– В отличие от нас, – печально вздохнула Тая.

Хозяин невесты прибыл точно в назначенный час, минута в минуту. Валерий оказался приятным мужчиной лет сорока, он нарядился в костюм, галстук, надухарился отличной туалетной водой и заметно волновался. Будто сам свататься пришел. Бренчащий орденами и медалями Лаврентий вышел встречать гостя в прихожую, поэтому знакомство началось прямо у двери.

– О, какой красавец! – воскликнул Валерий с восторгом заядлого собачника. – Бетховен, ну вылитый Бетховен из кино!

– Наш даже лучше, – с довольной миной сказала Тая. – Наш вообще круче всех.

– Шикарный, шикарный пес! Можно погладить?

– Можно, – милостиво разрешила я.

Правильность поведения Валерия лишний раз убедила меня, что собак он знает и любит: он не сразу полез к Лаврентию с объятиями и поцелуями, а сначала протянул ему руку, дал обнюхать ладонь, познакомиться, так сказать, поближе, и только потом легонько погладил по голове. Довольные знакомством и друг другом, мы переместились в комнату, уселись на диван и Валерий задемонстрировал нам с Таисией фотоальбомчик со снимками своей ненаглядной красавицы.

– Это моя Адочка, – с предыханием сказал он, открывая первую страницу. – Адарина Тумерада Изольдина Ременхольц. Вот здесь мы маленькие, тут нам уже три месяца…

С абсолютным обожанием, как и положено чокнутому на всю голову собачнику, Валерий поведал нам об образе жизни, вкусовых пристрастиях и особенностях манеры поведения своей питомицы – холеной длинноногой и длинноносой (в сравнении с сенбернаром) Адарины. Мы с Таисией выразили восхищение красотой питомицы и преступили к более прозаическим вопросам: обсуждению финансового и территориального аспекта.

– Думаю, шестьсот долларов будет разумно? – с запинкой произнес Валерий, нерешительно глядя на меня.

– Да, да, вполне разумно, – закивала я, в душе радуясь нежанно-негаданно прибавленному стольнику.

– Разумеется, все расходы на кинолога и ветеринара я беру на себя, – Валерий обрадовался, что я не стала торговаться. – У вашего малыша это первая вязка?

– Да.

– Тогда лучше будет на вашей территории, дома он себя будет чувствовать увереннее.

Я ничего не имела против.

– Касательно помета, вы как хотите, щенками или деньгами?

Я на минуточку представила сенбернарий детский сад в моей малогабаритной хрущобе и сказала, что однозначно деньгами.

– Вас устроит, если мы с Адочкой приедем в среду часикам к семи?

Мысленно прикинув время пути от редакции до дома, я согласно кивнула.

– Замечательно, тогда до среды.

В прихожей Валерий еще долго восхищался и прощался с Лаврентием, странно, что не попросил фото с автографом на память. Закрыв за ним дверь, я сняла с Лаврухи ошейник с медалями и вознамерилась испить кофейку.

– Все-таки, больные вы люди, собачники, – изрекла затертую истину Тая. – И на меня кофеёзы забацай.

– Да не только собачники больные, кошатники, птичники, цветочники – каждый на чем-то да свернут мозгами. Хорошо, когда мозги свернуты в меру, а то ведь встречаются абсолютно клинические случаи.

Напившись кофею, я вернулась к написанию статьи, а Таиса залегла на диван глазеть телепрограммы. Вот так неторопливо завершился воскресный день и наступили суровые трудовые будни.

В редакцию я прискакала в приподнятом настрое – все мои мысли занимал грядущий кинокастинг, насчет которого должна была созвониться Тая, а я – перезвонить ей в обеденный перерыв и узнать результаты переговоров. Вручив нашему секретарю-кроссвордисту Петюне дискету с рожденной накануне статьей для распечатки и передачи на рассмотрение начальству, я заступила на трудовую вахту. И первым делом, переступив порог офиса, выразила сердечную благодарность Оксане Макакиной за театральные билеты.

– Ой, тебе правда понравилось, да? – заулыбалась она.

– В жизни не видала спектакля круче, – честно призналась я. – Незабываемое зрелище.

Усевшись за стол, включила компьютер, и к моему рабочему месту незамедлительно пришвартовался Влад.

– Ну что, Сеныч, нормально машина моя работает?

– Да, мы отлично подружились. Ты не в курсе, чья очередь гороскоп составлять?

Владик наморщил лоб в попытке вспомнить. Попытка оказалась напрасной.

– А кто последним составлял?

Уж очень не хотелось, чтобы гороскоп как всегда застал меня врасплох. Как я не люблю гороскопы – не описать приличными словами.

После продолжительных раздумий, Влад ответил, что вроде бы составлял Петюня. От сердца отлегло, за Петюней гороскоп составляла Макакина, и только потом я. Поболтав пару минут с Владом, я приступила к творчеству – предстояло насочинять четыре статьи на заданные Командором темы. Темы, как всегда, изумляли своей сенсационностью: «Оконные стекла способны записывать картины и события», «Мальчик воспламеняет взглядом предметы», «Девочка 10 лет ест только мандарины» и «У брюнетов больше шансов достичь бессмертия». Бессмертные брюнеты меня озадачили сильнее всего, прямо таки в тупик поставили. Почему это у них больше шансов? Чем блондины с шатенами хуже? Хотя, говорят, блондины вид вымирающий, так что все сливки будущего полюбому брюнетам перепадут… Засучив рукава, я взялась за дело.

Самоотверженно трудилась до самого обеденного перерыва и, как только пробил светлый час свободы, немедля бросилась к Владу и попросила мобильный телефон. И вышла в коридор, чтобы никто не подслушивал мой совершенно секретный разговор.

– Алло, Таюсик, это я! Ну, что, звонила насчет кастинга?

– Ага! – с радостным придыханием ответила она. – Завтра нас ждут к шести часам!

– К шести? Но мы в шесть только заканчиваем!

– Ничего страшного, отпросишься пораньше! Я вот думаю вообще на работу не ходить, все-таки надо тщательно продумать гардероб, макияж, прическу… Ладно, у меня сейчас времени нет, вечером все обсудим!

Отключившись со связи, я малость взгрустнула. Когда дело касалось неявки на работу или ухода пораньше, мне всегда грустилось, ведь с нашим начальством особо не забалуешь… Тут в коридор вылез Влад и мы отправились в буфет как следует подкрепиться. Взяв кофе и бутербродов, заняли свободные места, и Влад поинтересовался, появились ли новости насчет съемок в кино? Надо же, как сильно ему запала в душу идея забраться в телевизор!

– Завтра к шести нас ждут. Надо каким-то образом отпроситься у Конякина и уйти пораньше на пару часиков.

– Скажем, что есть возможность написать большой материал о мистических явлениях на съемках нового сериала, который еще даже не рекламировали в СМИ, мы, типа, первыми будем. И Конякин тебя безо всяких разговоров отпустит.

– Надо, чтобы он нас двоих отпустил. Давай скажем, что насчет репортажа с киношниками ты договорился и меня не пропустят без твоего сопровождения на съемочную площадку?

Так и решили. Насовав в желудки суховатых бутербродов и поганого еле-еле сладкого кофе, отправились прямиком в кабинет Конякина, чтоб уж сразу отстреляться от щекотливого вопроса. Постучавшись, я приоткрыла дверь и заглянула внутрь. Наш Великий и Ужасный Командор восседал за своим командорским столом, вперив немигающий взор в монитор командорского компьютера.

– Станислав Станиславович, – привычно сахарно засюсюкала я, – можно войти?

Конякин мельком глянул на меня, кивнул и снова уставился в монитор. Мы с Владом просочились внутрь и приступили к изложению челобитной. Пока мы, то и дело перебивая друг друга, заливались соловьями, С. С. молча косился в нашу сторону с каким-то странно напряженным видом. У меня даже сложилось ощущение, что он нас не слушает и хочет, чтобы мы поскорее убрались из кабинета. Наверное, отвлекли от какого-то важного занятия…

– Нам всего-навсего на пару часиков пораньше уйти надо, – усердно «сахарила» я, ощущая невыносимое желание сняться в кино, – и грандиозный, забойнейший репортаж у нас в кармане…

– Хорошо! – перебило начальство. – Иди, Сена, работай! А ты, Влад, останься!