— Си-О? — негромко спросил он.

— Си-О? — через пару секунд повторил его голос, хотя губы больше не шевелились.

— Хочешь поговорить? — спросил Алекс.

— Хочешь поговорить? — отозвался голос.

— Тебе не больно от моей лампы?

— Тебе не больно от моей лампы?

«Нейрон» висел в воздухе, будто задумавшись. Нэлл не сводила с него глаз. Он почти не шевелился, но и неподвижным тоже не выглядел — бархатно-черная текучая субстанция, странным образом остающаяся в границах своей формы. Потом он шевельнулся и перетек поближе к Алексу, укоротив некоторые из своих опорных нитей и удлинив другие. Когда между ними оказалось не больше полутора метров, «нейрон» выпустил из себя еще одно щупальце — черный шнур толщиной с мизинец — и медленно потянулся им прямо к Алексу.

Нэлл затрясло — ей хотелось заорать в голос: «Беги, идиот!», но она только судорожно сжала кулаки. Прошлое не изменить. Все, что сейчас случится — уже случилось.

Зевелев осторожно протянул руку навстречу щупальцу. Оно на несколько секунд замерло, а потом выпустило из себя еще четыре отростка, став карикатурно похожим на человеческую ладонь. И когда они, наконец, дотронулись друг до друга, каждый черный отросток коснулся одного кончика пальца.

Они застыли так на несколько секунд — а потом Алекс отдернул руку.

— Не кусайся, — сказал он.

— Не кусайся, — отозвался голос.

Алекс поднес ладонь к инфракрасным очкам и внимательно ее осмотрел. На видеоизображении никаких ран видно не было, но углеродная тварь могла уколоть его, ужалить, стукнуть током… Нэлл стиснула зубы.

— Чего ты хочешь? — мягко спросил Алекс.

— Чего ты хочешь? — бессмысленно повторил голос. А потом щупальце раскрылось, как цветок, превратившись в венчик тонких черных нитей.

Что-то было очень знакомое в этом венчике. Где-то Нэлл его уже видела.

Алекс, по-видимому, понял больше, потому что произнес с явным сожалением:

— Мы так не умеем.

— Мы так не умеем, — повторил голос.

Десяток секунд венчик висел неподвижно, напоминая… ах, черт подери! Напоминая Коммуникационную Щетку! А потом снова сжался в шнур и быстро втянулся в плотное черное тело «нейрона».

Нэлл с трудом перевела дыхание.

Зевелев сидел неподвижно, то ли размышляя, то ли просто предоставив инициативу противнику. «Нейрон» тоже не двигался и, видимо, тоже размышлял. На тусклой серой картинке быстро менялись только цифры текущего времени. Одна минута… две… пять.

Потом черный ком шевельнулся, вытягиваясь, и — Нэлл почти забыла, насколько стремительными могут быть эти углеродные твари! — плавно ринулся на Алекса. Округлая капля беззвучно разбилась о его голову, залепив очки, разом оплетя череп множеством нитей, на несколько секунд превратившись в живую шевелящуюся шапку. А потом Алекс крикнул:

— Нет! Не надо! — и слепо вытянув перед собой руки, бросился к входной двери.

Сердце Нэлл пропустило пару ударов, а потом заколотилось как бешеное. Она подумала, что он не успеет, упадет замертво — но он успел. Дверь в коридор распахнулась, и оттуда плеснуло ослепительно ярким светом. Черная тварь ужом соскользнула с головы Алекса и метнулась к стоковому воздухозаборнику. Алекс, пошатываясь, вышел в коридор и несколько раз глубоко вздохнул, вцепившись рукой в косяк. Нэлл заметила, что его трясет.

Снова секундная пауза, снова новая видеозапись. Судя по меткам, было позднее утро почти сутки назад. Алекс сидел в ложементе, каюту заливал яркий свет.

— Ну что ж, дорогие коллеги, ситуация несколько прояснилась, не так ли? — улыбаясь, говорил он. — Си-О действительно пришел, и он хотел разговаривать. Вы обратили внимание на происходящее на 390-й секунде и дальше?

Алекс протянул руку вперед и медленно растопырил ладонь, имитируя раскрытие коммуникационной щетки, а потом рассмеялся, откинувшись в ложементе.

— Мне кажется, я понял его побуждения, — продолжил он, закинув руки за голову. — Сначала Си-О пытался имитировать речь, просто повторяя мне мои слова. Но этот путь, очевидно, тупиковый. Как понять, что именно я хочу сказать? На его месте я был бы в полной растерянности. Потом он среагировал на мою руку, повторив мой жест, — Алекс домиком соединил обе ладони, соприкоснувшись кончиками пальцев. — А потом он показал мне Коммуникационную Щетку. Вы ведь узнали ее? Тот орган или инструмент, которым он отправлял нам свои сообщения.

Он помолчал, с рассеянной улыбкой глядя поверх визора.

— Видимо, эти существа именно так и общаются друг с другом. Мы разговариваем звуком, они светом. Наша речь — набор акустических частот, их речь — набор линий инфракрасного диапазона. Судя по количеству этих линий и скорости изменения их амплитуды, речь углеродных существ куда более емкая, чем наша.

Алекс снова замолчал, и улыбка на его лице сменилась невеселой гримасой.

— Я так и не понял, почему он на меня напал, — с явным сожалением произнес он. — Я его не провоцировал. И что он хотел сделать, я тоже не понял.

— Идиот! — не выдержала Нэлл. — Сожрать твои мозги на завтрак — вот что он хотел!

Но Алекс, конечно, не мог ей на это ответить.

И тут она услышала голос Тома:

— Я еще в каюте, нашел его дневник. Как он?

Нэлл тут же остановила просмотр и жадно прислушалась. Но разговор, видимо, шел в личном режиме, так что слов собеседника слышно не было.

— Я понял, — медленно сказал Том спустя пару минут. — Отчет отправили?

Пауза.

— Я зайду минут через десять.

— Что?! — крикнула Нэлл, уже не в силах сдерживаться.

— Он жив, — задумчиво ответил Том, — но все очень странно. Линда говорит, что формально он совершенно здоров. Сердце, легкие… все органы работают идеально. Но он не реагирует на внешние раздражители. Совсем.

— Кома? — быстро спросила Нэлл.

— Нет. И это самое странное. Он даже не спит. Линда сделала ему томограмму — его мозг проявляет такую же активность, как во время бодрствования. И не просто бодрствования — как во время интенсивной умственной работы. Но к окружающей обстановке эта работа не имеет никакого отношения.

Том помолчал, видимо, подбирая слова.

— Он не слышит громких звуков, не реагирует на боль. Такое ощущение, что его мозг отключили от тела и подключили куда-то еще. Собственно, это не ощущение. Помнишь черную пластину у него на затылке? По словам Линды, от нее вглубь черепа идут ветвящиеся углеродные нити. Линда говорит, что не может их вытащить, не убив Алекса на месте. Они, — Том так глубоко вздохнул, будто ему не хватало воздуха, — пронизывают изнутри весь мозг, возможно, подходят к каждому нейрону. Так что… Нэлл показалось, что у нее в желудке зашевелились ледяные змеи.

— Так что Алекса мы потеряли. Си-О таки осуществил контакт — своими методами и на своих условиях.

Новый отрывок из видеодневника, начало первого ночи.

Каюта снова была ярко освещена. Алекс сидел в ложементе и безудержно хохотал.

— Дорогие коллеги, у меня просто нет слов, — сквозь смех проговорил он. — Кто-то очень хочет продолжения банкета.

Нэлл с замиранием сердца осмотрела каюту. Ничего. Ни черных нейронов, свисающих с потолка, ни щупалец, выползающих из-под кровати. Алекс с заговорщическим видом прижал палец к губам, и Нэлл вдруг услышала его голос:

— Хочешь поговорить?

И, через паузу:

— Тебе не больно от моей лампы?

Алекс снова расхохотался, причем Нэлл почудились в его смехе истерические нотки.

— Ну, просто серенада Лунной долины, — пробормотал он.

— Хочешь поговорить? — опять повторил голос. — Тебе не больно от моей лампы?

Алекс, выбрался из ложемента, опустился на колени рядом со стоковым воздуховодом и громко спросил:

— А ты не будешь нападать на меня?

— А ты не будешь нападать на меня? — тут же откликнулся голос.

— Это такое «да»?

— Это такое «да»?

Зевелев встал на ноги и снова подошел к ложементу.