Стрелок находился по диагонали от меня на расстоянии около ста двадцати метров, и я решил рискнуть. Резко вскочил и рванул к ближайшему дереву. Вслед мне раздался глухой выстрел винтовки с глушителем. Я, имитируя подстреленного, упал плашмя, постаравшись максимально скрыться за травой от позиции стрелка. Выстрел повторился, на этот раз пуля прошла чуть выше спины. Я не двигался. Вокруг стояла тишина. Стрелок, похоже, сомневался в своём попадании.

Через несколько долгих минут рядом послышались шаркающие шаги и тупой тихий стук. Скосив глаза, я увидел ноги человека, который приближался, опираясь на приклад семисотого Ремингтона. К моему удивлению это оказался не кто иной, как Альфред Рикс. Мгновенное сканирование никого больше рядом не выявило.

Это меня удивило. Альфред не в том возрасте и не в той должности, чтобы охотиться на преступников с винтовкой в руках. Да ещё и без группы поддержки. Значит, имеет на это свои, неизвестные остальным причины, и хорошо бы их выяснить.

Я вскочил и пинком отбросил его винтовку в сторону. Мужчина ахнул, дёрнулся, и вдруг расслаблено привалился к дереву.

– Ты зачем стрелял? – спросил я грозно.

– Проваливай, иначе я крикну, и тогда тебе не жить, – неуверенно ответил он.

– Не раньше, чем ты скажешь, зачем хотел меня убить.

– Ты преступник. Тебя разыскивают в Форт-Джексоне. Вот зачем.

Голос и глаза выдавали Альфреда. Такой же взгляд был у него тогда, во время нашего разговора о мнимых долгах Сэнди.

– Врёшь, – уверенно возразил я.

Он открыл рот, собираясь кричать. Я мгновенно вынул огромный нож, взятый на кухне. Рикс застыл, как заворожённый, глядя на блестящий клинок. Я медленно подвёл оружие к нему и положил холодное лезвие на горло.

– Ты сам сказал, я преступник, меня ищут. Так что мне без разницы. Идём со мной.

Альфред очень аккуратно закивал, и мелкими шагами двинулся к лесу. Я шёл рядом, придерживая нож на месте. Пленному вовсе незачем знать, что я упёр лезвие в шею тупой стороной. Его Ремингтон с оптикой и глушителем так и остался валяться под деревом.

Сэнди сидела за кустами и при нашем приближении сразу же вскочила.

– Зачем ты его привёл?

– Вот, Сэнди, наш друг Альфред возжелал рассказать, зачем он хочет меня убить, и откуда так ненавидит тебя.

– Гена, это глава поселения. У нас будут неприятности.

– Тогда я прирежу его сам, как свинью. Мне уже плевать, а тебе никто ничего предъявить не сможет.

– Ты не сделаешь это! – Рикс аж взвизгнул от страха.

Я отнял нож от горла и двинул тяжёлой рукояткой его в грудь. Раздался гулкий удар, Альфред резко вдохнул, и я тут же добавил коленом в пах. Он согнулся и присел на траву, жадно глотая воздух. Я помахал перед лицом клинком.

– Я сразу всё понял, – еле слышно сказал пленник. – Ещё в первый раз. Вы очень похожи.

Он поднял красное лицо и глядя в глаза Сэнди зло прошипел:

– А ты? Почему ты, сучка, всегда выбираешь вот таких? Почему никогда не обращаешь внимания на нормальных, уважаемых граждан?

Мы оба стояли, открыв рты. Я совсем забыл про нож в руке, Сэнди оторопела сжимала рюкзак и, кажется, даже не моргала.

– Так ты… прошептала она.

– Я тебе, дуре, сто раз намекал! – Рикс уже кричал в голос, из глаз текли слёзы, изо рта при каждом слове брызгали капли. – Ты бы хоть однажды согласилась. Что, неужели от этого убудет? Но нет, тебе солдаты нравятся! А что в них хорошего?

Рикс рыдал, его речь было сложно разобрать, он тяжело опустился на траву, колотил кулаками по земле и с лютой, неразбавленной ненавистью смотрел на Сэнди.

– Только от одного избавился, думал, никуда не денешься, ты себе второго такого же отхватила. Сука! Грязная шлюха! Ненавижу!

– Избавился? – девушка мгновенно побледнела, глаза сузились до китайских стандартов. – Так это ты убил Стиви!?

– Я? Нет, – Рикс отрицательно помотал из стороны в сторону указательным пальцем. – Зачем мне его убивать? Он же и сам рисковый, в каждой бочке затычка. Достаточно было сказать патрулю, что в лесах прячется террорист и дать его фото.

– Ты! Убил Стиви!

Девушка бросила рюкзак, кинулась за куст, где лежала её винтовка, но уже через секунду осела на землю и разрыдалась. Я поднёс нож к лицу Альфреда и потянул вверх, заставляя его встать. Похлопал Рикса по карманам, и выудил из пиджака маленький блестящий двуствольный дерринджер. Откинул стволы. Оба оказались заряжены. Тогда я протянул маленький пистолетик на ладони пленному и стальным голосом сказал:

– Выбирай, или ты сделаешь это сам, быстро и без боли, и я пырну тебя ножом и оставлю в лесу. Думаю, умирать ты в этом случае будешь до вечера.

Рикс мгновенно схватил с моей руки дерринджер, глянул мне в глаза и замер. Лицо его побледнело, на лбу выступил пот. Он медленно, целую минуту подносил оружие к подбородку, не сводя с меня глаз. Когда оставалось не больше двух сантиметров, Альфред резко выпрямил руку, направляя стволы мне в лицо.

Я ждал чего-то подобного, поэтому успел рукой, держащей нож, стукнуть по ладони, поворачивая движение оружия в обратную сторону. Рикс вскрикнул, развернулся, пытаясь бежать, но гулко ударился лбом о ствол дерева, возле которого стоял, замотал головой, снова протягивая руку ко мне.

В этот момент со стороны кустов раздался одиночный выстрел. Альфред упал, тяжело дыша, руки дёрнулись, дерринджер вылетел в траву, мужчина, не выдыхая, пару раз судорожно вдохнул, руки и ноги его мелко задрожали, глаза замерли, глядя в никуда.

Сзади меня стояла Сэнди, в руке у неё была тяжёлая Беретта, копия моей, но с самодельными деревянными щёчками.

– Я не позволю ему второй раз убить тебя, Сти… Гена, – прищурившись, сказала она.

Мы подхватили пожитки и молча пошли в чащу.

Новая Земля. Территория Американской Конфедерации. Форт-Джексон. 26 год 4 месяц 21 число. 09:50

Андрей Александрович проснулся в отличном расположении духа и с прекрасным самочувствием. Наконец-то организм слушался, как новый, ничего не болело, и вообще, создалось впечатление, что он скинул лет десять жизни. Профессор впервые за последние дни с удовольствием потянулся, ощущая такое послушное, вновь налитое силой, тело. Тело было в полном порядке и очень хотело в туалет.

Профессор осторожно, мало ли что бывает после долгого неподвижного лежания, спустил ноги с кровати, сел, радостно чувствуя каждую клеточку сильного, здорового тела. Тапочек не было. В принципе, пол достаточно тёплый, можно, наверное, пройти босиком, но грязь… Если здесь такие же туалеты, как и в российских больницах, то лучше бы найти хоть какую-нибудь обувь.

Ничего не было, ни шлёпанцев, ни одежды. Профессор переминался на тёплом бетонном полу, машинально комкая пальцами край больничной пижамы. Да… так и обделаться недолго.

Семёнов высунулся за дверь и чуть не столкнулся с подходящей к палате медсестрой.

– Вы куда? – строго спросила она.

– Дайте, пожалуйста, какую-нибудь обувь. Мне нужно в туалет.

– А у вас разве нет? – глупо переспросила та.

Профессор развёл руками. Медсестра зачем-то заглянула в палату, затем, не говоря ни слова, спешно ушла, шаркая замятыми задниками резиновых тапочек. Семёнов с завистью посмотрел на её обутые ноги.

Через минуту к двери, лучезарно улыбаясь, подошла доктор Эндрюс.

– Добрый день, профессор. Как вы себя чувствуете? – приветливо поинтересовалась она, и тут же продолжила. – Я гляжу, вы даже сами встали.

– Да, доктор. Я чувствую себя великолепно, но мне нужна хоть какая-нибудь обувь. Я хочу сходить в туалет.

– Пожалуйста не волнуйтесь, вам сейчас ни в коем случае нельзя напрягать нервную систему.

– Тогда дайте мне тапочки, чёрт возьми! – вспылил профессор.

– Вы очень взволнованы. Может, сделать вам успокоительный укол?

– Доктор, я сейчас пойду босиком. И если в пути на меня набросится какая-нибудь инфекция, виноваты будете вы.