— Давай, дочка, немного перестроим домик, он и мне дорог, ведь здесь Наташа жила, сделаем канализацию, пристрой для ванной комнаты и сам дом расширим.

Валя, подумав, сказала:

— Давай, я немного поработаю, чтобы и мой взнос был, тогда и перестроим.

Баба Таня долго пытала Илью, с пристрастием разбираясь, почему и что, затем вынесла вердикт:

— Хороший ты мужик, Илюшка, жаль, что так сложилось, но утешение у тебя вон, глянь, какое — дочка умница-красавица.

Отец же и устроил Валю в филиал своего концерна в России, Валя моталась по командировкам, выучила за это время всю географию Тюменского севера, увидела и влюбилась в северное сияние, привыкла ездить на оленях, терпеть обжигающие ветра и сильные морозы, видеть весеннюю тундру с её робкой природой.

С мужем же отношения застыли на какой-то мёртвой точке: он постоянно упрекал её за отсутствие детей, она отговаривалась командировками, так и жили соседями.

Как-то Клара Виталиновна обмолвилась:

— Ты бы, Валюша, разок пораньше объявленного времени приехала, оно того стоит.

Вскоре подвернулась возможность вернуться на три дня раньше домой.

Первое, что бросилось в глаза зашедшей в квартиру Вале — разбросанные на полу вещи, мужские и явно женские, пахло ароматическими свечами, играла какая-то музычка…

— Так, интим и свечи… — зайдя в зал, увидела на журнальном столике цветы, бутылку вина, два недопитых бокала, конфеты.

— Ух, как я вовремя! — обрадовалась про себя Валя. Пошла назад в коридор, достала кейс мужа и вытащила оттуда все ключи.

— Что? Как? — раздался какой-то визгливый вопль, на пороге зала стояла голая девица и вопила: — Лерочка! У нас воровка!

Лерочка выскочил из ванной в одном полотенце — и тут Валю накрыло:

— Лерочка, две минуты и на выход!

— Что ты смотришь, вызывай милицию! — визжала девица на замершего Лерочку.

Вот и пригодились Вале навыки борьбы. Одним скользящим движением она оказалась возле визжащей девицы и, схватив её за волосы, намотав их на кулак, потащила к двери. Открыв — выпнула ту на площадку и, повернувшись к мужу, сказала, поддергивая рукава:

— Две минуты прошли!

— И увидела, как здоровый, раздобревший мужик испугался. Подняв обе руки вверх, он успокаивающе забормотал:

— Иду, иду, без рук, только без рук! — уж очень он берег свою смазливую рожу.

Боязливо проскочив возле Вали, он в дверях получил-таки пинок под зад для ускорения и, вывалившись на площадку, заорал:

— Шлюха, дрянь подзаборная!

А вот тут настал сольный выход Клары. Распахнув дверь, она величественно осмотрела голых любовников и выдала:

— Какая мерзость! Хамство и распущенность!! Анна Петровна! — крикнула она консьержке. — Пришлите сюда охрану, тут такое непотребство, чужие, голые. Фу!

Снизу торопливо поднимались два охранника, дежурившие на входе и, не слушая воплей Лерочки, что он здесь живет, повели их вниз.

Клара позвонила Вале в дверь.

— Девочка, ты как? — и увидела, что девочка еле сдерживается, чтобы не засмеяться.

— Нор… маль… — Валя засмеялась, за ней Клара, и обе долго не могли успокоиться.

Снизу позвонила консьержка:

— Валентина Ильинична, может, Вы какую одежду им отдадите, нельзя их долго на посту отставлять, или милицию вызвать?

— А, да, там же только полотенце… хи-хи… сейчас.

Собрали с Кларой раскиданные в порыве страсти вещички, Валя отцепила свои ключи от связки мужа и спустившись вместе с Кларой вниз, швырнула пакет к ногам заметно сбледнувшего мужа.

— Вещи остальные через день будут на выходе! Анна Петровна! Передайте по смене — этого человека не пускать, он здесь не прописан, я очень надеюсь, что его никто сюда не пустит. Чао, Лерочка!!

— Валя, Валя… Это недоразумение… — начал бормотать муж, а девица зло выкрикнула:

— Ты же сам говорил, что она деревенщина бесплодная!

Охранник крепко взял её за руку:

— Пройдемте, здесь живут серьезные люди, ваши истерики им слушать ни к чему! И вы, гражданин, не стойте, на выход, на выход…

А потом был долгий, выматывающий душу развод, Лерочка юлил, хитрил, выворачивался как уж, даже на суде умудрился предъявить претензии к Вале, что она не все вещи отдала ему — какие-то кружки и заварочный чайник, и рубашку, подаренную родителями лет пятнадцать назад.

Судья — женщина, развела их после этого мгновенно, вот и уехала Валя в Каменку.