— Вы хотите сказать, через лес? Возможно, джип и проедет, если водитель знает лес. Если он знает лес как свои пять пальцев. — Гэббитас произнес это с большим сомнением. — Уверен, что я бы не смог.

— Но вы ведь здесь не так давно работаете, верно?

Гэббитас ответил так, словно от него ожидали скорее не ответа, а объяснения:

— Раз в неделю я преподаю в сельскохозяйственном колледже в Сэвенгбери. Я также выполняю частные заказы. Помимо всего остального, я лечу и прививаю деревья.

— Когда вы поселились здесь?

— В мае прошлого года.

Затем, потерев губы, он спросил:

— Как Дэйзи?

— Хорошо. У нее все будет хорошо, я имею в виду ее физическое состояние. Психологическое — это другой вопрос. Кто жил здесь до вас?

— Люди по фамилии Гриффин. Муж, жена и их сын.

— Они работали только в усадьбе или брали и другую работу, как вы?

— Сын был взрослый. Он работал, не знаю где. Думаю, в Помфрете или Кингсмаркхэме. А Гриффин, по-моему, его звали Гэрри или Терри, да, Терри, он занимался лесом. Жена просто домохозяйка. Кажется, иногда она работала и в доме.

— Почему они уехали? Здесь у них была не только работа, но и дом.

— Дело в возрасте. Ему еще не было шестидесяти пяти, но годы есть годы. Стало тяжело работать, и он вышел на пенсию раньше. Им было куда уехать, они купили дом. Вот, пожалуй, и все, что мне известно о Гриффинах. Я виделся с ними только один раз, когда получил работу, и они мне все показывали.

— Гаррисоны, наверное, знают больше.

Впервые за все время Гэббитас по-настоящему

улыбнулся. Его лицо стало привлекательным и дружелюбным.

— Они не разговаривали.

— Что? Гаррисоны и Гриффины?

— Бренда Гаррисон говорила мне, что, с тех пор как Гриффин оскорбил ее, они не разговаривали несколько месяцев. Не знаю, что он сказал или сделал, но так она говорила.

— Это была истинная причина их отъезда?

— Не могу сказать.

— Вы знаете, где они сейчас живут? Они оставили адрес?

— У меня нет адреса. Они, кажется, говорили, что где-то по направлению к Мирингэму. Хотите кофе? Или чаю?

Уэксфорд отказался. Он также отказался от предложения Гэббитаса подвезти его до следственной комнаты, где стояла машина.

— Уже темно. Лучше взять фонарь. — Слова прозвучали, когда Уэксфорд уже выходил из дому. — Это было ее место, Дэйзи. В конюшнях у нее было что-то вроде убежища, и по распоряжению ее бабки их переделали. — Да, Гэббитас обладал талантом подкидывать ставящие в тупик подробности. — Она часами находилась там. Занималась чем-то своим.

Значит, они заняли ее убежище, даже не спросив разрешения. А если и спрашивали, то получили его не от истинного владельца. Уэксфорд шел через сосновые насаждения, освещая извилистую тропинку одолженным у Гэббитаса фонариком. И только завидев темную неосвещенную половину Тэнкред-хауса, он вдруг подумал, что теперь все это, возможно, принадлежит Дэйзи Флори. Если нет других наследников, но если они и есть, то ни в статьях, ни в некрологе о них ничего не говорилось.

По чистой случайности она стала его владелицей. Если бы пуля прошла на сантиметр ниже, то она лишилась бы своего наследства. А почему, собственно, он так уверен, что наследство станет для нее в тягость? Почему, узнав о том, что некоторые назовут везением, она должна отказываться от него?

Хинд уже сверил составленный Брендой Гаррисон список драгоценностей в страховой компании Дэвины Флори. Бусы из черного янтаря, нитка жемчуга, который, что бы ни говорила Бренда, был, возможно, ненастоящий, пара серебряных колец, серебряный браслет, брошь из серебра и оникса в списке застрахованных вещей не числились.

Дэвина Флори застраховала золотой браслет, оцененный в три тысячи пятьсот фунтов, кольцо с рубином и двумя бриллиантами стоимостью в пять тысяч фунтов, серьги и кольцо с жемчугом и сапфирами стоимостью в две тысячи, и кольцо со множеством бриллиантов изумительной работы, оцененное в девятнадцать тысяч фунтов.

Все вместе составляло немногим более тридцати тысяч. По незнанию преступники забрали, конечно, и малоценные вещи. Возможно, они в этом мало что понимали и надеялись, что добыча потянет на большее.

Уэксфорд дотронулся пальцем до голубого пушистого кактуса. Его цвет и иголки напомнили ему Куини, кошку. У той тоже, наверняка, под шелковистой шерстью скрывались острые шипы. Он запер дверь и направился к машине.

Во время преступления в Тэнкред-хаусе из револьвера было выпущено пять пуль.

Из заключения эксперта по баллистике явствовало, что они были выпущены из револьвера «кольт-магнум» калибра 0,38 дюйма. Изнутри каждый ствол имеет отчетливые линии и канавки, которые оставляют след на пуле. Внутренняя поверхность каждого ствола имеет индивидуальные отметины, как отпечатки пальцев. Отметины на гильзах калибра 0,38 дюйма, найденных в Тэнкред-хаусе, от всех пуль, что вызвали смерть Дэвины Флори, Наоми Джонс и Харви Копленда, совпали, а значит, могли быть выпущены из одного и того же оружия.

— По крайней мере, мы знаем, что использовалось одно оружие, — сказал Уэксфорд. — И мы знаем, что это был «кольт-магнум» калибра 0,38 дюйма. Стрелял человек, которого видела Дэйзи. Оружие применял только один человек, он убил всех. Не странно ли это?

— У них был только один револьвер, — возразил Берден. — Или только один настоящий револьвер. Знаете, я где-то вчера прочитал, что в одном американском городе стало известно, что у них находится преступник, совершивший несколько убийств, и всем студентам университетского кампуса для личной защиты разрешили купить оружие. А ведь это мальчишки девятнадцати-двадцати лет. Только подумайте! А у нас пока что трудно купить огнестрельное оружие, и слава Богу.

— Помните, мы говорили об этом, когда убили беднягу Мартина?

— И тоже был «кольт» калибра 0,38 или 0,357 дюйма.

— Я отметил это, — резко сказал Уэксфорд. — Но гильзы — в убийстве Мартина и в этом — все равно не совпадают.

— К сожалению. Если бы совпадали, то мы уже имели бы что-то конкретное. Один патрон использован, а пять осталось? Показания Мишель Уивер не казались бы столь неправдоподобными.

— А не приходило вам в голову, что применение револьвера вообще выглядит странно?

— Мне? Я сразу об этом подумал. В большинстве случаев используют обрезы.

— Да. Достойный британский ответ Дэну Вессону. Скажу вам еще кое-что, Майк, что кажется мне странным. Допустим, в магазине было шесть патронов, полный комплект. В доме находились четыре человека, но убийца стрелял не четыре раза, а пять. Харви Копленд был убит первым, и все же, зная, что у него всего шесть патронов, он выстрелил в Копленда дважды. Почему? Может быть, он не знал, что в столовой находятся еще трое, возможно, он запаниковал. Он идет в столовую, убивает Дэвину Флори, затем — Наоми Джонс, по одной пуле на каждую, потом стреляет в Дэйзи. В магазине остается один патрон, но он не стреляет в Дэйзи дважды, чтобы «прикончить» ее, как сказал бы Кен Гаррисон. Почему не стреляет?

— Он забеспокоился, услышав наверху шум от кошки. Услышал шум и убежал?

— Да. Возможно. Или же в магазине было не шесть патронов, а только пять. Один был уже использован до визита в Тэнкред-хаус.

— Но не для бедняги же Мартина, — тут же ответил Берден. — От Самнер-Куиста есть что-нибудь?

Уэксфорд покачал головой.

— Думаю, что дело затянется. Я велел Бэрри проверить, где находился Джон Гэббитас во вторник, когда он ушел и так далее. И я хочу, чтобы вы вместе с ним разыскали людей по фамилии Гриффин, некоего Терри Гриффина и его жену, они живут в районе Мирингэма. Они работали в усадьбе до Гэббитаса. Мы ищем кого-то, кто знает эти места и тех, кто жил в доме. Возможно, с обидой на них.

— То есть бывшего работника?

— Вероятно. Кого-то, кто знал о них все — что у них было, их привычки и тому подобное. Кого-то, кого не знаем мы.