Вино оказало почти волшебное действие. Молодой человек почувствовал, как кровь у него точно быстрее потекла по жилам; щеки покрылись легким румянцем; глаза расширились и во взоре сверкнула молния. К нему вернулась сила, может быть, поддельная, но которая в настоящую минуту, возвращала ему ясность ума и способность действовать.

Твердой поступью подошел он к стулу, на котором лежало его платье: минута — и он был одет. Брошенный в зеркало любопытный взгляд показал ему, что он ничего не потерял из своих физических преимуществ и что болезнь, сделав еще более резкими контуры его лица, так сказать, опоэтизировала их.

Покончив с туалетом, граф сейчас же обратил внимание на завтрак. Эта подробность может показаться слишком прозаической, а между тем, она явилась результатом глубоких соображений: судя по ответам слуги, с которым он говорил несколько минут тому назад, граф понял, что неопределенные ответы слуги были продиктованы ему господами, кто бы они там ни были Его пребывание здесь окутывала тайна, а тайну эту следовало узнать. Значит, ему предстояло вести борьбу, а между тем, первое испытание своих сил доказало ему, что он еще слишком слаб. Граф отлично знал, насколько во всякого рода борьбе физическая сторона влияет на нравственную, поэтому ему нужно было прежде всего вернуть себе во что бы то ни стало силы, чтобы выдержать без особенного ущерба борьбу, которую он предвидел в недалеком будущем. Выпитое им вино, сравнительно в очень небольшом количестве, оказало на него такое хорошее действие, что он не мог не прибегнуть снова к этому же средству, но только удвоив дозу.

Вот причина, почему он так спешил сесть за стол и поесть с настоящим аппетитом выздоравливающего.

Когда он опустошил все блюда и осушил все бутылки, тогда только, наконец, он почувствовал себя сытым и решил выйти из-за стола.

Теперь он снова был здоров и силен и мог начать действовать.

Дабы убедиться в том, что он не ошибается и что действительно иступил в обладание всеми своими способностями, он обошел два или три раза свою комнату медленными шагами, осматривая и обшаривая все углы для того, чтобы разузнать, где он находится, но разведка его не дала никаких результатов.

Люди, с которыми он имел дело, не сделали ни малейшего промаха; ничто не было ими забыто. Комната его, хотя и очень комфортабельная, с прекрасной мебелью, как мы уже говорили, не выдавала ни одной из тайн, скрыть которые, по-видимому, так тщательно старались.

Это открытие навело на раздумье молодого человека. Он имел дело с сильным врагом, ему следовало действовать осторожно, если он не хотел быть постыдно побитым После осмотра комнаты оставалось еще окно; он подошел к нему высунулся наружу и стал смотреть. Он не мог сдержать нетерпеливого движения досады.

Перед ним стоял густой лес из огромных вековых деревьев и образовывал непроницаемую завесу.

Предосторожности были хорошо приняты, точно кто-то собирался выиграть пари.

Между тем, совершенно невольно граф остался стоять, прислонившись к окну, погруженный в сладкие грезы и вдыхая полными легкими душистый ветер, игравший в вершинах высоких деревьев.

Смутный взор его бесцельно блуждал вокруг; он любовался лианами, обвивавшимися вокруг гигантских деревьев, он с интересом следил за грациозными прыжками серых векш, перепрыгивавших с ветки на ветку; он с восторгом прислушивался к пению целых тысяч птиц различных пород, перепархивавших с дерева на дерево. Время проходило, а он все еще продолжал стоять на том же самом месте, удерживаемый неодолимым очарованием, и думая… о чем? Он и сам не мог бы этого сказать Вдруг лес сразу смолк; все звуки прекратились одновременно; глубокая тишина наступила, точно по волшебству, вслед за гвалтом, который за несколько минут пред тем оглушал графа. Граф отступил в испуге. Может быть, он ошибался и грезил наяву? Ему показалось, что как раз перед ним густые ветви одного дерева как будто стали тихонько раздвигаться, позволяя скорее угадывать, чем видеть в промежутке между ними голову человека.

Человек этот, которого граф не мог узнать благодаря слишком далекому расстоянию, хотя весь корпус его был заметен, сделал ему рукой знак, которого он сначала не понял; но человек этот повторил его дважды и так ясно, что граф инстинктивно отступил на два шага назад. В ту же минуту к ногам его упал камень; потом таинственный корреспондент приложил палец к губам, как бы желая этим посоветовать графу молчать, и ветви вновь соединились-видение исчезло.

Капитан машинально опустил глаза вниз; у своих ног он увидел камень и поднял его.

К этому камню тоненькою веревочкой был привязан большой свернутый лист.

Граф с бьющимся сердцем бросил вокруг себя подозрительный взгляд, боясь, как бы его не захватили врасплох; затем он прислонился плечом к двери, через которую вышел слуга, и, дрожа от волнения, разорвал нитку и развернул лист, который, как оказалось, заменял собою бумагу для письма; на нем заостренной щепкой были глубоко врезаны буквы, которые легко было разобрать.

Граф быстро прочел следующее:

«Вот уже семь дней, как я сижу, спрятавшись между деревьев, перед вашим окном и все время с нетерпением жду момента, когда вы появитесь. Наконец, вот и вы; слава Богу! Верные друзья изыскивают способы спасти вас. Берегитесь людей, во власти которых вы находитесь; не делайте никаких вопросов, отказывайтесь от свиданий. Попросите себе позволения погулять на воздухе, это вам, наверное, охотно разрешат: что бы вы ни увидели, что бы вы ни услышали, кто бы ни были те, которых вы встретите во время прогулки, не удивляйтесь ничему и никого не узнавайте. Когда вы услышите крик mawkawis'a, будьте готовы бежать, откройте окно спасение близко!

Друг.

P.S. Уничтожьте этот лист. Надейтесь!»

— А! — Вскричал граф с радостью, — значит, я не одинок друзья не покинули меня1 Раздавив лист каблуком сапога, он схватил свисток и поднес его к губам.

Почти в ту же минуту отворилась дверь, и тот же слуга, который приходил утром, вошел в комнату; он почтительно поклонился и молча ждал, пока граф соблаговолит с ним заговорить

Помолчав с минуту, граф заговорил, стараясь при этом казаться совершенно спокойным и равнодушным.

— Два слова, мой друг.

— Что прикажете, господин граф?

— Надеюсь, я не пленник в этой комнате?

— Господину графу стоит только выразить желание.

— А если я пожелаю выйти из дому. Имею я на это право?

— Господин граф — полный хозяин в этом доме: он может уходить и гулять, где ему заблагорассудится.

— А если бы у меня явилась фантазия пойти прогуляться, например, сейчас, — улыбаясь, спросил молодой человек, — могу я сделать это?

— Никто не станет этому противиться. Но, при всем моем уважении к господину графу, я не могу не обратить его внимания на то, что он еще слишком слаб для того, чтобы выходить сейчас на прогулку и, может быть, было бы гораздо лучше отложить это до завтра.

— Благодарю вас за участие, мой друг. Кстати, как вас зовут?

— Андрэ, господин граф.

— Отлично! Итак, милый мой Андрэ, я с удовольствием могу ответить вам, что чувствую себя гораздо лучше, чем вы думаете; кроме того, признаюсь вам, я испытываю сильное желание погулять на воздухе. Поэтому потрудитесь, во избежание несчастия, в том случае, если я окажусь слабее, чем думаю, — потрудитесь, прошу вас, сопровождать меня; таким образом вы будете наблюдать за мной и, в случае нужды, окажете мне помощь. Согласны?

— Я весь к услугам господина графа.

— Ну, так пойдем сейчас же! Я просто задыхаюсь в этих стенах, мне нужен воздух и простор.

Слуга отворил дверь и поклонился, пропуская графа.

— Ступайте вперед, — сказал последний, — иначе я не сумею найти дороги, потому что не знаю внутреннего расположения этих комнат.

Андрэ молча повиновался Отворенная им дверь вела в комнату, похожую на приемную, меблированную довольно прилично, но без роскоши.