— Нет, — ответила Кайли, перед тем, как Холидей взяла трубку, — В данный момент я могу думать только об одной хорошей вещи.

***

После завтрака, Кайли и Миранда вышли из обеденного зала, чтобы пойти домой. Делла собиралась встретиться с Бернеттом. Кайли была рада тому, что сегодня она должна была провести время с лидером лагеря, в особенности из-за того, как началось это утро. Бернетт должен был сопроводить их, когда поговорит с Деллой.

— Они полюбят тебя. Просто они удивлены, — сказала Миранда, извиняясь за все ведьм сразу, который за завтраком пялились на нее, — я имею в виду то, что мы все думали, что ты вампир или оборотень. Некоторые делали ставки, что ты метаморф, но никто из нас никогда не думал, что ты будешь одной из нас.

— Вы правда делали ставки на то, кто я? — спросила Кайли.

— Пара чернокнижников затеяли это, — сказала она нахмурившись, — если тебя это утешит, я потеряла пять баксов.

Кайли покачала головой в недоумении. Весь лагерь Тенистого Водопада проигнорировали свой завтрак, состоящий из яиц всмятку и жареного бекона, потому что пялились на нее. Или были такие, как Делла, благослови ее холодное сердце, пытались ей помочь.

Вампирша села на свой стул, закинула ноги на соседний стул, сверкая своими черными теннисками, ограждая ее от глаз. После того, как она уселась, она проскандировала, что те, кто посмотрит в сторону Кайли, превратятся в напыщенных гусей, так как она еще не умеет контролировать свои силы.

Конечно, все это была наглая ложь. После того, что произошло в офисе, Кайли держала свой мизинец в стороне.

Кайли остановилась напротив офиса и попросила Холидей рассказать ей, если появятся какие-лтбо новости от отчима. Она также хотела знать, когда приедет ее настоящий дедушка — Малькольм Саммерс.

Бернетт сказал, что тот будет здесь завтра, но каковы были шансы, что он все-таки будет тут, когда его телефон был отключен? Кайли подозревала, что Бернетт может так говорить из-за того, что на нем висит галстук ФРУ. Но, опять же, может, ему она была просто не интересна. Может, ему было все-равно, он не знал своего сына также, как он не знал своего отца.

Эта мысль сделала ей больно. Если это было правдой, зачем они приходили в лагерь, притворяясь родителями отца? Тот факт, что они приходили сюда, говорило о том, что они чего-то боялись. Их преследовали? И, поэтому, они боялись Бернетта. Он же работает в ФРУ.

— Ты просто любишь Деллу? — спросила Миранда, — Она большая заноза в заднице, но когда заходит речь о нашей защите, она пойдет по тарелкам, — сказала она хихикнув, — держу пари, она бы прошла шесть тарелок на сегодняшнем завтраке.

— Я знаю. Она замечательная, — сказала она.

— Действительно? Напыщенный гусь? Откуда она берет эти идеи?

— Я не знаю, — пробормотала Кайли.

Честно говоря, она не была полностью уверена, что та имела в виду. Тем не менее, она чувствовала себя подавленной. Она усвоила урок и сделала для себя заключение — вот что можно сказать, чтобы люди отводили от тебя глаза. Никто не смотрел на нее долго, бросали короткие взгляды. Напыщенный — должно быть очень плохо.

— Это же так здорово! Ты и я ведьмы!

Миранда потерла свои руки со зловещим смехом.

Кайли хотела бы разделить с ней оптимизм.

— Я до сих пор в это не верю, — сказала Кайли, а затем добавила, — ты знаешь, что паттерн может поменяться, верно? Я была человеком, но теперь, нет.

Отец сказал, что она Хамелеон. Она верила ему.

— Но это первый раз, когда он показал твой сверхъестественный паттерн, так что, видимо, он теперь настоящий.

Маленькая ведьма исполнила победный танец.

— Ты же не волнуешься из-за Луны?

Ради Миранды, Кайли надела на себя улыбку, но потом она вспомнила о том, как ее беспокоила Луна.

— Интересно, почему Лукаса не было на завтраке, — сказала она вслух.

Не то, чтобы она хотела побежать к нему и рассказать все новости…

— Я не знаю, — сказала Миранда.

Ее улыбку нужно было использовать на рекламу зубной пасты. Затем ее улыбка угасла.

— Ты же не боишься, что он будет разочарован, что ты ведьма?

— Нет, — сказала Кайли, не уверенная, верила ли она сама в это.

Она не боялась, что он разочаруется, она боялась, что он будет опустошен. Тугой узел образовался в ее горле.

— Есть ли какая-нибудь вражда между ведьмами и оборотнями? — спросила Кайли.

— Не знаю о такой, — сказала Миранда, — я имею в виду, оборотни собственники своей расы, но они не любят ведьм настолько плохо, как, например, вампиров.

Кайли должна быть благодарна, что не превратилась в вампира.

Опять же, она чувствовала, что старается соответствовать ему. Могут ли их отношения пережить предрассудки?

— Ты можешь пойти в дом и попробовать несколько заклинаний.

— Вот черт, нет! Я опять что-нибудь испорчу.

— Не испортишь, — сказала Миранда, — я буду с тобой и не позволю.

Можно подумать, ты никогда ничего не портила. Эти слова чуть не сорвались с ее языка. Из-за того, что ей было больно, она не должна была обижать других.

— Ты просто нервничаешь. Ты должна доверять мне.

Светлая улыбка Миранды сделалась еще больше.

— Мы, ведьмы, должны держаться вместе.

— К сожалению, — сказала Кайли, — я уже успела запустить в Бернетта сердце. Мне нужен выходной.

— Серьезно? Ты сделала это?

Миранда смеялась и фыркала, заставляя поморщиться проходивших мимо оборотней. Кайли заметила одно из них.

— Уилл?

Темноволосый, кареглазый подросток обернулся на зов и в его глазах было раздражение. Она грубо позвала его? Или на то были личные причины? Все новоиспеченные Лукаса собирались относиться к ней с холодом?

— Да? — его тон соответствовал выражению лица.

Кайли отошла от Миранды на несколько шагов. Она пыталась показать, что не поняла его недовольства.

— Лукаса не было за завтраком. Мне было интересно, куда он делся?

Она посмотрела на лес, который снова ее звал. Кайли не могла читать мысли, но было похоже, что он пытался придумать правдоподобную ложь. Почему?

— Что-то случилось? — спросила она.

Он помахал рукой своим, чтобы те оставили его. Затем, подождал, пока они уйдут из зоны слышимости и начал говорить.

— Лукаса вызвали в Совет, — наконец-то сказал он.

— Разве это плохо? Он в беде?

— Я… не знаю. Это касается Совета и его.

Беспокойство кольнуло ее.

— Ты знаешь, когда он вернется?

— Нет.

Он переминался с ноги на ногу на каменной тропе, потом посмотрел на лес.

— Прости, — добавил он и что-то в его тоне говорило о том, что был искренен.

Но почему? За что он извинялся?

— Почему ты не говоришь мне? — спросила она, — Пожалуйста, скажи мне.

— Если у вас есть друг к другу вопросы, ты должна спросить об этом Лукаса, а не меня.

— Что здесь происходит? — спросила она и подошла ближе, ее сердце вырывалось из груди.

Без предупреждения, ее взгляд метнулся к лесу, и она почувствовала это снова. Деревья звали ее. Но она попыталась отбросить это, потому что ее сердце было занято Лукасом.

— Касаемо меня?

Недовольство становилось все более заметным на его лице.

— Я не знаю. Мне нужно идти.

Он ушел. Она смотрела, как он уходит, молча, и у нее появилось ощущение, что что-то здесь не так.

Сердце Кайли все еще думало о Лукасе, но глаза переместились на лес, где деревья медленно качались в такт с ветром. Это было странное чувство, как будто очень хочешь пить и видишь впереди стакан воды. Это чувство было сильнее, чем когда ее звал Водопад.

Что, черт возьми, это такое?

Миранда прочистила горло, и Кайли вспомнила, что не одна.

— Ты в порядке? — спросила Миранда и подошла ближе.

Кайли закатила глаза.

— Почему все спрашивают об этом, когда итак очевидно, что нет?

— Наверное, хотим выдать желаемое за действительное, — ответила она, тыкаясь в ее плечо, улыбаясь и сочувствуя одновременно.