Глава 17

Глава 17

Шаттл огненным смерчем рассекал атмосферу планеты. Изрядно трясло, мы шли сквозь грозу. Дождь косыми струями размалевывал иллюминаторы. Мы с Триш заняли кресла рядом с кабиной пилота. Подруга нервничала, долго не могла застегнуть ремни безопасности. Я себя чувствовала неважно. Интуиция с утра не давала покоя, предчувствие неотвратимой беды заставляло вздрагивать от каждого провала в воздушные ямы. Напряжение возрастало с каждой минутой. Триш молчала, отвернувшись, разглядывала приборную панель пилота в открытую дверь. В конце салона расположился космический десант. Бравые вояки, сопровождавшие нас, рисуясь, вальяжно развалились в креслах. «Волки» подмигивали, снисходительно улыбаясь нашему страху. Один, видимо самый матерый, приоткрыв рот, делал вид, что задремал. От резкого ухода шаттла вниз немного замутило. Я прикрыла глаза, пытаясь справиться с тошнотой, прислушалась к разговору десантников. Они обсуждали вероятность вооруженных заварушек на планете. Ашранец со шрамом через щеку, развалившись в кресле, поигрывал десантным ножом.

— Вначале, когда очнувшихся было не так много, мы справлялись, собирали и отправляли в госпиталя. Они были странные, словно забыли, как нужно жить, такие же беспомощные как дети.

— Я тоже помню Кору, майор, тысячи обезумевших убивающих себе подобных. Они не ели, не пили, не спали, бесцельно бродили, пока хватало сил. И убивали любого, кто попадался на пути. Некоторые сбивались в стаи и нападали, действуя как бешенные животные, — капитан ашранец провел рукой по короткому ежику волос. — Их приходилось отстреливать. Построили специальные крематории, сжигать тела. Сотни крематориев по всей планете.

— А военные, кого Консервация застала на базах, они не опасны? Там же оружие… — молодой ашранец подобравшись, открыв рот, слушал капитана. Похоже, это было его первое задание.

Капитан поморщился.

— Чем ты слушаешь, капрал? Майор сказал, они, словно дети, забыли, как и для чего ложку в руке держать…

Майор воткнул нож в подлокотник и невидящим взглядом смотрел перед собой.

— Их становилось все больше, нас и медиков не хватало. Не умея защищаться, находить еду и воду умирали с голоду… — продолжал майор, словно не слыша перепалку капрала и капитана.

На курсах подготовки к миссии, нас учили стрелять инъекционными дротиками с обездвиживающими или усыпляющими препаратами. Похоже, военные сопровождающие нас, получили другие инструкции. Стало страшно от той участи, которую ашранцы уготовили человечеству. Я застыла, как майор, глядя перед собой, представляя перспективы дальнейшей «жизни» на Земле для землян. Очнулась, когда Триш зашипела, наклонившись к моему лицу:

— Мне кажется, пилот поменял координаты приземления. Он вводил их вручную, когда мы вошли в атмосферу. Но я точно знаю, что координаты приземления вводятся еще на звездолете перед стартом командиром в автоматическом режиме. — Может, рассказать об этом майору?

Триш казалась бледной и покусывала губы в волнении. Она поглядывала на военных в конце салона.

— Если ты уверена в этом, конечно скажи… — вот оно, о чем предупреждала интуиция. Если подтвердятся опасения Триш, куда мы сядем? Когда Тариэль остался на базе, чтобы лично проследить за отбытием всей миссии, я поняла — что- то случиться…

Триш решительно взялась за ремни, чтобы отстегнуть, как яркая вспышка за моей спиной осветила салон через иллюминаторы. И сразу же оглушительный скрежет раздираемого железа слился с визгом Триш и криками десантников. Шаттл резко нырнул вниз и почти вертикально начал падать. Я, вцепившись в подлокотники, оцепенев от ужаса, смотрела, как нечеловеческая сила раздирает челнок посредине, отрывая хвост. Как в образовавшиеся рваные дыры вылетают десантники. Мое тело с силой рвануло к дыре, но ремни удержали. От скрежета, переходящего в визг заложило уши, в салон хлынул свет. Хвост окончательно оторвало. Челнок, замедляя скорость, резко дернулся вверх в попытке выровняться, на какое- то время ему это удалось. Но фюзеляж уже цеплял верхушки деревьев. Согнувшись, насколько позволяли ремни безопасности, я накрыла голову руками, пытаясь избавиться от лязга металла, хруста стекла и воплей искалеченных людей. Перед глазами стояло белое лицо Триш, с безмолвно раскрытым в вопле ртом и выпученными глазами.

Корабль юзом прошелся по сваленным деревьям, гася скорость и замер, уткнувшись носом в землю. Меня трясло от пережитого ужаса. Тянуло паленым пластиком и резиной. Хотелось закрыть глаза и провалиться в небытие, но мысль, что нужно немедленно уходить, салон может загореться или взорваться, заставила подняться. Дрожащими руками отстегивала ремни, сохранившие мне жизнь. Напротив подруга обмякла на кресле, потеряв сознание. Шатаясь на трясущихся ногах, подошла к Триш и несколько раз хлестко ударила по щекам.

— Триш, приходи в себя! Нам нужно уходить, челнок может загореться! — я хлестала ее, пока она не застонала. — Быстрее, Триш! Хвост отвалился! Надо разыскать и проверить, может, кто выжил… и сообщить об аварии.

Девушка разлепила ресницы и зашипела, схватившись за голову. Видимо сильно приложило при посадке. Помогла ей отстегнуть ремни и потащилась в кабину пилота. Молодой светловолосый парень лежал на приборной панели, из запекшейся на виске раны стекала тонкая струйка крови, испачкав мочку острого уха. Артерия на шее едва билась, значит, живой.

Повезло, всего лишь потерял сознание от удара. Кажется, на теле переломов нет. Жить будет!

Открыв панель с аптечкой, нашла нашатырь. Едкий запах ударил в нос, прочищая мозги. Пилот застонал и открыл мутные глаза.

— Мы сели? Что с челноком? — прохрипел, кривясь от боли, дотрагиваясь до пострадавшего виска.

— Хвост оторвало… часть экипажа погибла… Нужно вызвать помощь и попробовать найти выживших… — я помогла ему подняться, мельком глянув на дисплей, где застыли координаты посадки, — Где мы упали?

— Ватерлоо… — пилот доставал оружие из специального ящичка. — Слышала о таком месте?

Он быстро глянул в мою сторону, проверяя заряд в оружие. Заметив мою растерянность, растянул бледные губы в акульем оскале. Спокойно перезарядил пистолет, сунул в карман запасные батарейки. Активировал на браслете незнакомую карту и сверился с застывшей картинкой на дисплее. Меня царапнуло нехорошее предчувствие. Через чур спокойными и размеренными были его действия. Конечно, можно списать на шок, но, похоже, он знал, что делал, подчиняясь вполне определенному плану. Его совершенно не интересовала судьба десанта, Триш и моя. Мы были лишними для него. Досадная помеха, о которой не стоит беспокоиться.

— Слышала… но мы должны были высадиться в Восточной Африке, а это Европа! — схватив его за лацканы кителя, тряхнула со всей мочи. — Зачем ты сменил координаты, мерзавец? Ты угробил ребят и челнок!

Он ухмыльнулся, развернувшись всем корпусом ко мне, взглянул в лицо. Я в страхе попятилась, одергивая руки. Черные пустые провалы глаз обожгли холодом. В бок уперлось дуло лучевого пистолета.

— Заметила, глазастая. Не размахивай руками, истеричка, и успокойся! У меня свое задание. Это удача, что весь десант погиб. Тебя одну убить проще, — скрутив мне руки за спиной, он болезненным тычком в спину направил к выходу. — Эти черти нас сбили. Оказывается у них автоматическая система ПВО!

Надеюсь, Триш слышала наш диалог и сможет незаметно улизнуть, передать сигнал бедствия и помочь выжившим. Подталкиваемая пилотом, лихо скатилась по аварийному спуску. Долго вожусь, неловко пытаясь встать, кляня про себя свою доброту, что не позволила добить мерзавца. Едва успеваю отскочить в сторону, как следом приземляется пилот. Он обходит то, что осталось от корабля, осматривая повреждения. Слышится его удивленный свист.

— Повезло, ракета разорвалась рядом с левым бортом.

Я не слушаю, что он говорит дальше, оглядываюсь. Аварийный челнок оставил за собой в густой чаще жуткую борозду, похожую на рану на теле леса, засыпанную ошметками обшивки и остатками деревьев. За плотной стеной деревьев поднимается густой черный дым.

— Лес загорелся… плохо дело. Нас быстро обнаружат. Поторопимся… — пилот тычет под ребра пистолет, указывая рукой направление движения. — Иди вперед, не оглядывайся и не болтай. Мы упали слишком далеко от нужного места.

Бросив последний взгляд на челнок, обойдя место аварии, мы углубляемся в чащу смешанного леса. Сорокаметровые исполины елей не шелохнутся, подлесок густой, разросшийся за время Консервации, с мягким ковром зеленого мха, усыпанным тонкими хвоинками и желтыми пятачками осенних листьев. Но что-то неправильное есть в этом всем. С удивлением замечаю, что вокруг слишком тихо. Пусть я выросла в городе, но понимаю, что в таком роскошном подлеске не может не быть оживленной лесной живности. Воздух вокруг сковывает неестественная тишина. Нет ветра, не слышно пения птиц, не летают насекомые, не видно животных. Продираться по непролазной чаще с непривычки тяжело, я спотыкаюсь и чуть не падаю. Ашранец подхватывает меня под руку. Достает бутылку и дает напиться, долго пьет сам. Достает из планшета интерактивную голокарту, тщательно сверяет направление, по одним, видимым только ему ориентирам.

— Через пару часов дойдем, — он схлопывает изображение и ухмыляется, глядя на меня. — Может, хочешь ночевать в лесу? Люди обожают романтику на свежем воздухе.

— Не хочу, — я испуганно качаю головой. С этого психа станется бросить меня одну. — Мало ли какое тут зверье проснулось и бродит.

— Тогда поторопись и постарайся не падать, если не хочешь ехать на моем плече… — я замечаю цепкий оценивающий взгляд, неторопливо прошедшийся по фигуре, затянутой в полевую форму. Меня передергивает от отвращения.