых Клэр никогда не слышала, и паспорт был полон таких штампов. Ее удивило, что некоторые печати стояли одна на другой – Нидерланды наложились на Таиланд. Это было похоже на коллекцию почтовых марок. Паспорт Майкла был действителен еще два года. Клэр подумала: что будет, если чистые страницы закончатся раньше? Она поспешно положила паспорт на место. Ей совсем не хотелось, чтобы Майкл застал ее за этим занятием.

В девятнадцать тридцать четыре, когда Клэр уже была уверена, что они опоздают на самолет, появился Майкл.

– Боже, я думал, конца этому не будет, – сказал он. – Нам пора.

Клэр встала, взяла пальто и потянула ручку чемодана.

– Разве мы не опоздаем на рейс? – спросила она. – Нам надо, по крайней мере, прийти за два часа на регистрацию.

Он улыбнулся ей:

– Только не со специальным обслуживанием. Майкл взял свои вещи и потянулся за ручкой чемодана Клэр. Его рука коснулась ее – она была такой теплой, а руки Клэр просто ледяными… От неожиданности девушка вздрогнула. Он, казалось, ничего не заметил.