— Нет, не заставляет.

— Потому что он тебе нравится, — продолжает Джинджер, как будто мое отрицание ничего не значит.

— Нет, не нравится.

— Да, нравится. И я не знаю, почему это тебя так пугает? Он не Билли. Ник вернулся, чтобы здесь остаться.

Билли — мой бывший. Мы познакомились в университете Мичигана. После окончания он поехал со мной в Рейнди — Фолс. Он продержался здесь чуть больше года, прежде чем понял, что этот город не для него. Ну, или Холли Винтер не для него.

— Теперь, это точно похоже на рождественский трах, — напевает Ноэль себе под нос, но достаточно громко, чтобы я услышала.

— Вы понятия не имеете, о чем говорите, — ворчу я, атакуя изображение рождественского венка, вырезанного из журнала, намазывая его клеем. — Ничегошеньки. У нас с Ником не будет никакого рождественского траха, я вам это точно говорю.

— Тебе надо их продавать, — говорит Ноэль, указывая на календарь. — Запустить массовое производство. Держу пари, будет огромный спрос на рождественские календари с обратным отсчетом до траха.

— Они будут отличным подарком для моих друзей! — соглашается Джинджер с преувеличенным энтузиазмом. Она всегда будет поддерживать Ноэль в издевательствах надо мной, как будто это ее обязанность, как младшей сестры.

— Нет никакого обратного отсчета до траха! Мы не вместе. И никто из нас, не хочет быть вместе! И последний человек в мире, с которым бы я хотела быть, — это Ник Сент — Круа.

— Холли, — отчитывает Джинджер. — Где же твой рождественский дух? Неужели в гостинице «Вагина» нет мест для Ника?

— О Боже, ты не сказала это только что! — Я запихиваю шоколад за оставшиеся дверцы и начинаю собирать свои вещи.

— Сказала! — смеется Джинджер. — И, между прочим, я очень горжусь собой. Это был хороший вопрос. — Она плюхается на стул рядом, подгибает ногу и кладет голову на колено, наблюдая, как я собираюсь.

— Вы хуже всех, но я все равно вас люблю. Мне пора домой, еще нужно упаковать вещи. Для моей деловой поездки, — добавляю я многозначительно, прежде чем кто — нибудь из них успеет добавить еще один непристойный комментарий про упаковку Ника или что — то столь же нелепое. — Постарайтесь вести себя прилично, пока меня не будет.

— Повеселись!

— Этого не будет.

Глава 5

Чтобы добраться до аэропорта, Ник заехал за мной на машине. Это справедливо, потому что поездка до Детройта займет девяносто минут. Но в тоже время, это несправедливо, потому что это лишние девяносто минут в обществе Ника.

И в отличие от моих сестер, я не настолько помешана на мысли, что он делает это из — за того, что втайне мечтает провести со мной время.

— Мисс Винтер, даже не думайте о том, чтобы опоздать на самолет, — вот как в пятницу вечером, Ник заманил меня в эту автомобильную поездку. Он собирался уходить домой, но остановился в четырех футах от моего стола и шагнул обратно. — С другой стороны, думаю, будет лучше, если мы поедем вместе. Я заберу вас по дороге в аэропорт.

Затем он улыбнулся, пожелал мне хороших выходных и вышел из офиса, прежде чем я смогла возразить или спросить, есть ли у него мой адрес.

Он забрал меня десять минут назад.

И это уже самые долгие десять минут в моей жизни. И нам еще предстоит проехать девяносто долгих миль.

До сих пор, мы и словом не обмолвились. И пока Ник, похоже, наслаждается оглушительной тишиной, я прокручиваю в голове возможные темы для разговора.

Он расслабленно сидит на водительском сиденье, положив одну руку на руль, а другую на подлокотник между нами. Время от времени барабанит пальцами по рулю или двигает по нему рукой, совершенно не напрягаясь.

В то время как во мне бушует нервная энергия эльфа, который переборщил с леденцами.

Оглушающая тишина.

Я начинаю сомневаться в том, помнит ли он вообще, что я в машине.

— Мы могли бы послушать рождественскую музыку, — наконец предлагаю я.

Что угодно, лишь бы нарушить тишину, благодаря которой моему мозгу предоставлена полная свобода на разные ненужные мысли. И из — за присутствия Ника, мое сердцебиение ускоряется, потому что я думаю о вещах, о которых не должна думать. Например, как бы Ник ощущался в гостинице «Вагина». — У меня есть плейлист на телефоне.

Он искоса смотрит на меня со своего водительского сиденья, и я замечаю на его лице намек на улыбку, затем он качает головой и издает низкий смешок.

— Пожалуй, я пас.

Ну, конечно, нет. Нервно постукиваю пальцами по бедру. К счастью, я подготовила целый список дел, которые запланированы на этой неделе. Я лезу в сумочку, которая лежит у моих ног, когда Ник прерывает тишину:

— Просто из любопытства, как рано ты начинаешь слушать свой рождественский плейлист? — На секунду он отрывает взгляд от дороги, и, когда смотрит на меня, в его глазах я замечаю что — то похожее на веселье. — На следующий день после Дня Благодарения? Первого декабря? В июле?

— Ха — ха. — Я оставляю блокнот в сумке, осознавая, что список, который подготовила, недостаточно длинный. Мне нужно, каким — то образом растянуть его на всю поездку.

— Ты в курсе всех запланированных дел на эту неделю? — спрашивает Ник.

— Конечно. — Я снова тянусь к сумке, при этом проговаривая расписание в своей голове, но все равно хочу, чтобы оно было перед глазами. Мы вылетаем поздним рейсом из Детройта во Франкфурт, на рассвете пересадка до Нюрнберга. Помимо запланированных встреч с представителями «Баварских медведей», у нас намечена экскурсия по фабрике игрушечных поездов, а затем переговоры о сотрудничестве с их представителями, ну и еще пара встреч с другими поставщиками.

Пока я болтаю о наших планах, Ник ни разу не перебивает меня, но также это не похоже на то, что он вообще меня слушает. Когда я уверена, что не упустила ни одной встречи, запланированной на это неделе, я закрываю блокнот и кладу на колени, перебирая края картонной обложки подушечкой большого пальца. Затем из меня вырывается вздох — тихое покорное фырканье, похожее на звук, который издает собака моих родителей, когда я надеваю колпак Санты ей на голову.

— Чем ты занималась в эти выходные?

Вопрос застает меня врасплох, так как не имеет никакого отношения к моей тираде о деловых планах на эту неделю. Он кажется искренним и любопытным. Может быть, ему тоже надоела тишина, и он боится, что я снова предложу включить свой Рождественский плейлист?

— Я встречалась со своими сестрами. Джинджер нуждалась в компании, пока тестировала очередной рецепт пряников. Затем я занималась стиркой и собирала вещи для этой поездки. Потом упаковала несколько рождественских подарков. И, конечно же, ходила на коронацию «Принцессы леденцов», которая проходила при свечах в парке Наследия. — «Принцессу леденцов» всегда избирают в начале декабря, чтобы до конца месяца она смогла выполнить свои прямые обязанности. В основном это участие в ежегодном рождественском параде и помощь Санте с его работой по субботам.

— Ах да, коронация «Принцессы леденцов», — медленно повторяет Ник. — Это входит в твои обязанности как бывшей принцессы?

Он знает об этом? Я чувствую, как внезапно мое лицо заливает жар, от смущения или от позора, не знаю точно. Похоже, он не смеется надо мной, так что не могу определить, как именно он относится к этой информации.

— Это не является обязательным требованием, нет, — наконец выговариваю я. — Просто это весело.

— Хм, — бормочет Ник. — Похоже, тебе не мешало бы узнать, что такое настоящее веселье, Холли.

Окееей.

Это было сказано с намеком или мне показалось? Его голос звучал как теплая карамель, из которой готовят ириски, медленно помешивая на огне, или поцелуи под омелой. Вдруг мне становится безумно жарко, и гостиница «Вагина» мигает неоновой вывеской, сообщая о свободных местах, в то время как мой гиперактивный мозг представляет способы, которыми она может быть заполнена. Может мои сестры правы? Возможно ли, что Ник может оказаться кем — то другим помимо скупого Скруджа? Может быть, вне офиса он не так ужасен? Возможно…

Затем он все портит.

— Полагаю, Сантана был занят, раз ты не упомянула о нем. У него был концерт? Должно быть, это время года довольно напряженное для музыкантов.

Вот же шакал.

Джинджер по крайней мере была права в одном. Шакал, как оскорбление, странным образом удовлетворяет.

— Да, у него был концерт. — Я наклоняюсь, чтобы убрать блокнот в сумку, затем сажусь обратно и, скрестив руки на груди, вглядываюсь в дорогу, чтобы не пропустить знак, указывающий на расстояние до аэропорта. — Он сейчас невероятно занят, но утром мы вместе завтракали, — вдруг говорю я.

— Сегодня утром?

— Да, — отвечаю я с удовлетворением, что снова одержала вверх. — В кафе «Медовый Джем». — Это кафе находится на центральной улице, оно начало работать еще до моего рождения. Они специализируются на завтраках. Их вафли изменят вашу жизнь. Слегка хрустящие снаружи, но маслянистые и сочные внутри. Совершенство на тарелке. Если вы не пробовали вафли в «Медовом Джеме», то вы вообще не пробовали вафли.

И теперь я хочу, чтобы Сантана действительно существовал, потому что мой желудок урчит из — за воспоминаний о том, что я слишком давно не ела эти вафли. По правде говоря, за час до того, как Ник забрал меня, я съела только два вареных яйца.

— Невероятно. Я тоже там был, но тебя не видел.

— Было слишком рано. Ты, наверное, еще спал. — Вероятнее всего, он ночует в пещере, вырытой под его домом. Потому что, именно они являются предпочтительным местом обитания для всех Гринчей.

— Я был там довольно рано. Моя ночная гостья неожиданно оказалась ранней пташкой.

Иууууу.

Я удерживаю себя и не произношу это вслух, но мой пульс учащается от волнения. Я разминаю шею и немного меняю позу, в которой сижу, чтобы исподтишка взглянуть на Ника. Держу пари, ночной гостьей была его подруга Тарин. Его голая подруга Тарин.

— Думал, что если не дам ей долго уснуть, то это гарантировало бы, что мы проспим подольше, но что — то пошло не так.