— Про Вершкова ничего не могу сказать: не сталкивался с ним, знаю, что работу выполнял исправно, про него расспросите начальника охраны Калинина и в отделе кадров.

— Вы разрешите осмотреть его кабинет?

Иван нажал кнопку:

— Катерина Ивановна, Калинина ко мне!

— Да, Иван Игнатьевич, финны прибыли!

— Иду!

В кабинет быстро вошел Палыч.

— Владимир Павлович, вот, пообщайтесь с капитаном Березиным, покажите ему рабочее место Вершкова, я ушел!

Березин тщательно и профессионально осмотрел кабинет, перебрал бумаги и долго фыркал, найдя в нижнем ящике стола большую упаковку с презервативами.

— Шустрый, однако, был мужик!

— Почему был?

Узнав про то, что задохнулись с Кристиной в машине, Калинин как-то задумчиво протянул:

— Надо же, как приспичило, дурная какая смерть!

— Вы были знакомы с воспитательницей?

— Да, стервозная дамочка… хм… была… приходилось ставить на место!

— Это как?

— Вела себя по-скотски с экономкой босса!

— А вы с Козыревым, что, близко знакомы?

— Да, ещё с Афгана!

— Понятно, слушай Палыч, — перейдя на «ты», вдруг сказал Березин, — поспрашивай своих, может что и вылезет, к нам поступила заява, этот ваш Вершков шантажом занимался. Устраивался на работу в солидное предприятие, собирал компромат и начинал шантажировать. Кто-то платил, а кто и… вот не факт что они просто задохнулись, может и помогли им… а может… и впрямь, Божья кара. Так поспрашиваешь, а? Жаль только в этой ситуации ребенка его, там инвалид, ДЦП, папашка-то только алиментами отделывался. Мы ищем подтверждения поступления денег платежей за шантаж — вымогал-то не хило, а у жены его бывшей дома весьма скудненько. Есть же суки, больных детей ограничивают в самом необходимом. А мальчонка такой славный, светлая душа, я много чего повидал, а тут такой изумительный ребенок. Представляешь, только в три года стал ходить, а этот папашка, если что прикупал нужное — лекарства там, обувки специальные, то сумму из алиментов удерживал. Я к чему, ты поговори со своим Козыревым… Может вы его семье хоть единовременную помощь окажете? Менты, говорят, бездушные, может и так, но этот Санька… меня ох как зацепил!

— Поговорю!

Мент ушел, а Палыч, переговорив с благодушно настроенным после удачно завершенных переговоров Иваном, поехал к вдове Вершкова.

Только отъехал от офиса — звонок.

— Да, Лёх, что?

— Палыч, ты Вале моей позвони, спроси дорогу.

— Я сейчас немного занят… слушай, Лёх, поехали со мной, тут в одно место?

— Что за место?

— Да, надо навестить… Лёх, у тебя игрушки ненужные тебе ведь есть?

— Полно!

— Лёшка, что не жалко — собирай. Я подъеду, там пацан маленький и больной, поделишься?

— Да! Пошел собирать.

Подъехав, Калинин увидел, как Николай вытаскивает на крыльцо большую коробку, а вторая такая же уже стояла рядом, тут же суетились все три Козырёнка.

— Дядь Вова, а девочек там нет, а то мы и кукол бы отдали.

— Нет, Варюш, там только мальчик, Санька!

— А ты нас с ним познакомишь?

— Ну, если Леха одобрит, то конечно, я смотрю, Алексей Игоревич, ты собрался основательно?

У Игоревича в руках был большой пакет.

— Да! Девки, марш домой, собирайтесь, завтра с утра поедем, да, Палыч?

Поплутав в улочках, пара улиц оказалась перекопанными, наконец-то подъехали к пятиэтажной хрущёвке, позвонили в домофон, им, даже не спрашивая ничего, открыли, и поднявшись на третий этаж, позвонив в звонок, ждали хозяев.

Дверь открыла пожилая, заплаканная женщина, Палыч представился. Сказал, что с работы Вершкова, она посторонилась, пропуская их в совсем бедную квартиру.

Лёшка с изумлением рассматривал обстановку — какая-то старая стенка, диван, стол с парой стульев, небольшой телевизор, а в углу явно детский спортивный уголок с турником и шведской стенкой и каким-то тренажером.

Вышедшая с кухни молодая, вся какая-то замученная женщина спросила:

— Простите, Вы кто?

Палыч открыл рот, а из за женщины, потеснив её, выглянул худенький-худенький мальчонка. И уставился на них огромными удивленными голубыми глазищами:

— Мальчик, ты ко мне пришел?

Мальчик кивнул и сказал:

— А то! Меня Лёха зовут, а тебя?

— Мамочка, — звенящим голоском закричал мальчик, — ко мне Лёха пришел, значит, у меня теперь друг будет, настоящий? — он подошел к Лёхе и, протянув прозрачную ручку, сказал, — а я Санька!

— Санька, мы тебе игрушек привезли, там, правда, могут и поломанные быть, не успел перебрать, ты тогда их выброси, ладно?

У мальчонки ещё больше расширились глаза:

— Мне, игрушки? — он повернулся к пожилой женщине, — Баба Лена!

Палыч с повлажневшими глазами сказал:

— Я сейчас принесу!

Лёшка же отдал пакет стоящей в оторопи женщине:

— Мы с Ивановной кой чего собрали, на чай, Вы там разберите, а мы с Санькой поговорим по-мужски.

Санька взвизгнул от радости и потащил Лёху к уголку:

— Смотри, что мне недавно подарили, мам, кто?

— Спонсоры, сыночек, — произнесла отмершая женщина.

— Это чтобы мои ножки совсем хорошо ходить стали!

С грохотом ввалился Палыч, а за ним ещё какой-то мужик с коробкой. Оказалось, сосед шел домой и помог вторую коробку занести.

Как радовался мальчик, он без конца — вынимая очередную игрушку — машинку, трактор, динозавра, робота — восклицал:

— Уяя! — обнимал Лёху и очень аккуратно и бережно расставлял игрушки.

Баба Лена, заплакав, ушла на кухню.

Палыч боролся с желанием что-то расколотить, и жалел, что уже нельзя разбить морду папашке Вершкову…. Пошел на кухню, где суетилась Санькина мама. — Давайте хоть познакомимся:

— Владимир я, Лёшка — это внук моего друга и директора фирмы, где работал ваш… Вершков.

— Я Елена Сергеевна, — отозвалась пожилая, — мать Сергея.

— Марина, — коротко сказала молодая. — Владимир, как-то неловко, вы столько привезли, этот мальчик, Лёша. Он такой взрослый, не по возрасту, по рассуждениям.

— У него две сестры пятилетние, двойняшки. Он их детьми зовет, привык быть старшим. Я вас попрошу, составьте список всего самого необходимого для мальчика, мы, скорее всего, возьмем шефство над вашей семьей.

— Милок, нам бы Марине какую-никакую работу, хоть курьером, Санечка наш теперь самостоятельный стал, я с ним посижу, управлюсь, а вот на две пенсии не потянем мы. Марина-то ведь красный диплом имеет, вот только стаж работы маленький, до декрета всего и работала, а потом вот Санечку выхаживали мы.

— Что у вас за специальность?

— Инженер-механик!

Палыч удивился:

— Не женская специальность!

— Да как-то вышло так, с детства собирала и разбирала всякие механизмы и в 10 классе уже мелким ремонтом машин подрабатывала.

— Скорее всего, мы сумеем подобрать Вам работу, сколько Сане лет?

— Семь вот будет через месяц, мы этот год пропустим, немного ещё окрепнуть надо, а на следующий год в школу пойдем.

Бабуля потихоньку пошла в комнату, посмотрела на мирно играющих детей, вернулась и сказала:

— Вот ведь как, горе и радость рядом идут, сынок он мне был, да только хуже чужого. А вот Марина — дочкою стала, настоящей. А тебе, милок, за Санечку нашего, земной поклон.

— Э-э-э, Елена Сергеевна, я ещё ничего не сделал!

— Сделал, милок, сделал, ты посмотри, он же колокольчиком звенит! На улице-то дети не особо с ним играют, им бегать надо, а наш пока не может, так пробежит немного и все, ножки-то пока слабые. Вот он или с девочками играет, или смотрит на ребятишек. А тут настоящий такой друг, он же теперь неделю будет всем рассказывать с восторгом, что у него есть Лёха!

Немного посидели, попили чаю и, видя, что Санька упорно борется со сном, собрались уезжать.

— Лёша, а ты ко мне правда-правда приедешь ещё?

— Не боись, мелочь, приеду, вот съезжу на выходные в деревню и приеду! Ты смотри, не кисни без меня!

— Что ты, что ты, он же теперь от игрушек не отойдет, когда киснуть-то, на улицу не выгонишь! — сказала баба Лена.

— Санёк, чтобы гулять ходил, проверю!

Поехали в офис и доложили деду так:

— Там, дед, совсем плохо живут, у них телевизор — отстой, диван такой страшный, короче, всё убитое, а Санька мировой мужик, только очень бледный и слабенький, я хочу его с детьми познакомить! Ты с Палычем порешай, я вот подумал: у нас же никто пока родиться не сможет — давай ему мои маленькие вещи отдадим, а то Марь Иванна всю кладовку ими забила, для кого бережет?

Дед ухмыльнулся:

— Лёш, она для твоих детей собирает!

— Ага, когда они будут-то? Да и не хочу я жениться, буду вон, как Палыч, до пятидесяти лет холостой. Пойду я к мужикам схожу!

— Тут разведка донесла, что вы в рабочее время мультики смотрите.

— Брехня, смотрю только я, мужики после пяти подтягиваются! А разведке своей, стукачу рыжему, скажи, зазря пусть не треплет чё попало!

— Лёш, зайди к ФФ и попроси её ко мне сейчас же прийти!

— Ладно!

— Давай, Палыч, дождемся Фелицату Фёдоровну и вместе продумаем, как быть.

Главного бухгалтера с экзотическим именем Фелицата Козырев нашел… на рынке. В далекие уже девяностые он чисто случайно остановился у лотка с китайским ширпотребом, где худая востроносая тетка-продавец под восторженные выкрики окружающих, как семечки, щелкала вопросы на умножение и деление. Подождав, пока зрители разойдутся, Козырев подошел к ней поговорить. Она сначала послала его, затем все-таки согласилась после смены пойти в ближайшее кафе. Тогда-то и узнал Иван, что будучи болезненно честной, ехидной до ядовитости, Фелицата, имея два высших образования в эти дебильные времена не смогла сработаться с новыми русскими хозяевами. Она категорически оказывалась вести двойную, а то и тройную бухгалтерию, за что и указывали ей на дверь. В конце-концов, плюнув на все, пошла работать на рынок.

Козырев долго уговаривал её пойти к нему в тогда ещё только начинающую вставать на ноги фирму. Это сейчас у фирмы были филиалы в десяти крупнейших городах, заключены многомиллионные контракты, а тогда ютились в двух комнатках. Фелицата была скрягой, ругалась и тряслась за каждый рубль, ругались они с Иваном часто, но это не мешало им дружно и сплоченно работать.