– Дорогая, ты где? – позвал ее Адам.

Кристин вздрогнула и резко обернулась. За семь лет совместной жизни она так и не привыкла к тому, что этот мужчина называет ее «дорогая». Часто она вдруг осознавала, что не понимает, почему он вообще позволяет себе такие вольности! Кристин было стыдно за такие мысли, но она не могла ничего с собой поделать.

– Как ты себя чувствуешь? – с деланой тревогой спросил ее Адам, нежно поглаживая по руке.

Кристин только пожала плечами. Что за идиотический вопрос, как она себя чувствует? Как себя может чувствовать человек, потерявший единственную родную душу на всей земле?

Нет, остановила себя Кристин, у меня есть сын. Миссис Тескбери ведь четко слышала, что сказал отец. Но как же мы теперь будем без него? Кто же займется корпорацией? Неужели мне придется все отдать Адаму? А справится ли он?

От всех этих вопросов у Кристин голова шла кругом. Так много дел легло на ее плечи! Организация похорон, вскрытие завещания, отправка писем всем знакомым отца, телефонные переговоры. Она чувствовала себя выжатой как лимон.

– Дорогая, если хочешь, я прикажу, чтобы тебе сделали чаю, – предложил Адам.

Кристин криво улыбнулась и кивнула. В этом был весь ее муж: «если хочешь, я прикажу».

Папа был прав! – сердито подумала Кристин. Он всегда был прав. Господи, как же сложно думать о нем в прошедшем времени! Я представляла себе семью совсем не такой. И ведь я это поняла уже давно, почему же я так боялась разрушить свой мирок? А теперь мне совсем не страшно. Если бы не Робби, я уже сегодня ушла бы от Адама. Но отец приказал мне думать о сыне. Я должна сделать все, чтобы у него было безоблачное будущее. Со временем ему придется управлять «Бирн корпорейтед». Думаю, пока что с этим-то Адам справится. Хоть с чем-то он должен справиться!

Принесли чай, но она даже не заметила этого. Погруженная в свои мысли, Кристин очнулась, когда Адам вновь вошел в комнату.

– Дорогая, нам пора ехать! Уже почти пять часов. Ты же не хочешь опоздать?

Он говорит так, будто мы собрались на очередной светский раут! – сердито подумала Кристин.

Все в муже сегодня раздражало ее. Она вздохнула и покачала головой, недовольная собой, своими мыслями и чувствами. Адам такой, какой он есть, и я сама выбрала его, значит, знала, на что иду. Теперь я должна терпеть.

Она оперлась на руку мужа и села в машину. Шофер плавно тронул, и лимузин понесся к дому ее отца. Всю дорогу Кристин не проронила ни слова, Адам словно чувствовал ее состояние и тоже предпочел молчать. Он уже давно выучил все правила совместной жизни с Кристин: разговаривать с ней как можно меньше, как можно реже видеться, как можно больше молчать. Он чувствовал, что жена презирает его, понимал даже за что, но не желал изменить свою жизнь. Все же Адаму было проще видеть постоянно отчужденно-осуждающее лицо жены, чем бросить свои привычки. И все же Кристин умела молчать так, что иногда он просто мечтал о скандале с битьем посуды. Но Кристин была «над», а Адам понимал, что он так и останется «под». Это было бы невыносимо, если бы Адама не поддерживала мысль о том, какие приличные дивиденды принесет ему этот брак.

За семь лет они ни разу не поссорились, и вовсе не потому, что жили душа в душу. Кристин просто не считала для себя возможным спорить и пререкаться с человеком, который не заслуживал ее уважения. А в том, что Адам не стоит ее, Кристин поняла чуть ли не на второй день после свадьбы. С виду порядочный и надежный делец оказался сквернословом и любителем виски. Оформить развод было бы просто, но не для Кристин. Если она что и уважала, так это умение держать данное слово, и теперь, когда она оказалась связанной клятвой с Адамом, не оставалось ничего, как научиться жить с ним бок о бок. Как бы неприятно это ни было.

И Кристин научилась просто игнорировать мужа. Как игнорируют подаренную престарелой тетушкой отвратительную вазу, которую нельзя выкинуть, чтобы не лишиться наследства. Только одно утешало Кристин в этом браке: их сын Роберт. Рождение ребенка стало для нее новым этапом в жизни. Теперь появился еще один человек, кроме отца, которого она любила всем сердцем.

Да, ради Робби я способна на все! – подумала Кристин. И я не позволю себе плакать, пока не буду уверена, что у моего сына не возникнет никаких проблем. Я его мать, и больше за него отвечать некому.

Кристин упрямо сжала губы и выпрямила спину.

Нельзя сдаваться, как бы мне этого ни хотелось. Мне больше не на кого рассчитывать в этой жизни. Раньше у меня был папа, теперь его нет, а сын еще слишком мал, чтобы стать настоящей поддержкой. Муж не в счет. Он не может решить свои проблемы, я не буду нагружать его еще и своими.

Наконец они подъехали к роскошному особняку, где прошло детство Кристин. Она вновь сглотнула подступивший к горлу ком и вышла из машины. Как же тяжело было видеть этот дом и знать, что больше никогда ее отец не выйдет на порог и не обнимет ее.

Кристин покачала головой, отгоняя видения и воспоминания, и вошла в дом. В этот раз она входила в кабинет отца как хозяйка, и это было странно и страшно. Кристин поёжилась и поспешила сесть в кресло, где она часто сидела, разговаривая с отцом.

– Миссис Локнер, – поздоровался с ней адвокат отца мистер Сэнтспич. Он кивнул вошедшему следом Адаму: – Мистер Локнер. Теперь все на месте, и мы можем начинать. Ситуация довольно странная, так как вскрываю завещание я, а душеприказчиком является миссис Локнер. Хотя, я думаю, вы выполните волю отца, Кристин.

Кристин лишь легонько кивнула.

– Вот и отлично. Тогда приступим.

Кристин отключилась. Она и так прекрасно знала, что написано в завещании. Отец не раз показывал его, спрашивая ее совета. В итоге они решили, что все его имущество перейдет к Робби, хотя отец все же настоял на том, что дом достанется Кристин, а до тех пор, пока ее сын не достигнет совершеннолетия, распоряжаться имуществом будет Кристин. Кое-какие мелочи отец завещал друзьям на память о нем, приличную сумму он завещал своей верной помощнице миссис Тескбери и слугам, многие из которых проработали в доме больше тридцати лет.

Адвокат закончил чтение и спросил, есть ли у кого из присутствующих какие-либо комментарии или возражения. Кристин вновь покачала головой, Адам решил просто повторить ее жест. Да и что он мог сказать-то? Ведь Крейг даже и не упомянул его в завещании, ни слова не написал о том, что теперь Адам полностью отвечает за Кристин, даже не упомянул его как отца внука. Адам получил еще одно доказательство того, что Крейг не слишком любил его. Но сейчас-то это было уже совершенно безразлично!

Значит, все досталось Роберту, подумал Адам. А распоряжаться будет Кристин. Вот и хорошо. Она никогда не лезла в дела, и, думаю, с удовольствием позволит мне заняться «Бирн корпорейтед». Или, может быть, стоит сразу же ее переименовать в «Локнер корпорейтед»?

Адам усмехнулся, но поспешил спрятать улыбку.

Семь лет он ждал не зря. Теперь-то их денежки у него в руках. А уж он найдет им применение!

Адам бросил недовольный взгляд на жену, которая о чем-то разговаривала с мистером Сэнтспичем. Ему хотелось как можно быстрее оказаться вдали от этого дома, вдали от жены и ее кислой физиономии. Адам знал, что его ждет не дождется одна пышненькая брюнеточка. Огонь, не то что эта Снежная королева!

Неожиданно дверь распахнулась, и в кабинет вошел мужчина с какими-то бумагами в руках.

– Кто вы такой и по какому праву врываетесь в мой дом? – сердито спросила Кристин.

– Я судебный пристав Уильям Шерридан. У меня разрешение прокурора. С этого момента все имущество мистера Бирна арестовано.

– Боюсь, вы немного опоздали. – Кристин нехорошо усмехнулась. – Мой отец, понимаете ли, недосягаем сейчас для правосудия. Он умер.

– Нам известно о кончине мистера Бирна. В этом-то, мэм, и состоит проблема. У вашего отца огромные долги, и кредиторы хотели бы получить свои деньги.

– У моего отца никогда не было долгов! – Кристин воинственно вскинула подбородок, готовясь к схватке за честное имя отца.