Я делаю успокаивающий вдох и тихо стучу в дверь.

— Джесмин. Я-Эш.

Я жду минуту и слышу, как она старается заглушить свои рыдания.

— Милая, открой дверь.

Наступает пауза, после чего звучат мягкие шаги.

“Это хорошо. Я здесь, чтобы спасти тебя”.

Глава 5

Джесмин.

Я смотрю в его красивые, серого цвета глаза, которые я ни когда не видела. Его слова тонут во мне, и не имеют для меня никакого смысла. Почему-то он кажется мне знакомым, словно я видела его где-то раньше, но не могу этого вспомнить. Его глаза смягчаются, когда они встречаются с моими, и тогда я замечаю, что гнев и злоба исчезают из них.

Его тёмные волосы и тень от его бороды только добавляют смертоносности, которая скрывается в нём. Его размер не помогает избавиться мне от этого чувства. Он сильно возвышается надо мной и его широкие плечи, полностью заполняют дверной проём моей спальни.

— Кто заставил тебя плакать? — с трудом произносит он, шагая на встречу ко мне. Я делаю шаг назад, и он захлопывает за собой дверь. Жгучий страх ползёт вверх по моему позвоночнику, и я смотрю в открытое окно, продумывая путь к спасению. Прежде, чем я успеваю оглянуться, он тянет меня от окна, обёртывая свои руки вокруг моей талии. Его руки держат меня крепко и цепко.

Я должна отодвинуться от него. Я должна быть в панике, от того, что его руки поднимаются всё выше с каждой секундой. Но вместо этого я плавлюсь и растворяюсь в нём. Я прячу своё лицо в его пиджак, и мои слёзы падают, принимая спокойствие от этого незнакомца. Он чувствуется так хорошо и так правильно, держа меня в своих объятьях. Я понимаю, что не могу вспомнить последний раз, когда кто-то обнимал меня и прижимал к себе. Эта мысль заставляет меня рыдать ещё больше. До этого момента я думала, что буду паниковать и бороться, чтобы освободиться от него. Но то, что я чувствую сейчас, совершенно другое. Я чувствую свободу и спокойствие.

Мы стоим так около минуты, и я чувствую его губы на моей макушке. Мягкость этого жеста, не соответствует гневу, который пульсирует в нём. Но я знаю, что я не та, кто вызвал этот гнев. Через мгновение, я понимаю, что нахожусь в руках человека, которого не знаю. Одна в своей комнате. Меня отбрасывает назад, и он немного ослабляет свою хватку, чтобы я могла посмотреть на него.

— Я не причиню тебе боль. Никогда. Я клянусь тебе в этом своей жизнью.

Его слова были мягкими и тихими, но я всё ещё могла видеть отблески гнева в его глазах.

— Ты… — я заикаюсь буквально через слово. — Ты выглядишь немного безумным и злым.

— Милая, я злюсь на того, кто заставил тебя рыдать, — говорит он, всё тем же тихим тоном, как и раньше.

Отпустив меня из своих объятий, он снимает очки с моего лица и отбрасывает их в сторону.

— Нет! — протестую я, но он скользит пальцами по моему лицу и одевает на меня другую пару. Очки совершенно новые. В них так отчётливо всё видно, потому что на них нет царапин, как на моей старой паре. Они идеальны.

— Лучше? — спрашивает он, заправляя прядь моих волос за ухо. Я застыла просто в шоке, действительно не зная и не понимая, что сейчас происходит.

Мой рот приоткрывается немного, и он, управляя большим пальцем, нежно проводит по моей нижней губе. Его ноздри слегка подрагивают.

— Ты пахнешь яблочной карамелью, — шепчет мужчина.

Он перемещает большой палец вниз, и нежно проводит ним вдоль моей шеи. Моё дыхание замирает. У меня появляется только одно желание, ещё ближе прижаться к этому человеку. Но я не делаю этого. Его тёмно-серые глаза захватили меня в свой плен. — Я должен буду быть осторожен с тобой. Ты такая мягкая и хрупкая.

Я не думаю, что эти слова предназначаются для меня. Это как будто он разговаривает сам с собой.

— Кто ты? — я знаю, он сказал, что его зовут Эш, но это ничего не значит для меня. Он здесь, чтобы спасти меня?

— Скажи мне, кто заставил тебя плакать, — говорит он, игнорируя мой вопрос.

Я опускаю голову, вспоминая, что я потеряла.

— Я потеряла деньги, которые планировала использовать для переезда.

— Ты хочешь уехать из этого дома? — восторженно спрашивает меня он. Он говорит это так, как будто ему нравится эта идея.

Он осторожно поднимает мой подбородок, заставляя меня посмотреть на него. Его прикосновения настолько мягкие и деликатные, чем я думала. Скорее всего, он думает, что я нежная и хрупкая. Его глаза ищут мои, и то, как он смотрит на меня, посылает мне волну тепла и жара. Жар медленно овладевает моими щеками.

Беспокойство всё ещё присутствует в его взгляде, даже через затухающие следы гнева.

— Я потеряла больше, чем ничего, — признаю я.

— Я не смогу сейчас уехать. Я потеряла всё.

— Это он взял деньги, не так ли?

Я знаю, что он говорил о моём отце, но я не ответила ему. Я вижу, что он злится только от одной мысли об этом. Я не люблю отца, как должна любить дочь, но я не хочу, чтобы на него был направлен гнев незнакомца. Я никогда не хотела причинить вред отцу.

— Ты можешь пойти со мной, — говорит он, когда видит, что я не собираюсь отвечать на его вопрос.

— Я ведь совсем не знаю тебя.

Я делаю шаг назад, и смотрю на его сжимающуюся с силой челюсть, но он не останавливает меня.

— Всё же у меня лучше, чем это.

Он обводит своим взглядом мою комнату, и я съёживаюсь от того как она выглядит. Я могу с уверенностью сказать, что у него имеются деньги. Я уверена, что его костюм стоит больше, чем я хочу знать.

— Я не понимаю, — признаюсь ему я. Это безумие. Это гораздо больше, чем безумие, но почему-то моё сердце и тело кричит на меня, чтобы я сказала "да". Пойди с этим человеком. Он что-то гораздо большее для тебя. Почувствуй это.

— Я буду честен с тобой, Джесмин. Я хочу тебя.

Он качает головой. — Нет, я имею в виду, что ты уже моя. Хотя ты ещё не чувствуешь этого.

Он говорит это так просто, как будто этот факт известен всем.

— Я наблюдал за тобой. Каждый день, идя в школу, ты проходила мимо моего дома в парке. Мой офис находится на первом этаже, и каждый день я ждал тебя.

Он делает шаг ближе ко мне. — Весь день я чувствую, что вокруг меня непроглядная тьма. Как будто я попал в ловушку. Но когда мимо проходишь ты, то на это краткое мгновение, я чувствую…, - он качает головой, как будто не может подобрать подходящего слова. — Свет и покой, — наконец, заканчивает он.