— За тот случай я не злюсь, хотя, признаться, хотела тебя испепелить. А то, что ты смертный, не имеет никакого значения.

— Тогда что же имеет?

Артемида отошла к колонне. По ней до самого фронтона вился плющ, точно такой же, какие бывают на поверхности. Потрогав растение, девушка оторвала листик, смяла его в пальцах, со вздохом кинула на каменные ступени.

— Бессмертие богам дается по-разному, Арес, — поведала она, когда прошла минута молчания. — Нектар и амброзия — эта пища богов, дело, конечно, хорошее. Но лишь она не может сделать из бога бессмертного бога. Поддерживать молодость, красоту, силу — вот ее предназначение. Но поддерживать жизнь, которая постоянно угасает в любом существе, этой пище не под силу.

— Тогда как вы достигаете бессмертия?

— Каждый бог или богиня дают определенную клятву перед другими богами и перед всей Природой. Эта клятва — залог бессмертия. Нарушив ее однажды, бог становится смертным. Таким же смертным, как человек. Даже нектар не сможет вернуть былой не кончающейся жизни, молодости и силы.

Арес хмыкнул:

— И какова же твоя клятва?

— Это не важно, — ответила Артемида. — Моя клятва — это моя клятва. Я не собираюсь ее нарушать.

— Так сильно хочется жить вечно?

Артемида задумалась.

— Пожалуй, дело не совсем в этом, — призналась она. — Просто мне кажется, что если боги начнут нарушать свои клятвы, их дни будут сочтены. Нас уже прогнали из мира людей, похоронили и позабыли. Мы утратили могущество и власть, стали ненужными, опасными и пугающими. Но в подземном царстве мы наши пристанище и продолжаем жить. Пусть тайно, пусть не с той роскошью и размахом. Но все же…

— Но все же вы исчезаете, — докончил Арес фразу, хотя Артемида хотела сказать вовсе не то. — Ваши боги становятся смертными, как случилось это с Персефоной. Она ведь человек теперь, верно?

Артемида нехотя кивнула:

— Да. Как это ни странно и пугающе, Персефона теперь богиня лишь по статусу. Но не по своей силе. Можно сказать с уверенностью, что от человека ее ничего больше не отличает.

— Возможно, она нарушила свою клятву?

— Возможно, — согласилась Артемида. — Оракул ничего не сказал о клятве, но бессмертие могло утратиться именно таким путем.

Опавший с колонны сухой листочек плюща упал на голову Артемиды, лег на пышные каштановые волосы. Арес смахнул его своей рукой. Богиня наградила его за это теплым взглядом.

— Может быть, самой судьбой богам суждено исчезнуть навсегда. Ты никогда не задумывалась над этим?

— Задумывалась. Если это так, то что ж… Судьбу не обманешь.

Вышла и Кора. На ее бледных щеках заиграл румянец. Девушка казалась поправившейся после сеанса.

— Как ты? — участливо спросила Артемида.

— Вроде нормально, — благодарно кивнула Кора. — Только вот в голове не укладывается вся эта история с Аидом… Уму непостижимо!

Затем Кора коснулась плеча Ареса.

— Пифия зовет вас. Говорит, что готова…

В душе Ареса возникло волнение. Сейчас он предпочел бы ретироваться, уйти подальше от оракула и никогда не возвращаться. Он не хотел узнавать своего прошлого, ведь там могло затаиться потрясение ничуть не меньшее того, какое пережила Кора. Какое уже пережил и он сам.

Арес мог быть вовсе не тем, кем себя считал.

Он мог оказаться богом…

Амазонки считались дочерьми бога Ареса и богини Гармонии. Жили они, согласно легендам, на берегах реки Фермодонт в городе Фемискира, в Крыму и в предгорьях Кавказа, у Меотиды (современное название — Азовское море). Раскопки племенных захоронений в этих местностях, и в частности раскопки курганов кавказского региона подтвердили, что амазонки существовали на самом деле. В пользу их существования говорят оружие и сбруя, найденные во многих могилах женщин. В древности люди верили, что смерть — это не конец, а переход в иную жизнь, потому часто в могилы усопшим при их захоронении клали оружие, деньги, пищу, благовония, одежду, драгоценности и многие другие вещи, могущие пригодиться в загробном мире.

Легендарные амазонки — племя исключительно женское. Мужчин в нем не было. Когда наступал период воспроизводства, амазонки искали себе половых партнеров. Но если затем рождались мальчики, их немедленно убивали. Оставляли лишь девочек. На деле раскопки показали, что амазонки, то есть женщины-воины, жили вместе с мужчинами в общих племенах, вели общее хозяйство и занимались охотой наравне с мужчинами. Возможно, женщины участвовали и в войнах.

Легендарным амазонкам приписывались качества превосходных наездниц, воительниц и соблазнительниц. Их очарованию историки древности отводили отдельные главы, писали отдельные поэмы. Так или иначе, небольшие полудикие женские племена умудрялись наводить ужас на мегаполисы того времени, потому остались неразгаданной тайной. Участвовавшие в битвах с амазонками солдаты рассказывали, что эти женщины бесстрашны и свирепы как фурии, их невозможно заставить отступить, их нельзя обернуть в бегство. Победить же амазонок можно лишь перебив всех до единой.

— Говорят, амазонки выжигали себе правую грудь. Чтобы тетиву было удобнее натягивать.

Александр услышал слова друга и рассмеялся:

— Думаю, это бред. Возможно, отдельные племена, или даже отдельные женщины и выжигали себе грудь, но не думаю, что это было популярным у всех амазонок.

— Почему ж? Ведь с грудью…

— Да причем тут грудь-то? Уж не думаешь ли ты, что у всех амазонок древности грудь была как у Памелы Андерсон?

— Но тетиву с грудью даже меньшего размера натягивать гораздо неудобнее!

Александр вновь расхохотался:

— Ради спортивного интереса приделай себе что-нибудь наподобие груди и попробуй поупражняться с луком. Ты поймешь, что грудь вовсе не мешает. Ну, если и мешает, то не настолько, чтобы отрезать ее. В нашем мире спортсменки по стрельбе из лука не прибегают к уродованию собственных прелестей. К тому же амазонки носили доспехи, плотно прижимающие грудь, так что выпячивалась она не больше, чем грудь накаченных мужиков.

— Откуда ты все это знаешь-то?

— Книжки читаю. Да еще здравым смыслом руковожусь.

— Уж не книжки ли летописцев того времени? — Николай сощурил глаза. — Поликлет[12], например, в своих работах не отступал от канонов красоты, о чем и писал в «Каноне» при выводе цифрового закона идеальных пропорций человеческого тела. А его статуя «Раненая амазонка» изображает женщину с обеими грудями. Зато Диодор Сицилийский[13] четко писал об амазонках: «Девушкам прижигали груди, чтобы они не мешали во время битвы». Поликлет был теоретиком искусства, а Диодор Сицилийский — теоретиком науки. Историку верить надежнее, чем какому-то скульптору.

— А как же скульптура Кресилая «Амазонка»? Что-то не припомню там изуродованной женщины.

— Кресилай[14] — современник Поликлета. В их эпоху существовали строгие понятия о красоте. Они не хронисты, пойми, не историки. В своих работах они не стремились отобразить историческую подлинность.

— Это твое лично мнение, — был не согласен Александр.

— Отнюдь. Это мнение многих ученых. Само слово «амазонка» в переводе означает «безгрудая».

— И все же ты попробуй проделать эксперимент с приделыванием груди, — посоветовал Александр. — Поймешь, что вовсе необязательно ее отрезать.

— Неужто ты приделывал себе женскую грудь, раз так уверенно об это говоришь? — Наступила очередь Николая хохотать.

— Нет, не приделывал. Я когда-то занимался спортивной стрельбой из лука, а вместе со мной занимались девушки. Девушки, заметь, которым есть чем гордиться! — Александр жестами дал понять, чем именно гордились те девушки. — Что-то не припомню их жалоб по поводу груди.

— Ну ты сравнил! Современный спортивный лук и лук времен амазонок — это как серп и уборочный комбайн!